Вот новая весна, вот старый парк, вот сивкина счастливая подкова.

Есть время жить, а больше никакого (хотя со мной поспорил бы Ремарк). Но есть надежда. Вера есть гарант стабильности в заоблачных хоромах. Твой Бог — любовь.
Твой демиург не промах, причём довольно сносный музыкант. Ему об этом часто говорят друзья по раю, господа при нимбах, бродячие циклоны при калимбах. Настраивают птичий звукоряд, подкручивают яркость города. Шагают из прекрасного далëка метельщики без страха и упрëка. У них опять апрельская страда. Великие — попробуй их задень. Ещё потомки высекут в граните.
Из первых космонавтов твой хранитель. К тому же самый подходящий день спуститься с пришвартованной звезды по гладким тросам и стальным лианам, чтобы каким-то маленьким землянам приснились марсианские сады, цветочный трепет, бабочкина дрожь, смолистый запах деревенской бани.
Потом чтоб дождь по крыше барабанил. Возможно, лунный заяц. Он хорош.
Вот дерево, вот камень, вот свеча, вот красота — глядеть не наглядеться. В тебе твоë отчаянное детство случается, резвясь и хохоча. Хватает сердца, не хватает рук обняться (из приборного отсека меня опровергает Громозека). И звëзды над, и музыка вокруг.
(с) Резная Свирель