Второй сорт

– Лидок! Можно, я заеду? – услышала Лидия Константиновна Тамарин голос в трубке. – Мне бы посоветоваться…
Уж сколько знают они друг друга, не счесть годочков, а все равно дружат.
–Приезжай конечно! Жду!
Лида быстро поднялась с кровати, бросив взгляд на часы. Надо же, уж и вечер. А кажется, только-только прилегла отдохнуть …
Рука привычным движением поправила прическу, одернула блузку и коснулась глаз – не ссыпалась ли тушь. Быстрый кивок своему отражению, и вот уже Лидия Константиновна открывает дверь, улыбается Тамарочке, приглашает ее зайти.
– Привет, Тома! Чаю?
Тамара бочком проходит в уютную комнату. Нигде ни пылинки, на шкафчиках и полочках вязаные салфеточки, на салфетках изысканно подобранные, милые фарфоровые фигурки. На подоконнике распушила свои цветки–фейерверки герань, на столе, устланном темно–бордовой скатертью, лежат книги. Лидия Константиновна любит читать. Делает она это с чувством, не спеша, аккуратно, словно дотрагивалась до крылышка мотылька. Перевернет она страницу, потом поправит очки и ныряет опять с головой в выдуманную жизнь книжных героев. Там всё – любовь и ненависть, страх и смелость, неожиданные развязки и счастливые концовки. Всё, чего так не хватало когда–то в жизни самой Лидочки. Хотя Лидия Константиновна свое бытие так никогда не рассматривала. Она просто жила, цену себе знала, ни больше, ни меньше, гордость берегла, в уныние никогда не впадала. Это дедов характер, тот тоже всегда с улыбкой жил. Так с улыбкой и помер, пожелав всем счастливо оставаться… Все кругом плакали, одна Лида, зная, как устал дед на этом свете, просто отпустила его, увидев на небосклоне подмигивающую ей звездочку, дедов приветик…
Тамара пьет сладкий чай, вынимает из фантиков «Батончики», нервно смахивает с колен несуществующие крошки и рассказывает… А Лида слушает, она всегда была хорошим собеседником, поверенной душ, храня столько тайн, что можно было бы заставить ими все книжные полки огромной Ленинской библиотеки… Чужие страсти кипели, переливаясь через край, а Лида кивала, зная, что скоро беды захлебнутся в самих себе, что будет еще у Тамары все хорошо, только чуть позже…
…С детства Лидочка была не то, чтобы гадким утенком, но и красотой не отличалась.
Чуть выдающиеся вперед верхние зубы, темный пушок над губой, бледная кожа, волосы тонкие, жидковатые… Фигурка Лиды словно была срублена из податливого кусочка дерева. Вроде бы и без изъянов, но всё же как-то грубовато, неловко.
Лидия, словно уточка, шагала по жизни, смело смотрела по сторонам, гордо несла головку, не давая себе падать духом.
– И не такое в книгах–то бывает! – твердила ей баба Маня, упокой Бог ее душу. – И ничего, живут люди, счастливо живут! Вон у этой… – тут баба Маня обычно начинала водить рукой, туркать перед собой, тереть пальцы, сложив их щепоткой. Так она вспоминала. – У этой из Льва-то Николаевича, ты сама мне рассказывала…
– У Лизы Болконской, – в который раз подсказывала Лида.
– Да, вот у этой! Тоже на лице усики, да и с зубами там что–то, а ведь вышла замуж, считалась красоткой. Так что ты не грусти, девка, и тебя замуж выдадим!
А Лида и не грустила. Некогда ей было. Учеба – всегда взахлеб, с интересом, чтоб нырнуть и плескаться в волнах научного знания, потом кружки, увлечения, прогулки, вечером – книги. Времени на томные вздохи по несбывшейся любви не оставалось. Чуть положив голову на подушку, Лида забывалась спокойным сном.
