ИСТОРИЯ К ФОТОГРАФИИ (Про белую собаку)

Стояли мы лагерем на Таликите, левом притоке р. Цыпы, километрах в 15 от устья. Места безлюдные, дикие. Задача была проинспектировать работу подрядчиков, выполнивших в предыдущие годы поисковые работы. Лицензионная площадь большая, бегать приходилось много и проб натаскались, конечно.
Троп вокруг лагеря не считано: и звериных и людьми протоптанных в прошлые сезоны. И обложил нас с середины сезона медведь или медведи. Утром выходим по протоптанной тропинке, вечером по ней возвращаемся и метров за 300-500 от лагеря натыкаемся на свежую медвежью кучу. На утро идём по другой тропинке, вечером и на ней кучу обнаруживаем. И так через день да каждый день, через пару недель чистых троп уже не осталось, все подходы к лагерю были заминированы. Лапсон, маршрутный рабочий, уж стонет, да сколько их тут и когда они, наконец, прос…я. Но ещё через пару недель заметили, что новых мин не прибавляется, следов свежих нет и успокоились.
И прибилась, в это время, в маршруте к нам собака, лаечка, ладненькая такая. Откуда только взялась, не водились здесь охотники - до ближайшего населённого пункта сто вёрст, и это если на карте линию нарисовать, дорог нет, а по тропам все 300 будет. День, два передвигается собака в пределах видимости, но не подходит. На привале сидит за кустом метрах в 10-15 от костра, выглядывает, вот я её, как раз, и сфотографировала в такой момент. Уходя оставляли ей пару ложек тушёнки. В лагерь не заходила, хоть и звали её, а утром всегда появлялась в начале маршрута. Так прошло недели две.
Сезон двигался к концу и попросили меня сводить в маршрут студента, что намедни прилетел с директором на вертолёте. Возвращаясь с маршрута забрали оставленные раннее пробы и спустились на тропу, ведущую в лагерь. Тропа шла по небольшой гривке с редкими сосёнками. Загруженные до предела двигались медленно. Я тащилась, не поднимая головы за студентом и вдруг упёрлась в его рюкзак. Подняла голову, проследила взглядом за его поднятой рукой и, метрах в тридцати слева от тропы, в зарослях мелкого кустарника увидела спину медведя, уткнувшегося мордой в мох. Мы уже почти прошли его, оставшись незамеченными: «Тихо, тихо, не бежать, двигайся медленно» - прошептала я студенту, но тут он, студент, подал голос – попытался что сказать. Медведь отреагировал мгновенно - дёрнулся, подскочил, разворачиваясь в нашу сторону, рыкнул и начал бить лапами по дёрну, вырывая и разбрасывая кусты по сторонам и медленно приближаясь к нам. Когда расстояние сократилось наполовину, он поднялся на задние лапы, для меня это был сигнал – нам кранты. «Беги!» - крикнула я студенту и оттолкнула его по тропе в сторону лагеря, мне бежать было бесполезно и ни одного достойного дерева рядом.
И вот тогда за спиной медведя появилась собака. Она метнулась ему под ноги и цапнула за заднюю лапу. Мишка рявкнул и с размаху опустился на собаку, но та успела вывернуться и схватить его за другую лапу. Пока зверь поворачивался, пытаясь подмять собаку под себя, она успевала отскочить и схватить его за пятку. Так собака пару минут закручивала мишку в одном направлении, хватая за бабки, потом отскочила в сторону. Вероятно, я спровоцировала, в этот момент, медведя неосторожным движением или звуком, потому что он бросился не к собаке, а ко мне. Всё произошло мгновенно, на втором прыжке, когда он уже почти накрыл меня, пёс вцепился ему в пятку и они вместе свалились передо мной. Собака завизжала, отскочила от медведя на несколько метров в противоположную от меня сторону и продолжая визжать, припала на брюхо отползая подальше. Зверь кинулся на неё, собака отпрыгнула в сторону, упала, поднялась, пробежала ещё метров двадцать, опять упала, покатилась по склону, жалобно скуля. Разъярённый зверь почти настигал её, но каждый раз, теряя последние силы, она успевала увернуться и отбежать немного. Рыки медведя, жалобные вопли и визг пса удалялись. Вскоре они удалились от меня настолько далеко, что спина медведя выглядела бурым скачущим мячом на светлом фоне ягеля. Было безумно жалко собаку. Наконец поверив в своё спасение, побрела в лагерь. Беспокоила судьба студента, не заблудился бы со страху.
На мой вопрос о студенте, в лагере сказали, что тот пришёл пол часа назад, очень уставшим и молча завалился спать.
Не успела я ещё ничего рассказать, как в лагерь ворвалась моя спасительница. Уверенно подбежала ко мне, лизнула руку и улеглась рядом. Радости моей не было предела. Ни одной царапины, ни капли крови на собаке не было. До меня дошло, какой она разыграла спектакль и увела зверя от меня. Я открыла ей пару банок тушёнки, она с удовольствием всё слопала и добавку тоже. Собака сама определила для себя место в лагере, недалеко от кухни, уверенная, что честно его заслужила и люди это поняли и приняли.
Приближался конец сезона, тягостные мысли о судьбе собаки не давали покоя. У самой ни кола, ни двора, съёмное жильё, временная работа. Проблем хватало. Но решила забрать её с собой, будь что будет. За неделю до моего отлёта пришли мужики из соседнего лагеря – артельщики шурфы били, пришли специально просить собаку, прослышав про неё. Убедили, что нельзя её в город, она вольная, явно охоте обучена. Трое хотели забрать её, решили - пусть сама выбирает с кем остаться. Договорились, что как прилетит вертолёт, они подойдут за собакой.
Больно вспоминать, как я прощалась с ней, собака выглядела спокойной, виляла хвостом и вылизывала мои слёзы. Говорят, она так же спокойно пошла за мужиками, но по дороге оставила их и ушла в другую сторону, своей дорогой.
Больше я ничего о ней не слышала. Остались только фотографии и грусть.