Из книги «Окно в Африку»

Издание 2018г
УДИВИТЕЛЬНЫЙ КАМЕНЬ ТАНЗАНИТ
Одним из самых экзотических в мире ювелирных камней, безусловно, является танзанит, или африканский сапфир – камень глубокого синего цвета с редкостным пурпурным оттенком. Танзанит не просто имеет синюю окраску – его цвет бесподобен, чудесен, фееричен, экстравагантен в конце концов. Он просто сводит с ума многих женщин в мире, включая и знаменитостей: скажем, Элизабет Тейлор обожала танзанит, пожалуй, больше, чем бриллианты. Однако известность танзанит получил не из-за того, что его носила кинодива, а потому что он сам снимался в оскароносном фильме «Титаник» в роли крупного синего алмаза «Сердце океана». Когда режиссёр Джеймс Кэмерон искал подходящий на эту роль камень, то забраковал
настоящие голубые брилланты как слишком светлые, не насыщенные глубоким цветом, а сапфиры – как слишком тусклые.
Танзанит весом в 350 каратов оказался безупречен для этой роли – он и стал главным героем.
Кроме неоново-синих встречаются жёлтые, серые и коричневые разновидности танзанита. Как
и камни синего цвета, это в большинстве своём кристаллы. Предприимчивые дельцы подвергают
их процедуре отжига для улучшения качества и глубины цвета и устранения некотирующихся оттенков. В каменном бизнесе это давно сложившаяся общемировая практика.
Без преувеличения можно сказать, что танзанит – одна из главных достопримечательностей Танзании, наравне с парком Серенгети, кратером Нгоронгоро и музеем Фредди Меркьюри на Занзибаре. Тем более что совсем недавно была открыта ещё более ценная разновидность танзанита – зелёный, или хромовый.
Радует, что африканцам хватило ума сделать ставку и на зелёный танзанит, а не пытаться его перекрасить под определённый привычный стандарт.
Говорят, в танзаните сокрыто всё обаяние Африки: яркость синего неба, золото солнечных лучей, сочная зелень саванны и зыбучесть песков. Каждый человек, хоть раз увидевший, как свет играет в синеве камня, не сможет забыть его великолепия. Синий и фиолетовый, с оттенком пурпура – таким становится танзанит у поверхности земли, где он нежится под лучами экваториального солнца. Представительниц прекрасного пола этот самоцвет наделяет обаянием и колдовской красотой, передаёт им толику африканской мистики и чар. Никто не сможет устоять перед обладательницей танзанита…
Мы тоже прикоснулись к этому камню в Танзании. Мало того, нас даже посвятили в тайну этого камня. Тайна эта принадлежит жителям деревни на одном из горных массивов северо-восточной Танзании. Мы, я думаю, одни из немногих чужестранцев, которые волею случая узнали этот тщательно оберегаемый секрет.
Выехали мы в три часа пополудни и, прежде чем выбрались на дорогу с асфальтовым покрытием, долго тащились по петляющим пригородным улочкам Аруши, всё больше и больше покрываясь серой вулканической пылью.
Машина шла уверенно. Чтобы восстановить её, Петруша попросил в долг у тётушки Бетты. У «Мерседеса» поменяли рессоры, выправили ходовую, а вот на запаске с взрезанной покрышкой Петруша решил сэкономить. Мы узнали об этом на первом же вынужденном перекуре. Ну, что за человек! Что угодно сделает, лишь бы выкроить на стакан любимой водки!
По трассе мы прошли всего километров сорок в сторону Моши, когда накрылось правое заднее колесо. Петруша смачно выругался на смеси суахили, английского и русского. Но винить ему приходилось только себя. Провозиться с машиной полтора дня и выйти на пробег в шестьсот пятьдесят километров без запаски – это надо быть большим профессионалом за рулём! Удивительно, как человек порой сам создаёт себе лишние проблемы.
