РАССКАЗ.

— Пап, мне двадцать четыре, девушке двадцать один. По-моему, у нас идеальный возраст, чтобы влюбиться. Ты не находишь?
Они познакомились почти как в кино. Он ехал на крутой машине, а она под эту машину чуть не попала. Бежала на автобус, чтобы не опоздать на электричку. Споткнулась, упала. От серьёзных травм её спасли только хорошие тормоза авто премиум-класса и молниеносная реакция водителя. Мажор выскочил из машины, подбежал к девушке, та подбирала сумку и рюкзак, и заорал:
— Слышь, пацан, ты что, дальтоник? Куда на красный летишь?
Она поднялась во весь рост, и только теперь он увидел, что перед ним прехорошенькая девушка с короткой стрижкой и заметными округлостями.
— Ой, простите, я вас принял за пацана, — тут же оправдался он.— И всё же, перебегать дорогу на красный свет нехорошо.
— Я знаю это, вы меня простите, — смутилась незнакомка.— Я на поезд опаздываю.
— Так вам на вокзал? Поехали! — Он схватил её вещи, закинул в багажник и открыл переднюю дверь.— Прошу.
Девушка действительно спешила, поэтому, долго не думая села в машину и тут же пристегнулась ремнём безопасности.
— Вот это правильно, — похвалил молодой человек.— Ну, раз уж едем вместе, давайте знакомиться, я Дмитрий Бережной.
— Марина, — просто отозвалась пассажирка.
— Надолго уезжаете из города?
— На каникулы. Мне осталось всего годик доучиться. Думала завтра поеду, но комендантша распорядилась выселяться.
— Так ты в общаге живёшь? А учишься где?
— В пед колледже, на учителя младших классов.
—”А, учительница первая моя”, — пропел Дима баском.— Надо.
— С детства мечтала учить малышню.
— А я думал, девчонки мечтают стать принцессами, — улыбнулся он.
— Ну, принцессы — это такое, “Сказочное”. У меня мама и бабушка учителя, так что мне рано объяснили, что сказок в реальной жизни не бывает.
— Ну и зря. Я думаю, если очень сильно мечтаешь, это обязательно сбудется. Вот я, например, мечтал получить права и ездить на большой машине. И вот, пожалуйста!
Марина рассмеялась:
— Как у вас всё просто, захотел — получил. У нас так не бывает.
— Слушай, Марин, мы же вроде на “ты”перешли, разве нет?
— Вы перешли, а я нет, — смеясь, ответила она, и спохватилась,— Ой, мы приехали.
Дима припарковался, вытащил из багажника Маринины сумки и побежал к вокзалу. Она следом.
— Нам на четвертую платформу, электричка на Ореховку,— проговорила Марина.
Они подбежали к вагону. Дима поставил сумки в тамбур, подсадил Марину и сам запрыгнул в вагон. — Ты что, сейчас тронется, – крикнула она.
В этот момент двери вагона закрылись, и электричка стала отъезжать от вокзала.
— Уже, – констатировал Дима, улыбаясь, – А далеко тебе ехать? — До конечной полтора часа пути. — Ну и ладно,— Дима улегся на мягкое сидение полупустого вагона и подложил руки под голову.— А ты тоже ложись, отдыхай.
Марина села напротив. Вскоре к ним подошла контролер, и они оплатили проезд. А Дима все лежал на боку и улыбался:
— Представляешь, первый раз в жизни еду в электричке.
— Да ладно, ты что, никогда за городом не был.
— Ну почему, был. У нас есть домик в лесу. Отец любит охотиться, а я больше рыбачить. Вот иногда выбираемся на машинах.
— Понятно, – сонно ответила Марина, склонив голову к окну.
На конечной станции вагон опустел, так что на перрон вышли только они вдвоем. Димка опять взвалил на себя ее сумки.
— Как ты собиралась тащить такую тяжесть одна? – недоумевал он.
— Так и собиралась, привыкла уже.
