Трансцендентный этюд Ф.

Листа "Метель"- один из самых популярных и любимых этюдов Листа. Это последний - двенадцытый - из Трансцендентных. Листовская метель - очень особенная, тут не просто снег и ветер... Как заметил Бузони, эта жуткая метель заметает и хоронит под снегом и землю, и людей на ней.
В сам термин «трансцендентный» (недоступный познанию) Лист вкладывал нечто большее, чем просто совершенное исполнение высших технических трудностей. В духе доктрины Шеллинга, создателя трансцендентальной философии, Лист взывал к глубоким и возвышенным идеям той абсолютной, запредельной реальности, что стоит за всеми явлениями видимого мира, той реальности, где музыка, живопись, поэзия и театр сливаются в некий синтетический артистический ритуал. Когда сам Лист выходил на концертную эстраду, то он воздействовал на публику, как служитель этого высшего ритуала, повергая слушателей в состояние почти гипнотического транса всей своей сверхчеловеческой артистической энергетикой, своим сверхличным магнетизмом, а не только недосягаемой фортепианной техникой. В духе афоризма Ницше он мог бы воскликнуть: «В игре на фортепиано цели достигнет только тот, кто желает невозможного, запредельного, трансцендентного — то есть расположенного вне пределов нашего земного чувственного опыта!»
Ни один из опусов Листа не носит такой исповедальный характер, как Трансцендентные этюды, которые являются подлинным завещанием великого фортепианного виртуоза, максимальным выражением его пианистического — и художественного кредо. Каждый Этюд образует вместе с заголовком некое символическое единство, требующее от слушателя и исполнителя расшифровки. Так «Метель» — исполненная неизбывной тоски романтическая картина зимней природы. В кульминации этой настоящей фортепианной поэмы изображен снежный шквал, буря в Альпах, и над всем этим разгулом стихий царит исполненная манфредовского пафоса страстная главная тема.
В исполнении Бориса Березовского