У машины немедленно собрались местные советчики, они и подсказали, что впереди в нескольких километрах есть деревня, и там имеется мастерская, где можно залатать колесо. Аборигены предоставили Пете велосипед в аренду, и он, примостив злополучное колесо на багажник, поехал в деревню. А мы с Толиком около двух часов, как две белые обезьяны, отсвечивали на трассе. По левую сторону трассы, прямо перед нами, стояла Сверкающая Гора. Судьба предоставила нам последнюю возможность увидеть Килиманджаро. Увы! Вулкан снова был почти затянут облаками. Гора, как капризная Гюльчатай, так и не показала личико.
Наконец вернулся Петруша. Он до сих пор был не в себе, злой на весь белый свет и на всю Африку. Мы не стали ничего говорить, чтобы не провоцировать его на большее. Хотя сказать хотелось. Не проронив ни слова, мы с Анатолием принялись за дело и быстро поставили колесо на место. Машина на ходу, и можно ехать. Осталось всего шестьсот километров. Совсем ерунда, особенно если учитывать, что мы доломали и второй домкрат. Эх, нам бы сюда российскую конструкцию! Наши домкраты – штука надёжная и вечная. Всё-таки есть чем гордиться.
Едва тронулись, немного поостывший Петруша показал нам правый отворот на единственное в мире месторождение танзанита – Мерелани-Хиллз, де-юре открытое в 1966 году, де-факто признанное в 1967-м, совсем недавно по геологическим меркам. До месторождения было рукой подать, километров тридцать. Ах, как нам хотелось побывать на этом любопытном объекте! Не меньше чем на кимберлитовой трубке Мвадуи. Но мы опять не имели ни времени, ни возможности, да без предварительной договорённости с хозяевами даже приближаться к месторождению было рискованно.
Если верить Петруше, история открытия камня приблизительно такова. В 1966 году португальский портной Мануэль де Соуза, по совместительству неутомимый старатель и авантюрист, снарядил экспедицию за рубинами вглубь Танзании. Он свято верил, что фортуна непременно улыбнётся ему. В качестве проводников и помощников его сопровождали охотники-масаи. Несколько недель прошли в бесплодных поисках, прежде чем у самого подножия Килиманджаро, точнее, на плато Мерелани, поход за богатством увенчался грандиозным успехом.
Экспедиция случайно наткнулась на обгоревшую поляну, где огонь вместе с травой и деревьями уничтожил верхний слой почвы, обнажив прозрачные камни фиолетово-василькового цвета. Масаи веером рассыпались по поляне с самоцветами, один из них с восторженным криком принёс самый крупный камень Мануэлю де Соуза, который сначала ошибочно принял находку за сапфир. Можно представить взрыв эмоций португальца в тот момент. Но камень оказался слишком мягким для минералов группы корунда (по этой причине ювелирные украшения с танзанитом плохо переносят термическую и ультразвуковую чистку).
И началась суета вокруг таинственного экзотического камня. Найденный самоцвет самым
тщательным образом изучили специалисты. Оказалось, что это не кордиерит и уж тем более не
сапфир, а трихроичная разновидность цоизита – минерала, известного с XIX века и до 1967 года и
практически не имевшего ювелирного применения, пока на международном рынке не появился камень из Танзании. Как ни странно, самым первым человеком, который правильно идентифицировал танзанит, был Иэн Мак-Клауд – геолог из Танзании.
Любопытно, что за сорок с небольшим лет, прошедших с момента открытия танзанита, не было найдено ни одного другого месторождения. И шансы на подобное открытие оцениваются геологами как крайне малые. Однако это всего лишь официальная версия рекламистов. Я к этой острейшей теме вернусь несколько позже.
Мануэль де Соуза зарегистрировал несколько участков под разработку и добычу камня. Взял в партнёры таких же, как он сам, искателей приключений на свою… э-э-э… голову. И вскоре этот район покрылся сетью рудников и рудничков. Найденное месторождение не превышало по площади футбольного поля, а весь участок теперешней добычи танзанита имеет протяжённость порядка шести километров.
Уже к 1971 году контроль над кучей мелких участков разработки стал затруднителен, почти восемьдесят процентов драгоценных камней успешно разворовывалось старателями и продавалось налево. И ничего удивительного в этом нет, речь шла о довольно крупных суммах. С момента открытия было добыто уже два миллиона каратов танзанита. Де Соуза пытался подключить к управлению рудником местных влиятельных добытчиков, однако всё закончилось судебными склоками и последующим долгим разделом земель. Как и во многих подобных случаях, «любовная лодка» разбилась о быт.
