«Я не первый коммерческий. Рафаэль и Рембрандт тоже хорошо зарабатывали»

БЕСЕДУЕМ С НИКАСОМ САФРОНОВЫМ — САМЫМ ИЗВЕСТНЫМ И САМЫМ ОДИОЗНЫМ ХУДОЖНИКОМ В РОССИИ.


— Во многих интервью вы говорите, что одним из стимулов вашей карьеры было желание вырваться из нищеты. Что материальное благополучие изменило в вашем отношении к жизни?
— Я никогда этого не говорил. Никогда не вырывался из нищеты, жил так же, как и вся страна после войны. Я родился в конце 50-х в бараке, который построили пленные немцы для рабочих автозавода в городе Ульяновске; мое детство, проведенное в этом бараке, было самым счастливым временем в жизни. Если бы была возможность, я бы очень многое отдал, чтобы все это вернуть назад, чтобы снова стать ребенком и иметь тех же друзей; красивых, беспокоящихся за нас с братьями, родителей; речку Свиягу, впадающую в Волгу, которая сегодня почти пересохла. Я был романтиком, мечтателем, мечтал быть хорошим поваром, садовником, моряком и даже уехал в Одессу учиться в мореходном училище. Всегда хотел быть профессионалом, лучшим из лучших. Часто привожу в пример один случай: однажды ко мне подошел мой студент в университете в Ульяновске и сказал, что, когда он станет большим художником, он хочет быть похожим на меня. Я ответил, что я в его возрасте хотел быть похожим на Микеланджело и Леонардо да Винчи. То, что я сегодня зарабатываю, это плоды моего многолетнего упорного труда. И, кстати, больше половины заработанных денег я отдаю на благотворительность.


— Что вы отвечаете тем, кто называет вас коммерческим художником? Для современного живописца определение «коммерческий» —это вообще лесть или хула?
— Любой художник, который вошел в историю искусств и творчество которого мы хорошо знаем, был коммерческим, стремился продать свои картины и заработать. Коммерческий художник — это то же самое, что и модный художник; например, Рафаэль, Микеланджело, Рембрандт, Рубенс считались модными художниками и продавали свои картины, были востребованы на художественном рынке и по тем временам очень хорошо зарабатывали, потому что они были профессионалами и истинными мастерами своего дела. Я не верю, когда человек говорит, что пишет для себя. Да, если у него есть другой источник дохода и он не нуждается в заработке от картин, но тогда часто живопись из искусства превращается в своеобразное рукоделие. В других же случаях человек или лукавит, так как его картины просто-напросто никто не покупает, либо же он сумасшедший и ему все равно. Я считаю, что искусство должно стимулироваться зрителем и покупателем, когда тебя хулят — ты совершенствуешься, не можешь продать — становишься большим профессионалом и оттачиваешь мастерство, пока, наконец, не начинаешь зарабатывать своим ремеслом. Это абсолютно нормально, человек должен получать деньги за свой труд, если, конечно, он сам не рисует эти деньги.

— Сколько нужно времени, чтобы написать портрет?
— Это может быть пятиминутный легкий набросок карандашом или сангиной, который также является самостоятельным произведением, может быть десятиминутный эскиз маслом в технике а-ля прима. Обычно работа над классическим портретом занимает месяц-полтора, но в это время, пока сохнут красочные слои, я работаю над другими картинами, пейзажами, пишу эскизы к портретам.

— А нужно ли вообще людям сегодня высокое искусство? Почему сегодня не картины пишут, а устраивают перфомансы?
— Это общий упадок нравов, как говорится, кормят тем, что едят. В современном искусстве множество людей, которые не имеют никакого отношения к искусству вообще, но при этом ловко манипулируют СМИ; часто в этой области последнее решающее слово принадлежит не серьезным искусствоведам, а малообразованным журналистам или вообще случайным людям. Отсюда и преобладающий сегодня абсолютно прагматичный взгляд на искусство. Инсталляции и перфомансы вызывают у зрителей шок, взывают к низменным инстинктам, а людей убеждают, что именно это и есть настоящее искусство, а старое не нужно.

Я не согласен! В основе истинного искусства должна лежать классическая школа, художник в первую очередь должен владеть мастерством рисунка и передачи колорита. Раздеться и бегать может каждый дурак, но называть это искусством глупо и преступно, хотя бы потому, что на это могут равняться наши дети.

— Вы знаете современных портретистов, которые работают «под Сафронова», и встречали ли вы подделки собственных работ?
— Да, и много. Только в интернете существует 18–20 человек Никасов Сафроновых, один живет в Америке и пишет по фотографиям, другой — в Париже, третий использует мое имя, чтобы знакомиться с девушками, и так далее. Часто присылают картины с просьбой подтвердить подпись, и я с досадой обнаруживаю ужасные подделки. Эти работы, столь низкие по качеству, несомненно, вредят моему имиджу и репутации, но, с другой стороны, сам факт подделок подтверждает мою популярность, таких известных художников, как Айвазовский, Клевер, еще при жизни просто-таки «штамповали». Слава богу, я живой, работает мой официальный сайт и со мной можно встретиться лично.

— У вас есть профессиональные табу? Что вы не станете делать ни за какие гонорары?
— Сцены извращения, жестокого убийства, порнографию и открытый политический протест.