— Ты ни в чем не виновата, Майя. Просто ты почему-то состарилась раньше меня, — муж даже попытался улыбнуться, подыскивая дополнительные объяснения своему поступку. Вчера он пришел домой в приподнятом настроении, которому отчасти способствовала початая бутылка в руках. — Майя, у меня будет сын! — глупо улыбаясь, сообщил он. Конечно, я сразу поняла, о чем он ведет речь и даже примерно предположила, кто мог стать кандидаткой, поспособствовавшей его отцовству. Утром я спросила, какие изменения грядут в нашей жизни, в связи со вчерашней новостью. — Тебе придется уехать, — сказал он, — желательно подальше отсюда. — Насколько, подальше? — спросила я, надеясь, что его величество не вышлет меня на другую планету. С тех пор как бизнес мужа пошел в гору, я все время ожидала чего-то подобного. Говорят — деньги портят людей. Не знаю, согласна ли я с этим, но то, что деньги делают человека совершенно другим — это точно. В самом начале нашей семейной жизни с нами произошла беда. У меня случился выкидыш, на позднем сроке, что повлекло за собой мое последующее бесплодие. Некоторое время мы еще пытались заполучить наследника какими-либо способами, но все было тщетно. И мы сдались. Муж ударился в бизнес, а я увлеклась творчеством. Каждый жил в мире, интересном ему и наши пути почти не пересекались. Несмотря ни на что я продолжала любить Артема, правда, скорее просто по привычке. — Может быть, тебе поехать к сестре в деревню? Рисовать твои картины, там будет даже эффективнее. Виды богаче. Городские развлечения тебя вроде бы не интересуют. Так что… Мне стало стыдно за то, что я вроде бы как, вся такая старая в свои сорок два. Не посещаю модные клубы, не ношу короткую юбку и топ на бретельках. Не крашу волосы в яркий цвет и не наращиваю ресницы, чтобы их взмахи были видны всем окружающим. Видимо такие как я сегодня не в тренде, поэтому муж и спешит расстаться со мной, словно с устаревшим диваном. Расстались мы почти цивилизованно. Я не претендовала ни на бизнес мужа, как гарант благополучия его новой семьи, ни на наш дом. Должен же его сын расти в нормальных условиях. Но я настояла на том, чтобы супруг, теперь уже бывший, приобрел для меня небольшой домик, в той же деревне, где проживала моя сестра. В моем возрасте нужен покой, а у сестры, в отличие от меня семья была большая. Так я поселилась в деревне и сразу же привлекла внимание местных жителей. «Такая молодая и одна!», — восклицали при виде меня местные кумушки. Кто молодая? Я? Да меня только что выбросил муж, как старое помойное ведро! Да, я не модная! Не современная я! Я... Но кумушки не сдавались. Они решили, что меня срочно нужно сосватать и предлагали все новые и новые варианты. Одним из таких претендентов был вдовец с двумя детьми, проживающий в доме на краю деревни. Как-то раз мы с ордой моих племянников и племянниц шествовали с речки. Мы только что наловили целых шестнадцать карасей и были ужасно горды собой. Проходя мимо одной изгороди, внимание детей привлек пронзительный лай и дети приникли к забору. Я последовала их примеру и тоже заглянула во двор дома, откуда доносились эти звуки. — Папа, ну пожалуйста! Не отдавай его! — плакала девочка лет пяти. — Мы все будем делать сами, ты даже не заметишь, что у нас собака, — вторил ей мальчик постарше. — Вопрос решенный, никаких собак, — отвечал им огромного роста мужчина, с широкими плечами и перекошенным от гнева лицом. — Нееет! — девочка ухватила здоровенную ручищу отца и пыталась отобрать у него белоснежного щенка непонятной породы. Мужчина как раз засовывал собаку в мешок, поэтому щенок так пронзительно лаял. Когда ему удалось упрятать щенка, дети заревели в голос. — Да что тут у вас происходит?! — не сдержалась я и вошла в калитку. Толпа моих племянников и племянниц последовала за мной. — Вы кто? — хозяин дома посмотрел на меня в упор. — Гринпис! Вы в курсе, что издевательство над животными преследуется законом? Он несколько секунд молчал, осмысливая мои слова, а потом, повернулся ко мне спиной и пробормотал: — Вторжение на чужую территорию, тоже. Я решила сменить тактику. — Может