А дальше началась настоящая война. Регион добычи драгоценных камней переходил под контроль различных воюющих между собой правительственных и полубандитских группировок,
причём методы у тех и у других были абсолютно одинаковые. До 90-х годов XX века шла нелегальная добыча танзанита, пока правительство, наконец, не вернуло регион под свой контроль. С тех пор на добычу танзанита было выдано несколько крупных и множество мелких лицензий.
Это всё, что касается специфики добычи танзанита. Что же касается завоевания им рынка, то можно сказать: история этого камня – пример того, как грамотный маркетинг творит кумиров. Раскруткой танзанита занялась компания «Tiffany & Co», известная в нашей стране всем и каждому, благодаря фильму «Завтрак у Тиффани» с Одри Хэпбёрн в главной роли. Итак, прежде всего, камню дали имя, благозвучное и напоминающее о его происхождении.
Именно рекламисты Тиффани придумали камню название, которое удачно совпало с первой волной моды на африканский этнос.
Так появился танзанит. Разумеется, он не сразу стал дорогим. Невежественные предприниматели на протяжении нескольких лет воспринимали его исключительно как заменитель синих сапфиров. Но грамотная торговая политика, акцентируя внимание на редкости камня, не допуская затоваривания рынка, позволяя спросу на танзанит опережать предложение, постепенно сделала своё дело. В результате цены на танзанит догнали цены на синий сапфир.
В 90-х годах был момент, когда цена танзанита стала падать. Но из-за небывалых паводков случилось множество аварий на рудниках, погибли сотни горняков, а объём поставок танзанита
сократился, и это способствовало новому росту цен.
В XXI веке случился очередной упадок. В ноябре 2001 года в прессе появилась статья Дэниэла Пэрла, впоследствии похищенного и убитого террористами, в которой журналист связывал торговлю танзанитами с финансированием деятельности Аль-Каиды. После событий 11 сентября
статья имела эффект разорвавшейся бомбы, и основные покупатели танзанита в Америке отказались от его приобретения. Это стало катастрофой для добытчиков камня в Танзании. Только спустя три года удалось постепенно восстановить доброе имя танзанита, и фирма «Tiffany» возобновила покупку уникального самоцвета.
Самый большой кристалл танзанита, размером с кирпич и весом 3360 граммов, был добыт в 2005 году (в настоящее время этот рекорд побит уже). А один из крупных огранённых танзанитов весом 242 карата находится в тиаре «Королева Килиманджаро» в обрамлении 913 бриллиантов и 803 редких зелёных гранатов – цаворитов добытых здесь же – на севере Танзании. Тиара находится в частной коллекции канадского миллиардера Майкла Скотта.
И не так уж кривят душой гении продаж и рекламы, расписывая редкость роскошного камня, говоря о том, что на земном шаре сейчас существует только одно месторождение – в Мерелани. Разумеется, его запасы не вечны. По одним оценкам камня хватит на двадцать пять лет, по другим – только на пятнадцать, а потом цена танзанита станет просто запредельной.
Это заставляет коллекционеров приобретать его как будущий раритет.
Танзанит почти неизвестен в России. Конечно, это название знают геологи и геммологи, ювелиры, возможно, специалисты по маркетингу, но широкой публике, покупателям оно ничего не говорит. Этого камня не встретить ни в одном ювелирном магазине Москвы. И это притом, что танзанит входит то в тройку, то в пятёрку самых продаваемых самоцветов в мире.
Чтобы понять, почему столь популярный камень не существует для России, много ума не требуется. В первую очередь, причина в том, что открыли его поздно. В то время, когда весь мир начал сходить с ума по танзаниту, на одной шестой части суши процветал социализм. Для советских людей мировая мода не существовала. Потребление ограничивалось предложением
отечественного ювелирпрома, а знания о самоцветах – наследованными культурными традициями. В случае с танзанитом наследовать было нечего. Поэтому сегодня, предлагая драгоценности с этим камнем, приходится не только рассказывать покупателю, откуда он взялся и почему так дорого стоит, но и что с ним делать.
