Анатолию Якобсону, поэту и переводчику, Корней Иванович Чуковский подарил книгу с дарственной надписью: «С восхищением и завистью».

Корней Иванович читал Толины работы, однако восхищение и зависть вызваны были не только глубиной и темпераментом стиховедческого анализа. Видимо, Чуковский позавидовал тому, как отважно и естественно автор пренебрегает э з о п о м, как неотвратимо он договаривает до конца, до исчерпанности все то, что необходимо договорить.
Юне Вертман посвящается
1.
Тяжелее всех нош,
Не давая житья,
Как проглоченный нож,
В нас торчит наше Я.
Не замкнули дверей,
Не прижгли сургучем,
А из кожи своей -
Никогда, нипочем!
Не зовите гостей,
Не бренчите ключем, -
Каждый в склепе костей
Навсегда заключен.
2.
Потому от рожденья
В суете бытия
Ищем мы отчужденья
Заточенному Я –
И в просторных домах,
И в тлетворных дымах,
И бессменном труде,
И семейном гнезде,
И в стихе, и в грехе,
И в любой чепухе.
Так - дробя и деля,
Так - деля и дробя, -
Как балласт с корабля, -
Из себя - для себя!
3.
О, дробление это
Вызывает восторг!
О, как пышно воспет он -
Мелкий, розничный торг!
Если мы бескорыстны,
(От души! От души!)
Это значит - поистине
Хороши, хороши!
И при этом неважно
(Не видать пустяка!),
Что нужна только скважина
Для сквозняка:
Раздавая облатки
Мы всегда в барыше -
(Как бы в собственной кадке
Не прокиснуть душе!)
4.
Но внезапно низложена,
Как пустые слова,
Как понятия ложные,
Власть естества.
И закон непреложный -
Что растертый плевок:
Вдруг невозможный
Свершился рывок.
Вся как есть - без раздельности,
Скорлупу сокруша,
В первосозданной цельности -
Прочь из тела душа.
5.
Не просторы любя,
Не для них изменя,
А в меня - из тебя,
А в тебя - из меня.
Анатолий Якобсон