быть мы сможем вам чем-то помочь? Простите, как вас зовут? — Герман. А что? «Герман, Герман», — крутилось в моей голове. А потом пришло озарение. Значит, именно этого вдовца сулили мне в мужья местные тетушки. Вот этого?! Гиппопотама с собакой в мешке?! Да это же натуральный Герасим — собрался утопить бедную Муму! — Ничего, ничего, — ласково заговорила я. — Отдайте мне собачку. Я сама отнесу ее на речку, не к чему вам беспокоиться. — Зачем на речку? — Герман-Герасим сделал вид, что не понимает. — Или это вы хозяйка щенка? — предположил он. — Дети сказали, нашли собаку возле дороги. — Я хозяйка! Он просто сбежал и вот у вас нашелся. — Это девочка, — Герман подозрительно сощурился и потряс мешком. Оттуда снова донесся жалобный лай. — Ну да, это Машка, наша собака, — закивала я. — Ура! У нас есть собака! — радостно завопили мои племянники и племянницы, выдав меня с потрохами. — Ваша, значит? — Ну, не наша! — взвилась я, — Что же ее сейчас топить, раз она ничейная? — Почему топить? — опешил мужчина. — А зачем вы ее в мешок посадили? Хотели утопить в речке, как ее предшественницу Муму? Мужчина внимательно посмотрел на меня. — Ну и фантазии у вас. Во-первых, это не мешок, а одеяло. И я завернул в него собаку, потому что у меня аллергия на шерсть. И я вовсе не собирался ее топить, а просто планировал отнести туда, где ее подобрали мои дети. Ничего предосудительного тут нет. Я не могу держать в доме собаку, а дети страстно желают этого. Отсюда и конфликт, который я надеюсь разрешить без посторонней помощи. В этой деревне шагу нельзя ступить, чтобы не подвергнуться нападкам. Это я делаю не так, то не так. Я взрослый человек, в конце концов! Что я, по-вашему, с детьми не справлюсь?! Мужчина продолжал ворчать, вышагивая взад-вперед по двору. Я же, ничего не понимая, хлопала глазами и молчала. — Слушайте, а что если вы попробуете пока подержать животное у себя? Проверите, возможно она не вызовет у вас аллергическую реакцию, — я решила, что не время разбираться в тонкостях натуры этого Германа. Судьба собаки — именно это привело меня сюда. Ну и заплаканные глазки синеглазой девочки и ее брата. — Вы же не будете спать с ней на одной подушке! Собаку можно держать во дворе и дети будут счастливы. — Если дети привяжутся к животному, им будет еще больнее. Вам ли не знать, — мужчина ткнул пальцем в моих племянников и племянниц, наверняка, посчитав их моими детьми. — Если через какое-то время вы не сможете держать у себя животное, я возьму ее к себе, а малыши смогут навещать щенка в любое время. Я решила, что моя миссия завершена и на прощание, улыбнувшись детям Германа, вышла на дорогу. Мне очень хотелось обернуться и посмотреть, провожает ли он меня взглядом. Но вместо этого я пробурчала: «Бирюк!» и прибавила ходу. Следующая наша встреча произошла 1 сентября возле школы. Мы с сестрой и ее мужем как раз провожали первый раз в первый класс очередного представителя их многодетной семьи. Еще издали я увидела высокую фигуру, возвышающуюся над остальными родителями. Герман выглядел растерянным, но старался не подавать вида. Рядом с ним стоял мальчишка, тот самый, что умолял оставить им с сестрой собаку. Он гордо держал в руках огромный букет, а возле его ног крутилось что-то белое. Я присмотрелась и радостно заулыбалась. Герман держал в руках поводок, за который была привязана та самая собака. — Надо же, и правда оставил у себя! — пробормотала я, вызвав недоуменный взгляд сестры. Когда дети прошли в здание школы и родители стали расходиться по своим делам, я задержалась, делая последние кадры процессии из ярких бутонов, бантов и счастливо тревожных глаз. Когда я догнала сестру, то с ужасом увидела возле нее Германа. — Что же вы не интересуетесь судьбой своей протеже? — спрашивал в этот момент мужчина, обращаясь к моей сестре. Затем, увидев меня, встал как вкопанный. Надо сказать, мы с сестрой немного похожи, но нас еще ни разу никто не принимал друг за друга. — Простите, — смущенно проронил мужчина и пошел вперед. — Что это с Германом? — спросил муж моей сестры и подозрительно оглядел