Подруг у Лиды было всегда много. Кто-то дружил с ней за доброту и искреннюю ласку, которую она щедро дарила всем вокруг, кто-то за возможность использовать в своих корыстных целях, получая хорошие оценки. Кто-то как будто из жалости.
– Лида? Да, знаю ее. Хорошая, добрая такая, умненькая. Только некрасивая. Ну, кто ж на такую посмотрит… Жалко ее, всегда одна будет! – переговаривались между собой ученицы.
А Лида и не слышала их, она сидела на подоконнике, опершись спиной о стену, и дочитывала очередной роман. Или делала вид, что не слышит…
А когда Лида поступила в институт, с ходу получив самый высокий балл и заставив профессора удивленно приподнять брови, у нее появилась еще одна категория подруг. Те держали Лиду рядом с собой «для оттенка», веря, что на ее фоне их недостатки – кривоватый нос, узкие, со злобинкой глаза, безвольные подбородки – совсем не замечаются. У Лиды-то, вон, усики над губой растут! Вот это недостаток! Почти уродство вкупе с неровными, выдающимися зубами...
Мама Лиды, Дарья Игоревна, дочку тоже жалела.
– Некрасивая… Ну, как же так!.. – иной раз думала она, ворочаясь под боком у похрапывающего мужа, Константина. – Плохо девке придется, а уж если замуж не возьмут, так совсем худо! Костя! Костя, да проснись ты!
В такие минуты душевной паники Даша расталкивала мужа, прерывая его дышащие рыбным, илистым запахом грезы.
– Чего? Вот опять ты мешаешь, Дашка! – возмущался Константин. – Щуку выводил, уж такая щука попалась! Такие только во сне бывают, а ты разбудила…
– Да Бог с ней, со щукой. Как бы нам Лидочкино счастье составить? Пропадет ведь в старых девах! Никто на нее и не смотрит, я знаю! И внуков не дождусь, ой, плохо без внуков, Костенька! Как жить-то будем!..
– Опять ты заладила! Вот горе мне с тобой! Я тебе еще раз повторяю, – Костя рубил в воздухе рукой в такт своим словам. – Повторяю, что Лида у нас красавица. Только увидит это не каждый. Кому надо куклу – пусть берет себе такую, губастую, кудрастую, цаплю о длинных ногах. А вот другие видят больше, Даша! И душу чувствуют. Будет и у Лиды счастье! Ну что ты опять плачешь! Ну, твой же ребенок, должна ее лучшей во всем мире считать, а ты ревешь! – охал Костя, обнимал жену и утешая, целовал в чуть заостренное, тонкое ушко.
Даша еще всхлипывала, но уже не так серо виделась ей дочкина судьба, брезжил впереди свет. Раз Костя говорит, что будет всё хорошо, надо верить, что ли…
… Лида блестяще окончила институт, став инженером–метрологом.
– И профессия-уж не такая романтическая, – опять переживала Даша. – забьется теперь в какое-нибудь бюро, сядет в кабинетике, и всё – я без внуков!
Константин с досадой бросил на стол газету.
– Даша! Чтобы я больше не слышал этой чепухи! Не нравится дочка? Ну, сама такую родила. Пеняй на себя и живи дальше. А Лидочке не смей душу рвать, слышишь?! Она, может, больше твоего переживает…
Дня два назад Костя слышал, как Лида плачет в своей комнате.
– Ты что, девочка моя! – испуганно отворил дверь отец. – Что случилось, Лидок, ну?
– Ничего, папа! – Лида тут же гордо подняла голову и села на кровати, делая вид, что просто зачиталась. – Тут рассказ слезливый.
– Да? Ну… Ну, ты близко-то к сердцу не принимай! – понимающе кивнул Костя. – Про что рассказ?
