Наша проблема в том, что нам с трудом дается молитва.

Вот звонит будильник. Почему упоминаю будильник? Думаю, что тебе, чтобы идти на работу, нужно встать в хотя бы 8 часов. Но, надеюсь, поставишь его, по крайней мере, на 7, чтобы успеть помолиться, а то, если встанешь, когда тебе захочется, ничего не успеешь, ведь духовный механизм у нас отключен, и даже наш ангел-хранитель из-за нашего непотребства отвернулся от нас. Так хотя бы будильник заведем… И когда он зазвонит, а ну посмотрим, что мы делаем тогда? «Ооооох, звонит…» И это вместо того, чтобы вскочить, как-будто тебе колючка вонзилась или холодной водой обдали. Ведь не делаем так. О какой же молитве может идти речь? Ведь молитва — борьба, брань. Пришло время молитвы — бьет набат, начинается битва! Представьте воина, когда трубят тревогу, а он спит себе в шатре. Придет враг и перережет ему горло. Встань! Не время спать!
Поднимемся же и мы, приведем себя в порядок, встанем к образам и начнем свою битву. Продлится ли она 15 минут или 20, полчаса или час — столько времени, сколько есть — вступим в битву с собой, своим скотоподобием, своей бесноватостью, своими страстями, накопившейся нечистотой, с прошлой жизнью, с темными силами — со всем этим вступим в бой. С нелюбовью в бой вступим…
Зачем? Затем, что мы хотим быть с Христом!
Протоиерей Теодоре (Гигнадзе)