Они прошли через небольшую рощу и оказались на деревенской улочке, слабо освещенной редкими фонарями. Марина остановилась у калитки симпатичного деревянного домика и нажала кнопку звонка. Где-то во дворе залаяла собака, потом лай переместился под калитку. Пес учуял чужака и, отважно лая, прыгал на забор.
— Барбос, перестань, свои! – пристыдила пса Марина, но он не унимался.
Наконец из дома вышла женщина:
— Мариночка, ты, а что ж не предупредила?
— Так я и сама не ожидала, что приеду сегодня, мама.
Женщина взяла Барбоса за ошейник и отвела вглубь двора. Там его посадили на цепь, и он принялся бегать по тротуарной плитке, гремя цепью и громко лая. — Хороший сторож, – оценил Дима.
— Да, без них в деревне никак, – сказала Марина.
Тут вернулась ее мама и наконец впустила их во двор. Она вопросительно посмотрела на гостя, и дочь поспешно представила их друг другу:
— Моя мама, Наталья Сергеевна, а это Дима, я чуть под его машину не попала, а он потом из электрички не успел выпрыгнуть.
— Но вы просто сумасшедшие какие-то, – улыбнулась мама.— Одна под машину бросается, другой в электричку запрыгивает. Ладно, потом все расскажете,а сейчас ужинать пора.
Диму провели к умывальнику под навесом, выдали чистое полотенце. Он умылся и весело посмотрел на Марину:
— Интересный вечер получается. — Ну да, – согласилась та.
После ужина Марина взяла большой фонарь и повела Диму на чердак. Там была устроена уютная летняя спаленка с окошком в сад. Она застелила раскладушку чистым постельным, показала, где во дворе туалет и как пользоваться фонарем:
— Надеюсь, не заблудишься. Спокойной ночи.
— Спасибо, гостеприимная хозяюшка. А ты ко мне не придешь?
— С чего бы это, мы так не договаривались, – усмехнулась Марина и исчезла на чердачной лестнице.
Дима глянул на раскладушку. На такой постели он тоже никогда в жизни не спал, и в таком месте тоже. Он подошел к окошку, за которым стояла непроглядная темнота. Подышал ночным воздухом через мелкую железную сетку и вздохнул. Да, а ведь у него на сегодняшний вечер были совсем другие планы.
Родители собирались тащить его в гости, просили вернуться домой хотя бы к восьми, а он… Посмотрел на айфон. Ёлочка связи почти не просматривалась, звонить, наверное, не получится. “Да, глухомань”, – подумал Дима, лег на постель, накропал матери сообщение и крепко уснул.
Утром его разбудил петух. Сначала Дима услышал хлопанье крыльев, а потом такое громкое, протяжное и заговористое “кукареку”, что тут же соскочил с постели и выглянул из дверцы чердака.
Внизу на штакетнике сидел разноцветный, как попугай, глава куриного семейства, важно поглядывая на ковыряющихся в траве несушек. Дима тихонько свистнул петуху. Тот склонил голову на бок и уставился на него желто-коричневым глазом, потом опять захлопал крыльями и еще раз кукарекнул, мол, я здесь хозяин.
Мама Марины увидела Диму и поздоровалась:
— Доброе утро. Что это вы так рано? Еще только половина седьмого.
— Спасибо, я у вас так отлично выспался, давно не чувствовал себя настолько бодрым.
— Вот хорошо,— порадовалась Наталья Сергеевна.— Кофе хотите? Турецкий.
— С удовольствием, только оденусь.— Дима натянул джинсы и, застегивая ремень, подошел к окошку.
Из окна был виден сад, за ним луг, спускающийся к широкой реке, весело поблескивающий солнечными зайчиками.
Дима жадно вдохнул свежий воздух:
— Красота! Никуда отсюда не уеду. Спустившись с лесенки, он ощутил изумительный аромат восточного кофе. Наталья Сергеевна стояла у электрической песочной турки и следила, чтобы напиток не закипел. Как только густая пена поползла вверх, она быстро вынула кофеварку из горячего песка и налила кофе в изящную чашечку.