И вот уже Лида взахлеб рассказывает ему о судьбах вымышленных героев, тревожно сглатывает, потому что не всё у них так гладко, как хочется… А свою судьбу она уж и забыла. Полно слезы лить, даже если красавец–начальник предпочел Лиде ее коллегу…
– Лид, как думаешь, нам на свадьбу кого позвать? – сухенькая, большеротая Ираида, что сидела с Лидой в одном кабинете, вертела в руках список гостей. – Я хочу всех–всех, а Коля, ну, Николай, то есть начальник наш, сказал только родителей звать и друзей пару–тройку. Ты что думаешь?
– Я? – Лида подняла голову от документов. – Я не знаю, но желаю вам счастья!
И вышла, как будто по делам, а на самом деле чтобы унять зашедшееся в груди сердце… Вечером на помощь пришел томик поэзии. Там тоже была неразделенная любовь, она улетела ввысь, словно голубь, с ней прощались и жили дальше. Значит и Лида так сделает…
… Шли годы, подруги выходили замуж, рожали детей, разводились, рыдая на Лидиной кухне, потому что она все еще оставалась их верной опорой, с ней можно было говорить обо всем, потому что не стыдно, не страшно, что высмеет, потому что не было при ней мужчины, отправляющего плаксу обратно домой.
Лида спокойно открывала дверь, впуская в дом чужую беду, обнимала подругу, помогала снять наполненное грустью пальтишко и вела бедолагу к себе в комнату.
– Он, ты представляешь, он… – говорила одна, и Лидочка кивала.
– Я больше так не могу, – рассказывала другая. – Я не знаю, что мне делать, Лидусь… Ты прости, что я вот так на тебя всё вываливаю… Просто больно, а поговорить не с кем…
И Лида выслушивала, поила чаем, снова выслушивала, а потом, помолчав, что-то говорила. Она не знала, как надо, как можно и нельзя жить с мужем, у нее такового не было. Зато у нее были книги. В них тысячи человеческих судеб боролись с волнами жизни, тонули, а потом, взмахнув крыльями, все же летели вперед, к своему счастью.
И Лида рассказывала о том, что где-то, когда-то уже читала про такое…
– И что? Чем все закончилось? – вскидывала глаза страдалица.
– Всё закончилось хорошо, – отвечала Лидочка, имея в виду книгу. – Но героиня сильно жалела о своем поступке…
Или, наоборот, Лида точно вспоминала, как разрешилась деликатная проблема в другом романе. Она знала, что все семьи счастливы одинаково, а вот уж несчастны – каждая по-своему. Знала, что универсального рецепта супружеской идиллии нет, поэтому просто слушала, кивала и поддакивала.
– Спасибо тебе, Лидочка! – потом, стоя в прихожей, обнимала подругу гостья. – Ты мне так помогла! Ты такая… Ты ангел, Лидочка!
– Да что я-то?! – смущалась хозяйка. – Я же тут не специалист…
– Ты лучше, Лидка! Ты сама даже не представляешь, насколько! – уверяла подруга и уходила. А Лида убирала со стола «затяжное печенье» из местного супермаркета, ставила на место чашечки и, пожелав родителям спокойной ночи, садилась в кресло сопереживать героям очередного романа…
А потом, совершенно неожиданно, когда Лида отправилась провести свой отпуск на море, ее накрыла та самая, жгучая, всепоглощающая любовь, о которой писали, рассказывали и молчали...
Он был женат, но с женой бывал редко, чаще сидел на веранде пансионата, курил и смотрел на море.
Лида постоянно оказывалась рядом. Ей выделили номер с окнами на лес, а она хотела любоваться морскими барашками, ловко скачущими по соленой глади… Приходила, садилась в плетеное кресло, открывала книгу, вдыхая йодный, терпкий аромат вечернего моря, но на страницы и не смотрела. Он, тот мужчина, занимал мысли, заставлял сердце стучать сильно-сильно. Лида даже по глупости боялась, что незнакомец услышит и разгадает Лидочкино тайное увлечение…
До конца отпуска оставались считанные дни, а Лида так ни разу не заговорила с предметом своих воздыханий.