Бесспорно, лучшие друзья девушек – это бриллианты, однако российские женщины начинают понимать: чтобы не выглядеть как все, надо научиться ценить истинную красоту цветных драгоценных камней. Рекомендую танзанит российским женщинам, несмотря на его сомнительную репутацию.
ТАЙНА АФРИКАНСКОЙ ДЕРЕВНИ
Дорога на Мошу вела строго на восток. Миновав городок, километров через двадцать мы свернули на юг. Несмотря на сгущающиеся сумерки, по левую сторону дороги отчётливо был виден горный хребет, сформированный когда-то грандиозным надвигом.
То же самое правое заднее колесо накрылось километров через тридцать после поворота. Причём накрылось настолько удачно, что можно только удивляться нашему везению: именно в тот момент мы проезжали центр большой деревни. Правда, в деревне было отключено электричество, что для африканцев обычное дело. Из-за отсутствия электричества закрылись и
мастерские, работающие, как правило, до позднего времени.
Делать нечего, придётся становиться на постой, а утром приниматься за колесо. За умеренную плату Питер нанял сторожа для машины, мы извлекли рюкзаки из багажника и пошли в очередную убогую, тёмную и мрачную ночлежку. При свете свечей побросали вещи в номерах и отправились ужинать.
Внутри харчевни гулял порывистый ветерок, качая пламя свечей, отчего по стенам плясали зловещие тени. И тут-то случилось самое интересное и невероятное. Пока мы ожидали жареную козлятину, Питер хитро издалека завёл разговор:
– Помните, я говорил, что мы могли бы заехать в мою родовую деревню?
– Помним, конечно, и чего?
– Недалеко отсюда находится отворот в горы, в мою деревню. До неё всего двадцать километров.
– Ну, и чего?
– Я предлагаю навестить родственников и могилы моих родителей.
– Посетить могилы предков – дело, конечно, хорошее, но мы прекрасно знаем, что такое двадцать километров дороги по горам. В нашем положении это равносильно самоубийству. Сколько мы проедем? Когда будет очередная вынужденная остановка из-за твоего хромого автомобиля? А времени у нас, ты сам понимаешь, в обрез, – заявил я.
Питер приутих, но затеи своей не оставил. Подождал, пока мы разопьём бутылку коньяги, а стало быть, подобреем, и снова заговорил, как ему трудно проехать мимо родительских могил. Этот жулик был прекрасным психологом.
Настроение наше действительно несколько улучшилось, и Анатолий обронил:
– А что, может, рискнём?
– Да идите вы!
Однако как я ни упирался, а у меня были на то свои причины, дело шло к ещё одной дорожной авантюре.
Навскидку превышение горного массива имело полтора – два километра, а мне ли не знать, что это такое! В лучшем случае потеряем на дорогу весь день.
Но тут Петруша бросил в бой тяжёлую артиллерию:
– В нашей деревне есть ещё одно месторождение танзанита. Если захотите, можно будет посмотреть его.
– Питер, ты чего лапшу нам на уши вешаешь?
– Я вам серьёзно говорю, там полдеревни копается, а камни поставляют на продажу под маркой месторождения Мерелани-Хиллз.
Вот так фокус, интрига! Мы с Анатолием переглянулись.
На плато Мерелани танзанитовая зона была выполнена в древних гнейсах и прослежена чуть ли не до глубины в один километр. Точнее, зону подсекли на глубину более восьмисот метров скважинами, пройденными с четырёхсотметровых шахтных горизонтов. Запасы подсчитаны на глубину один километр триста метров. Это данные прогноза и прикладной математики. Возможно, эти глубины – далеко не предел для именитого африканского самоцвета. Месторождение является результатом регионального метаморфизма с наложением низко- и среднетемпературных гидротерм.
В Петрушиной деревне, если судить по карте, совсем другая структурная позиция. Влияние рифтогенеза отсутствует, здесь работает надвиг. Древние породы надвинуты на молодые интрузии. Конечно, вмещающими породами могут быть те же самые гнейсы по подошве надвига, но область широкого вулканизма, которая в большей степени могла влиять на возникновение
танзанита, здесь полностью отсутствовала. Хотя кто его знает, может, этому камню всё по барабану – и тектоника, и вмещающие породы, и геологическая обстановка в целом. Надо смотреть, разбираться, но не с наскока же: чего там можно понять за пять минут?