— Откуда у вас такой аппарат?— Удивился Дима, который пил кофе только из кофемашины.
— Из Батуми. Наша семья долго жила в Грузии. Мариночка там родилась. А в Батуми мы каждый год отдыхали. Там и купили турку, так как вся семья любит кофе. А вы проходите в дом, там можно принять душ.
Выйдя из кабинки, Дима заглянул в большую комнату с тремя окнами. Там, вместо привычных для сельского интерьера настенных ковров и горок с сервизами, располагались стеллажи с книгами.
— Да у вас тут настоящая библиотека. Это кто такой любитель?— проявил интерес Дима.
— Мы все, — засмеялась Наталья Сергеевна такой же белозубой улыбкой, как у Марины. Она принесла на веранду кувшинчик со сливками и вазочку с домашним печеньем. Дима поискал глазами Марину и заметил ее за маленьким заборчиком. Девушка собирала с грядки огурцы.
— Как спалось? — спросила она после его слов “Доброе утро”.
— Восхитительно. Кажется, никогда в жизни так не высыпался. Слушай, давай поженимся и будем жить здесь, в деревне.
— Ну, вот, не успел приехать, а сразу давай поженимся. А как же конфетно-букетный период, ухаживание, свидание? Сэкономить решил? — пошутила Марина.
— Ну я серьезно. Да зачем тебе эти конфетно-букетные условности? Нет, если для тебя это важно, я согласен поухаживать. Свожу тебя в ресторан или кафе, пожалуйста, но прямо сейчас никуда не хочу отсюда уезжать.
— Эх, это все эмоции. Хочу заметить, что в весенне-осеннюю распутицу здесь вовсе не так классно, как сейчас. Да и вообще, мне еще учиться целый год.
Как ни хотелось городскому гостю задержаться в живописной деревушке, а все же пришлось ехать домой. Марина проводила его на электричку, и Дима в мрачном расположении духа поднялся в вагон. На прощание хотел поцеловать ее, но Марина лишь слегка скользнула пухлыми, почти детскими губами по его приоткрытому рту и тут же по-братски обняла. Чувственного поцелуя не получилось, поэтому настроение испортилось совсем.
Еще в поезде он слышал, как айфон разрывается от сообщений, но решил их не читать, пока не сядет в машину. Больше всех, конечно, беспокоилась мама. “Какая еще деревня, немедленно возвращайся”. В машине Дима перечитал почту и сделал неутешительный вывод. Родители подыскали ему невесту среди своих состоятельных знакомых и теперь хотят впарить ему женитьбу. “Ну уж нет”, мысленно возмущался он, я вам не паинька, у меня свои планы. Он поставил машину в гараж, поднялся к себе. Через минуту постучалась мама:
— Ну что ж ты с нами делаешь, сынок? В какое положение поставил нас перед людьми? Ты совершенно не думаешь ни о нас, ни о своем будущем.
— Нет, мам, как раз наоборот. Я очень даже думаю о своем будущем. И о вас, кстати, тоже.
Последние слова были неправдой, потому что, увлекшись Мариной, он совершенно не подумал о том, а как отнесутся родители к его выбору. Девушка была из той категории людей, которые для его семьи как бы не существовали. По крайней мере, видеть селянку в невестках они точно не захотят, несмотря на то, что она умная, начитанная, интересная и просто красавица.
Вадим Дмитриевич Бережной, отец, считал себя состоятельным человеком. Не только потому, что владел крупным бизнесом и приличным состоянием. Он был уверен, что состоялся в жизни как человек, как личность. Всегда знал, чего хотел и что нужно, чтобы достичь того, чего хочет. Он давно разочаровался в чувствах. Считал, что все эти любови-моркови, браки по любви – удел бедноты. Солидные люди должны отодвигать чувства на задний план, а на первое место – ставить интересы бизнеса. Он верил в эту теорию так, будто сам родился в семье Ротшильдов или шведских монархов, будто не бегал по ночам в общежитиях к своей будущей супруге, которую выбрал совсем не из интересов дела, а именно по любви. Но, размышлял Вадим Дмитриевич: “Тогда я был молодым, неопытным, сейчас такой подход морально устарел”.