Уединившись в кабинке междугородней связи, Лидочка позвонила подруге, Зине. Когда–то они вместе учились в институте, Зина часто бывала у Лидии дома, рассказывая о своей нелегкой судьбе.
– Зиночка! Привет, как я рада тебя слышать! – говорила, прикрывая трубку рукой, Лида. – Да, я на море! Зина, Зина, мне надо поговорить с тобой! Я потерялась, Зина! Я не знаю, как мне быть! Здесь есть один мужчина…
И Лида рассказывала… Время переговоров выходило, связь прерывалась, Лида заказывала звонок снова и снова, но никак не могла договорить. Она всё ждала, что Зина скажет: «Лидочка! Все будет хорошо!», даст совет, но Зинаида только мимолетно вставляла какие–то реплики. Ее интересовал внешний вид Лидиного избранника, его достаток, какая у него жена…
– Нет, Лидка! – наконец, вынесла вердикт подруга. – Без шансов. Забудь его. Не твоего полета птица. Ищи попроще, а этого оставь жене, пусть она его пережевывает.
– Да что ж не моего полета? – обиделась Лида.
– Ну, Лида, не будь маленькой. Судя по тому, что ты описала, мужчина с запросами. А ты… Сама понимаешь… Ой, извини, муж пришел, побежала встречать!
Зина повесила трубку, а Лида растерянно смотрела на телефонный диск. Еще полгода назад Зиночка готова была вся извести себя слезами, выпила у Лиды весь чай, разводясь с мужем, Лида слушала тогда, сочувствовала, звала на помощь свои скромные знания человеческих душ…
А теперь Зине и наплевать на Лидины чувства. Не ее полета птица, оказывается…
Тогда, может быть, в первый раз, Лида критически окинула себя взглядом, встав перед зеркалом.
Зеркало не врало, не могло врать, не обучено было. Отец врал, уверяя, что Лида красива внутренней красотой, а отражение кричало правду.
– Ты уродина, Лида, – прошептали губы. – Ты бы пыл свой поубавила. Люби, кого хочешь, только знай свое место. Есть вещи, о которых таким, как ты, не положено мечтать…
…Сев в самолет, Лида увидела, что впереди сидит он, предмет ее страданий. Рядом – его жена. Так и летели всю дорогу: он спал, жена пила красное, а Лида прощалась с несостоявшейся любовью…
… – Представляешь, – Зина усмехалась, разговаривая с Тамарой. Они обе учились вместе с Лидией когда–то, до сих пор общались. – звонила мне сегодня Лидка.
–И? Как там она? Я знаю, на море должна была уехать…
– Уехала, нашла себе там женатика, теперь страдает.
– Да? Ой, как обидно… Вот не люблю я эти курорты, всегда что-нибудь да случается…
– Да что ты, Томка! С кем случается?! Это с нами случается – с тобой, со мной… Эх, помню один я такой случай… Аж сердце заходится… Ну, вот. А с Лидкой разве такое может случиться? Ерунда! Я ей так и сказала! Ой, вообще, не могу…
Зина еще что-то хотела рассказать, но Тамара повесила трубку, стало как-то противно и очень обидно за Лидочку…
… –Как съездила, дочка? – Константин встретил Лиду в прихожей, помог с чемоданом. – Ты что, Лида? Грустная…
– Ничего, папа. Ничего, устала просто.
–Так давай отдыхать! Я сейчас чаю, я мигом, дочка! Я тут уборку затеял, мать опять с радикулитом, да потом доделаю.
– Ладно тебе – потом! Помогу, вмиг уберемся. Я быстренько, жди! – Лида поцеловала отца и пошла к себе.
– И хорошо! – рассуждала она. – И ладно. Зато не сидеть, думу думать…
А вечером вдруг заявилась Тамара.
– Лидочка, с приездом! – сказала она и с порога сунула хозяйке в руки букетик белых розочек. – Я ненадолго, можно?
– Ну… – Лида поняла, что не сможет сейчас слушать о Томкиных страданиях… Ну, нет на это сил.