– И что, в Танзании никто не догадывается об этом?
– О месторождении знают немногие. Я уверен, что в Министерстве геологии информации об этом пока нет. Когда у меня появятся деньги, я хочу выкупить участок с месторождением, но прежде хотел бы, чтобы вы глянули на него и сделали вывод, стоит браться или нет.
– Если полдеревни копается, значит, есть смысл. Так что бери участок и не сомневайся.
– Я должен быть уверен.
– А чем ты с нами будешь расплачиваться? – полушутливо спросил Анатолий.
– Договоримся.
– Думаешь, договоримся? – хитро прищурился Анатолий. –
Давай-ка для начала ставь вторую бутылку, а мы пока обмозгуем тему с Володей.
– Ну что, какие мысли? – спросил он меня, когда приободрившийся Петруша убежал за пузырём.
– Да можно попробовать, но уж больно рискованно на этой развалине подниматься. Ты Уинзу помнишь? Так то цветочки по сравнению с этой дорогой. Если придётся хребет перевалить, как бы нам там не остаться.
– А танзанит посмотреть? Слабо? – спросил Толик.
Знает же чем зацепить!
– Да я что, разве против? Только я не стал бы стопроцентно доверять этому жулику.
– Тоже верно. Если что не так пойдёт, начнёт хитрить – сразу развернёмся.
– Если будем в состоянии развернуться…
– Ну, может, не дойдёт до этого.
На том и порешили. Когда Петруша вернулся, Анатолий выставил ему условие:
– Ладно, Петя, может, мы и не случайно встали именно здесь. Могилы – дело святое, но ты должен восстановить запасное колесо, без него мы никуда не поедем.
Это было самое разумное в подобной ситуации. Однако утром выяснилось, что в мастерской заменить вскрытую крылом покрышку нечем. Питер вопросительно смотрел на нас, Анатолий махнул рукой:
– Ладно, поехали, авось обойдётся.
У меня нехорошо засосало под ложечкой.
Горы были просто бесподобны. Какой-то уголок африканской Швейцарии! Зелёные джунгли на контрастном фоне красной латеритной поверхности – неповторимый ландшафт.
Сначала дорога шла вдоль ущелья, затем по длинному серпантину мы стали подниматься к перевалу. Какое-то время ехали по перевалу, откуда можно увидеть озеро, по которому проходит граница с Кенией. Так что мы увидели и кусочек сопредельной страны. Дорога была сносной, но всё равно карабкались мы больше трёх часов.
В какой-то момент Анатолий шутливо спросил Питера:
– Чего это предки твои забрались в такие дебри? Ближе к цивилизации мест не было, что ли? Вон тётушка твоя в каком шикарном месте живёт!
– Место шикарное, конечно, но если Килиманджаро рванёт, так жители Аруши и Моши погибнут, как когда-то в Помпее.
– Да ладно!
– Они смертники однозначно. Желающих селиться там сейчас не найдёшь.
– Так спит же гора?! – воскликнули мы с Анатолием одновременно, поражённые услышанным.
– У неё цикл равен четырёмстам годам, и они уже давно прошли.
Меня будто осенило:
– Так что же, получается, килиманджарский ледник тает вовсе не от глобального потепления климата на планете, а от естественного внутреннего подогрева просыпающегося вулкана?
– Выходит, что так, – кивнул Анатолий.
Я повернулся к Питеру:
– А сюда, думаешь, не достанет?
– Это смотря какой взрыв будет. Скорее всего, и здесь всё накроет.
– А какое расстояние сейчас между нами и Килиманджаро?
– Каких-нибудь полторы сотни километров, если по прямой считать, а кальдера у горы будь здоров. Дёргать отсюда надо, а мы куда-то лезем! – шутливо подвёл я черту в этом любопытном разговоре.