Разумеется, новые подходы Бережной решил испробовать на своем единственном, горячо любимом сыне Дмитрие Вадимовиче. Он давно навел справки о самых богатых невестах в городе и, наконец, решил познакомить сына с будущей женой. Знакомство должно было состояться вчера, но этот прожигатель жизни, равноправный владелец акций компании, все испортил.
Дима знал, что виноват перед родителями, а потому решил не выдумывать дурацких историй и рассказать все как есть, по крайней мере, папе. Дима приехал в офис, движением бровей спросил у секретарши, у себя ли отец, и, слегка стукнув в дверь, вошел.
Вадим Дмитриевич сидел за столом мрачнее тучи, хотя при виде сына он всегда смягчался. Все-таки они были очень похожи и привязаны друг к другу.
— Ну и где же вас носило, почтеннейший Дмитрий Вадимович? — саркастически начал Бережной старший.
— Пап, я тебе расскажу все как есть, и, думаю, ты как мужик меня поймешь.
Брови отца полезли вверх.
— Пап, я влюбился.
Вадим Дмитриевич вскинул на него изумленно гневные глаза:
— Что ты сказал? Он чуть не добавил «кто разрешил», но вовремя остановился.
— Пап, мне двадцать четыре, девушке двадцать один. По-моему, у нас идеальный возраст, чтобы влюбиться. Ты не находишь?
— У нас? Ты что, жениться вздумал? Кто такая?
Пока Дима рассказывал историю знакомства с Мариной, лицо Вадима Дмитриевича несколько раз изменилось в цвете: от темно-зеленого до бордового. А когда Дима озвучил свою мечту жениться и переехать в деревню, Бережной не выдержал:
— Ты сам-то слышишь, что говоришь? Какая деревня? Что ты будешь там делать? Ты что, пенсионер-бюджетник или у тебя совсем крышу снесло от любви? Дима понял, что душевного разговора не получится:
— Ладно, пап, я пойду, в другой раз поговорим, окей?
— Никакого другого раза не будет. Ты хоть знаешь, с кем ты вчера должен был познакомиться? С дочерью Рожковых. У них ресторанный бизнес в Дубае, и осенью Леночка едет в ОАЭ принимать должность главного менеджера. Если бы ты не валял дурака, этой осенью туда поехал бы и ты, прощупал бы почву для нашей компании, а потом и мы бы с матерью переехали. Ты понимаешь, что натворил?
— Нет, пап, не понимаю, — грустно ответил сын и, отвесив китайский поклон, удалился.
Побродив по офису, Дима еще больше утвердился в мысли, что его прежняя жизнь — сплошная показуха. Он якобы работал в компании отца, но ни о своей должности, ни об обязанностях не мог бы никому рассказать. Особенно Марине. Она, пожалуй, засмеет, когда узнает, чем он занимается.
“Эх, как же хочется к ней”, — тосковал Дима. — “Надо выпросить у отца какую-нибудь деловую поездку. Оттуда можно и в Ореховку махнуть”. Воодушевленный идеей, он вновь постучался к нему в кабинет.
— Пап, ты говорил, что нужно съездить к поставщику. Давай я прокачусь, надоело в офисе тухнуть.
— Да-да, сынок, вот и хорошо. Они как раз звонили, спрашивали, когда подъедем, — сказал Бережной на автомате. — Возьми там в сейфе документы и вон тот синий конверт. Ага. Давай я еще раз гляну. Так, все в порядке, можешь ехать. Андрей Владимирович ждет.
Димка чуть ли не вприпрыжку побежал к машине. Он включил навигатор и посмотрел свои маршруты. До поставщика ехать 150 километров на северо-восток. До Ореховки — 50 на восток. Вполне удобно на обратном пути сделать небольшой крюк. Дима включил свой любимый плейлист и поехал к поставщику.