– Не бойся, сегодня я буду слушать, а ты говорить! – как будто все поняв, сказала Тамарка.
Она была не из тех подруг, что «из жалости», и не из тех, что рядом «со страшненькой», чтобы оттеняла, она была просто рядом, прикипела душой к Лидиному сердечку, и вот, пришла помочь…
– Да что говорить? – насупилась Лида.
– А всё. Как там море, как погода, природа. Что новенького. Ты чай–то ставь, сахар неси, я вот торт купила, режь, будем заедать.
– Что? – растерянно спросила Лида.
– Твое увлечение, дорогуша. А ты как думала! Не всё нам килограммы наедать на нервах, и твой черед пришел. Ставь чайник, я говорю. А! Дядя Костя! Рада вас видеть, вот вам новый выпуск фантастики, читайте на здоровье!
Тамара работает в издательстве, пользуется иногда своим положением…
… – Вот так… – закончила Лида. – Даже словом не обмолвились, всё в гляделки играли…
– И хорошо, и правильно! Эти слова потом долго из головы не идут. А так… И вроде, что вспомнить, есть, и без сложностей. Ну, дорогая, за твой молчаливый роман! – Тамара подняла чашку. – С почином!
– Да ну тебя, Томка! Как сказала Зинаида, я второй сорт, мне и думать о ком-то грех!
–Да? Зина сказала? Ну, тогда знай, Лидочка, что Зинкин муж гуляет от нее направо и налево. От нашей первосортной. Ты Зину больше слушай!..
… Встреча однокурсников была назначена на семь, заказали столик в ресторане. Повзрослевшие и раздобревшие мужчины галантно наливали дамам сок, дамы хихикали и улыбались, кто-то говорил тосты.
Лида чуть опоздала. Она вошла в ресторан, быстро окинула взглядом сидящие компании, заметила своих и подошла к ним.
– Привет, ребята! Извините, из дома никак не вырваться было!
Зина, которая после того Лидиного звонка с ней не общалась, ухмыльнулась.
– Конечно, книжки – дело затяжное. Ну, как жизнь, Лидочка?
– Хорошо. Устала только, а в целом отлично. Близняшки подрастают, мужа повысили недавно, квартиру мы купили. Ну, словом, всё хорошо…
– Чего–чего? Какие близнецы? – Зина аж подскочила.
– Мои. Славка и Мишка. Те, у которых мамка второго сорта, да Зин?
Тамара весело подмигнула Лидочке. А Зина, посидев немного, ушла. Надо было срочно проработать с мужем тему квартиры и, возможно, дачи.
– Да что такая срочность? – удивится тот.
– Знаешь что! – огрызнется, намазывая толстым слоем омолаживающий крем на лицо, Зина. – Даже у Лидки есть новая квартира. А она страшная!
– Кто? Квартира? – зевнув, уточнил муж.
– Нет, Лидка!
– Ну, не знаю, – пожал плечами мужчина. – Тома говорила, что красавицей она стала.
И осекся. Зина во все глаза смотрела на благоверного.
– Тома говорила? А что еще она говорила? – Зинаида вся подобралась, как кошка для прыжка.
– Ну… Да… Мы ж знакомы… Близко… Просто случайно пересеклись пару раз, вот и поболтали!..
… – Лида! Лида, ты представляешь! – Зина, рыдая, набрала номер, и, услышав в трубке женский голос, стала что-то быстро рассказывать.
– Извини, Зина, мне некогда. Ты потом позвони, ладно?..
Зинаида угрюмо повесила трубку и, помыкавшись по пустой квартире, сняла с полки книжку.
– И что Лидка в них вычитала? Мож, есть какие рецепты счастливой семейной жизни? Надо бы ознакомиться… Ох, к Лидии бы сейчас, чайку попить… Ладно, завтра позвоню, прощения попрошу, вот только простит ли?...
Дзен Блог:
Зюзинские истории в группе #ОпусыИрассказы