нас обеих. В ту ночь мне не спалось. Я все думала о том, что рассказала сестра о Германе. История его, возможно, была одной из многих, но все равно, заставляла задуматься. Герман с семьей появился в поселке четыре года назад. Жителей очень удивил факт того, что семья переселилась в их края из самой столицы. К тому же поговаривали, что Герман занимал какую-то должность в органах и перешел кому-то дорогу. И в наши времена, видимо, случаются ссыльные граждане, даром, что их переезд, как бы осуществляется на добровольной основе. Два года назад жена Германа заболела и умерла. Мужчина остался один с двумя маленькими детьми. Выйдя на дорогу, я подняла руки вверх ладонями и с удовольствием подставила лицо навстречу прохладным мелким каплям. — Вы что, ищете связь с космосом? — послышался смешок из-за угла дома. Затем оттуда выплыла огромная тень в капюшоне. — А вы? — А я просто гуляю с собакой. Благодаря вам, между прочим. Маленький белый щенок подошел ближе и, понюхав мою ногу, удовлетворенно гавкнул. — Как вы ее назвали? — Машкой. Я неуверенно улыбнулась. — Хорошее имя. — А вы, стало быть, Майя, сестра Риты? — Совершенно верно. — Запутали вы меня, однако. Пришлось даже любопытничать у соседки, а та чуть не лопнула от радости, что я у нее про вас спросил. — О! Это вы зря…, — рассмеялась я и выложила Герману планы местных жителей по нашему с ним воссоединению. Так мы и стояли на дороге рядом, обратив лицо навстречу космическому пространству и став причиной для новых сплетен, потому что бабе Кате, моей соседке в ту ночь тоже не спалось… — Майка, ехала бы ты уже жить к Герману, и ребятне его попроще будет, — раздавали советы местные кумушки. — С учебой Сашке поможешь, ты же учительница. То, что я вела кружок рисования в местной школе, в их глазах возвело меня в ранг учителя. А наши с Германом отношения являли собой для них устоявшийся факт. А отношений между нами никаких и не было! Мы просто иногда разговаривали при встрече. Или просто вместе ходили на речку, прихватив его и мою ребятню. Ну и собаку Машку в придачу, куда уж теперь без нее. Случалось, мы вечерами вместе пили чай в доме Германа, или сидели на крылечке моего дома, споря о вариациях создания вселенной. Так что, не было никаких отношений! Не было! Сашка сын Германа тоже занимался в моем кружке и я обнаружила в нем огромный талант. У мальчика была прямо какая-то неземная тяга к прекрасному. Он мог по памяти изобразить узор крыла, встреченной им в лесу бабочки, или нарисовать осеннее небо со всеми его переливами. Сестра его Валерия была полной противоположностью. Она просто физически не могла усидеть на месте, и я еще не встречала более живого ребенка. Уход из их жизни матери дети тоже переживали по-разному. Лера грустила бурно. Она могла расплакаться у меня на груди, наткнувшись на какое-либо напоминание о своей маме. Но быстро успокоится и переключиться на что-то другое. Саша думал о маме постоянно. Он никогда не плакал, но его печаль просто жила внутри. Она не изъедала его. Нет. Напротив, была его поддержкой и опорой. И он сам будто становился сильнее с этим чувством внутри себя. Так бывает, когда человек уходит, то становится чьим-то ангелом, или охранником, или дарителем своей силы. Для каждого по-своему. Особенно это было заметно, когда Сашка рисовал. Его рукой в это время будто управлял кто-то невидимый и очень добрый. Как-то раз зимой я умудрилась сломать ногу. Поначалу лежала в постели вся такая грустная. Смотрела то на свой гипс, то в зеркало на стене и думала. Вот жизнь моя почти прошла, вернее ее самая важная и интересная часть. Впереди старость, когда я буду так же одиноко лежать в этом доме. Я не заметила, как на глазах навернулись слезы. — Ага! — прозвучал зычный голос, лишь только распахнулась дверь. — Я же говорил, что торт — вещь не лишняя! Посмотрите, какой тут потоп, парой пирожных не вылечить. — Торт — лучшее лекарство! — назидательно заявила Валерия. А Сашка просто встал рядом и понимающе заглянул мне в глаза, будто прочитав все, все мои мысли. Они принесли с собой свежесть морозного дня, море