Андрей Владимирович обрадовался, что для оплаты сделки привезли наличные. Он похвалил Диму, как маленького мальчика, за то, что тот помогает отцу, и пригласил отдохнуть в сауне. Но Дима, сославшись на занятость, отказался. У него перед глазами стояла только Ореховка. Крюк в сторону деревни оказался внушительным. Ореховка далековато расположилась от трассы, а потому навигатор то и дело путался в советах и предлагал альтернативные маршруты. Наконец, впереди показались знакомые луга над рекой, и Дима выдохнул: “Нашел”. Он подъехал к калитке посигналил. Барбос поднял шум, и тут же в дверях показалась Марина. Она открыла ворота, приглашая заехать во двор. Гость припарковался и распахнул руки, чтобы обнять ее. И вдруг Марина прильнула к нему губами и стала жарко целовать. Дима заметил на ее ресницах мелкие, как бисер, слезинки, но тут же закрыл глаза, чтобы запомнить только приятные впечатления момента.
— Я очень скучала, — призналась она, — И даже ругала себя, что мы так холодно расстались. Ты же не обиделся, нет?
Дима ничего не говорил, утопая в каком-то неземном блаженстве. Конечно, у него были девушки, но ни с одной он не испытывал ничего подобного. Он даже забыл спросить, где Наталья Сергеевна, когда Марина увлекла его на чердак и сбросила на пол матрас. Все было как в чудесном сне. Очнулся он от запаха кофе. Наварила его не хуже мамы. Они сидели на веранде, подтягивали горячий напиток и блаженно молчали.
Тут в калитку вошла Наталья Сергеевна:
— О, у нас гости. Что ж ты не кормишь человека с дороги, Марин?
— Как там бабушка?—
Переключилась дочь на другую тему.
— Да бабушка как бабушка, всё хорошо,— ответила мама.
Марина разогрела обед и позвала всех к столу. Тем временем Дима успел подружиться с Барбосом и подраться с Петухом, поскольку пернатый решил, что в его дворе появился конкурент. Хитрый птах подкрался к гостю и клюнул в незащищённую лодыжку. Дима хотел бросить его на огонь, но тот, распушив крылья, бросился на противника, как коршун. Прибежавшая на шум Марина еле поймала главаря куриной банды и закрыла его в сарае.
— Весело у вас тут, — усмехнулся Дима, почёсывая лодыжку.
— Да, всякое бывает. В прошлом году хорёк повадился кур таскать, потом лисы одолевали. Вот Барбоса и выпускаем на ночь, чтобы охранял.
— Не страшно вам без мужчины в доме?
— Поначалу, когда папы не стало, было и страшно, и тоскливо. Хотели в город переехать, но потом как-то привыкли. К тому же у мамы тут работа, она завуч в местной школе.
Дима впервые внимательно осмотрел усадьбу. Во всех постройках, окультуренных дорожках и даже маленьких заборчиках чувствовалась заботливая мужская рука. Большой земельный участок женщины наполовину засадили люцерной, и полоть не надо, и корм птицы, а остальные пятнадцать соток отвели под огородные культуры. Овощи, корнеплоды, бахчу. “Работы — непочатый край”, — подумал Дима. Ближе к вечеру Марина включила насос в колодце и стала поливать огород. Димка помогал поливать шлангом нужные грядки, делал мотыгой земляные заграждения, чтобы вода не растекалась между грядками, и формировал лунки.
— Откуда ты всё это умеешь? — удивлялась Марина.
— А я и сам не знаю. Никогда в руках мотыгу не держал.
Поужинав деревенским творогом со сливками и медом, Дима стал собираться в дорогу. Они долго целовались во дворе. Потом еще через открытое окно машины, и потом, наконец, попрощались. Марина, чтобы не смотреть вслед уезжающему авто, ушла в дом.
Бережной был вне себя:
— Ты можешь объяснить, где тебя носило? Я звонил Андрею Владимировичу. Он сказал, что ты давным-давно уехал, даже в сауне не остался попариться.
— Я был в Ореховке, — сказал правду сын.