Наш подъём меж тем продолжался. Горы были плотно заселены, трудно было понять, где кончается одна деревня и начинается другая. Люди жили не в каких-нибудь глиняных хижинах, а в приличных цивилизованных каменных домах. Вот и Петрушин двухэтажный родовой дом внушал уважение, только от пустоты и времени он заметно пришёл в упадок. Можно допустить мысль,
что это был всё-таки дом посла, но вокруг стояли такие же каменные здания, крытые кровельным железом или черепицей. По сравнению с равниной, уровень жизни здесь был значительно выше.
Питер сводил нас в гости к своему девяностолетнему дяде. Там нас напоили чаем, а дядя поинтересовался, в какой стране мы проживаем:
– Unaishi vaрi?
– Rasha, – почти хором ответили мы с Анатолием.
– Рос-сия, – к нашему удивлению, произнёс по слогам седовласый хозяин.
Он с улыбкой сказал, что старший брат-дипломат много хорошего рассказывал про нашу страну и чаще всего, говоря о Советском Союзе, называл страну Советской Россией. Было удивительно и приятно встретить такие знания в африканской глубинке.
Потом родственники отправились на могилы матери и отца Питера. Надо сказать, что в северо-восточной Танзании принято хоронить родственников прямо в своих двориках, мы узнали об этом ещё в Аруше, в доме тётушки Бетты. Вокруг буйствовала растительность: низкорослые бананы, яркие цветы акаций, неизвестные нам деревья с исполинскими стволами.
Затем Питер и его родственник помоложе спросили, будем ли мы смотреть месторождение танзанита. Последние сомнения насчёт наличия такого месторождения развеялись, когда этот родственник вынес из дома приличную горсть некондиционных кристаллов и отдал нам в качестве сувениров.
Время ещё было, но когда мы услышали, что ехать нужно километра три по горной дороге, по камням, а потом столько же пешком идти в гору, энтузиазм резко убавился. Мы прекрасно понимали: эти километры надо умножать как минимум на два, а то и на три. Петруше важно было нас вытянуть, а там уже как пойдёт. Для него задержка ничего не значила, а на наши проблемы ему было плевать. Он соврёт – недорого возьмёт. Если останемся без машины, на черта нам будет нужен этот танзанит?
Конечно, мы авантюристы, но не до такой же степени. И мы скрепя сердце приняли решение возвращаться на трассу, к большому неудовольствию Петруши. Договорились, что включим в план это месторождение и посетим его без всякой спешки в следующей поездке и на другой машине. По крайней мере, мы с Анатолием надеялись на это, профессиональное любопытство сильно разжигало нас.
Пока возвращались назад, я в душе молился, чтобы колесо продержалось хотя бы до трассы, и Господь, видимо, услышал мои молитвы. Едва мы вернулись на магистраль и въехали в центр деревни, наше слабое звено снова вышло из игры. Удручала предсказуемость ситуации.
Говорят, что снаряд в одну воронку дважды не падает, – наша статистика легко опровергала это утверждение. Правое заднее колесо снова накрылось, уже в третий раз. Утешала горькая мысль, что наверху мы приняли верное решение.
Поломка не обошлась без курьёза. Питер высадил нас у знакомой харчевни и двинул вперёд, чтобы припарковаться. Однако неожиданно выехал на трассу и, резко прибавив скорости, просто-напросто уехал. Без нас! По крайней мере, нам так показалось.
Сказать, что эта выходка была странной, – значит, ничего не сказать. Быть может, он обиделся, что мы кинули его с танзанитом, и, в свою очередь, решил кинуть нас? Мало ли что взбредёт в голову этому жулику!
Мы посидели за столиком минут пятнадцать – Петруши не было. Нарастало беспокойство. Мы вышли из харчевни и пошли по деревне, особо не надеясь уже на счастливый исход. Мысли были заторможены от шока. Неужто в отместку бросил нас, гад?!
Дошли по дороге до мастерской, и тут из неё вышел Петруша и направился нам навстречу. У нас одновременно вырвался вздох облегчения.
Оказывается, как только мы вышли из машины, он обратил внимание на спущенное колесо и сразу рванул по направлению к мастерской, не предупредив нас ни единым словом. Вот вражина! Заставил поволноваться.