сладостей и еще что-то такое неуловимое и давно забытое. Звучащую, словно протяжная колыбельная песня, нежность. И вот тогда я расплакалась. Что делал в это время Герман, я не видела, потому что, стыдясь своих слез, старалась не смотреть в его сторону. А потом на подушку рядом со мной прилетел комок снега! Мокрый, холодный и сказочно нереальный! Дети взвизгнули от восторга. На столик возле кровати приземлился таз полный снега и начался настоящий бедлам! Мы лепили снежки и кидались ими прямо тут, в гостиной! Именно тогда я научилась передвигаться при помощи костылей и подручных предметов. Обороняясь от снега я летала по комнате, словно сайгак, а не старая тетка со сломанной ногой. Ближе к лету местные кумушки стали судачить о том, что их сватовство сработало. Сашка и Лера нуждались в материнской заботе. Так что это был взаимовыгодный союз. Между мной и детьми, я имею в виду. Как-то раз я вся такая молодая и счастливая бежала домой, чтобы переодеться. Впереди меня ожидала рыбалка! Данное действие стало моим излюбленным занятием. Мы садились на старом мосту, переброшенном через реку, держа в руках удочки. Мы, это я, Герман, мои племянники и племянницы и МОИ дети — Сашка и Лерочка. А еще белоснежная собака Машка, куда уж без нее. Всякий раз, когда кто-то из нас вытаскивал блестящую рыбину, Машка заливалась радостным лаем. А мы смеялись от души. Мурлыча под нос какую-то песенку, я вбежала на крыльцо и, распахнув дверь, вскрикнула от неожиданности. Я уже привыкла не запирать входную дверь. Деревенские часто так делали. Не запертая дверь считалась самым надежным замком, как в той песне. Конечно были в поселке ребята, способные на воровство, но вот они как раз к своим не лазили. — Артем?! — воскликнула я, увидев бывшего мужа. Артем по-хозяйски развалился на моем диване, глядя в экран планшета. — Ой, Майка! Заждался тебя! Где ты ходишь? Он даже попытался обнять меня, обдав не знакомым запахом. Я отстранилась и заглянула в его лицо. — Что ты тут делаешь? — За тобой приехал, — Артем широко улыбнулся. — Как это, за мной? Увидев, что моя реакция не соответствует его ожиданиям, Артем прошел на кухню и сел на стул. — Майка, я соскучился. Хватит нам с тобой уже жизни порознь. Мы оба понимаем, что созданы друг для друга, просто немного заблудились. — Ты заблудился. — Что? — Заблудился ты. Я все время помнила дорогу. Артем проигнорировал мои слова. — Давай, Майка, собирайся. Начнем все сначала. — Сначала уже не получится, — вздохнула я и присела напротив. — Понимаешь, Артем, у меня уже своя жизнь. Отличная от той прежней и я не хочу возвращаться. — Как это не хочешь? Тебе что нравится жить в этой дыре? — Представляешь, очень нравится! Артем долго разглядывал мое лицо, а убедившись, что мои слова искренние, а не вызваны чувством уязвленной гордости, произнес: — Положим, ты и, правда, привыкла жить по-деревенски, но ты не могла привыкнуть к нищенскому существованию. На что ты тут живешь? На пособие по безработице? — Отчего же? У меня нормальный доход и денег мне вполне хватает. Я в школе работаю и в интернете свои работы размещаю. Заказов много, не справляюсь даже. Да и картины мои продаются. Прямо в деревню люди за ними приезжают. Сам же сказал, виды здесь богаче, наверно, поэтому писать мне стало так легко. Артем снова надолго замолчал. — Все равно я тебе нужен! Ты не могла так быстро разлюбить меня! Я пожала плечами. — А как же твоя новая семья? Сын? — Эта вертихвостка меня обманула. Соврала, что у нее случился выкидыш, а сама и вовсе не была беременна. Я поздно все это выяснил, но теперь мы расстались. Так что, Майка, никакого сына у меня нет. — А у меня есть! И дочка еще! И мои дети самые лучшие, потому что родились от лучшего мужчины на земле! Артем еще долго что-то говорил, но я уже не слушала его. Просто оставила и его и прошлую жизнь позади себя и вышла за дверь. Я неслась навстречу тому самому лучшему мужчине на земле, словно я вовсе и не старая, а самая что ни на есть молодая. Неслась по полю вприпрыжку, срывая по пути былинки травы и чувствуя невероятную свободу и радость!