— Так и знал. Ты что, думаешь, я буду это терпеть? Нет уж, давай выбирай. Или Эмираты, или…
— Или что?
— Или останешься без содержания и наследства, если еще хоть раз поедешь к этой селянке, — ударил кулаком по стулу отец.
Дима бросил ему на стол ключи от машины и выскочил из кабинета. “Зачем он так? Совсем не помнит, каким был в молодости, тоже небось влюблялся. Ну ничего, кое-какие заначки у меня есть, дорогу я знаю, прорвемся”.
Вадим Дмитриевич сидел за столом и держался рукой за запястье. Он пытался сосчитать пульс, но сердцебиение было таким частым, что Бережной сбивался со счета. Наконец позвонил жене:
— Галя, я умираю, вызови скорую.
Вадима Дмитриевича госпитализировали с гипертоническим кризом и синусовой тахикардией в кардиологическое отделение. Жена позаботилась, чтобы он лежал в отдельной палате, а лечащим врачом был завотделением Моисей Соломонович Циммерман. Кардиолог сразу успокоил Галину Ивановну: “Состояние мужа не критическое, и его скоро выпишут”. Но она все равно написала сообщение сыну с коротким текстом: “Отец при смерти”.
В этот момент Дима уже шагал к вокзалу с рюкзаком за спиной и выключенным телефоном, так что манипуляция матери не возымела эффекта, а через несколько дней она удалила сообщение. Вскоре родители ощутили настоящее сиротство и безысходность. Единственный сын бросил их, променяв на какую-то деревенскую девчонку.Пожертвовал чувствами ради семейного счастья. Отец долго мучился вопросом, почему Дима его ослушался, и наконец решил, что таким образом он самоутверждается. Что ж, его право, думал отец. “Я ведь тоже убегал из дома, лазал по пожарной лестнице в Галкину комнату в общаге”. Наконец-то смягчился он. Вадим Дмитриевич порывался съездить в Ореховку, найти эту Марину, но оскорблённые отцовские чувства мешали сделать шаг к примирению.
В обидах и сомнениях прошёл целый год. Мать тайком вышла на переписку с сыном, но когда пыталась рассказать о сыне мужу, тот картинно затыкал уши и кричал: “Ничего не хочу слышать об этом предателе”.
Наконец, когда тоска по сыну перевесила самолюбие, Бережной сообщил жене, что собирается в Ореховку.
— Только ничего ему не пиши, хочу приехать неожиданно. Он тебе адрес, кстати, не говорил?
Ореховка сразу приглянулась Бережным. Было в ней что-то ностальгическое, как картинка из любимой детской книжки. Они без труда нашли домик Марины, нажали звонок. В этот момент ко двору подъехал грузовик, и какой-то коротко стриженный парень выпрыгнул из кабины:
— Мам, пап, какими ветрами? – бросился Дима к родителям. Вадим Дмитриевич чуть не потерял дар речи. Он не узнавал собственного сына. Куда подевались каштановые кудри, ухоженные ногти, отглаженная рубашка? Перед ним, как на плакате, стоял хлебороб в пыльной спецовке, резиновых сапогах с грязными до локтей руками и сияющим чумазым лицом.
— Димочка, это ты? – запричитала Галина Ивановна.— На кого ты стал похож?
— На мужчину, мам, на мужчину. Пойдемте, я вас кое с кем познакомлю. – пригласил он родителей в дом.— Это Марина Бережная, моя жена, студентка в академическом отпуске. А это ваш внук, Бережной Вадим Дмитриевич. Ему всего три месяца, поэтому называем его Дим Димыч, как в мультике.
Галина Ивановна осторожно взяла из рук Марины малыша:
— Боже мой, как на маленького Димку похож. Да просто одно лицо. Правда, Вадимушка?
Бережной смотрел на розовое личико младенца с каштановыми колечками волос и беззвучно плакал. “Вот же старый дурак, а?” – думал он. «Столько времени потратил на обиды, принципы, гордыню. Вот же оно – семейное счастье. Ради него и стоит жить».
Светлана Чеколаева