Петруша тут же признал, что мы были правы, решив вернуться вниз. Если бы он мог представить, как мы хотели побывать на танзаните! Внутри было ощущение пустоты, как от невосполнимой потери: были рядом, а можем ведь и не вернуться… Эта мысль сидела в подсознании. Мы же геологи, чёрт возьми! Собственно, так оно и получилось. Не судьба!
Тронулись по трассе, когда часы показывали уже семнадцать. Проехали двести километров и встали в четвёртый раз. Да что же за резина в этом чёртовом колесе?!
Домкрата не было. Темнело. Трасса пуста. Анатолий задумчиво смотрел на горный хребет. В душе тоже было темно и пусто, как на трассе.
Только часа через два, уже в кромешной темноте, остановился грузовичок. Мы попросили у водителя домкрат на десять минут. За эти десять минут мы поменяли заднее правое колесо на старое колесо со вскрытой покрышкой. Другого выхода не было, хоть сколько-нибудь да проедем, повезёт – так и до автосервиса дотянем.
Удивительно, но колесо выдержало целую сотню миль до городка Корогве, где мы купили новую резину для доставшего нас колеса, сняли выручившую запаску и поставили колесо с новой резиной. Вернее, всё это весело проделали работники мастерской, а мы с Анатолием сидели в сторонке и обсуждали интригующую тему танзанита.
Оставшиеся триста километров до Дар-эс-Салама пролетели без приключений. Мы заснули, работал только Петруша за рулём. На базу въезжали утром следующего дня. Оставалось всего двадцать часов до прилёта в Дарэс-Салам Татьяны. Как бы ни хотелось побывать на танзаните, рисковать я не мог. Жена летела в Африку на нашу серебряную свадьбу, и я хотел встретить её в аэропорту, просто не имел права не встретить.
Я намеренно не сообщаю названий ни деревни на трассе, ни родной деревни Питера, где добывают танзанит. Хочу сохранить хотя бы частицу чужой айны, пусть останется небольшая интрига в моём рассказе. Но, тем не менее, поделюсь нашими соображениями.
Вот что мы обсуждали с Анатолием в Корогве. Вряд ли секрет о месторождении танзанита известен лишь ограниченному кругу людей, – скорее всего, это секрет полишинеля. Думаю, о нём знают все, кому знать положено. Просто придерживают танзанит до поры до времени, позволяя деревне немного зарабатывать. Много не утащат, в конце концов.
И потом, если имеется второе месторождение, то почему не быть и третьему, и четвёртому?.. Можно предположить, что и в зоне дислокаций горных пород сопредельной Кении имеются свои месторождения, с которых танзаниты в достаточном количестве гуляют по всей Кении.
А то, что Мерелани-Хиллз – единственное на планете месторождение, как и разговоры о том,
что танзинит с плато Мерелани контрабандно вывозится в Кению, – всего лишь рекламный ход
для того, чтобы поддерживать цены на камень. Существует в мире провинция танзанита, единственная и уникальная в своём роде, – это факт, более близкий к истине.
Особенно эту мысль укрепляет заезженная фраза рекламщиков: «Геологи считают: шанс открытия нового месторождения танзанита один на миллион». Господа хорошие, не надо так неуклюже прикрываться мнением геологов. Вряд ли кто-нибудь из коллег станет так непрофессионально подставляться. Логики в этом отрицательном прогнозе нет никакой.
Положительных предпосылок к новым открытиям танзанита хоть отбавляй. И о самой главной из них я вам сейчас расскажу.
Почему в сопредельных западных и северо-западных странах – Руанде, Бурунди, Уганде – не наблюдается хождения контрабандного танзанита? А в Кении его полно! Да в той же соседней республике Конго есть в изобилии малахит как результат площадных медных месторождений, им вся страна завалена. Я уж не говорю о Замбии, южном соседе, там в ходу знаменитые
замбийские черные алмазы. Как говорится, у кого что есть: чем богаты, тем и рады. Так что в Кении, по всей видимости, гуляют свои родные танзаниты – мы были уверены в этом.
По приезде домой, общаясь с коллегами-самоцветчиками, я узнал, что
имеется проявление танзанита и в Пакистане, а это уже существенно расширяет географию камня. Если хорошо покопаться, то ещё где-нибудь вылезет. Вывод напрашивается сам. И не в пользу рекламщиков