– Да, да, мам, хорошо, я помню… Кукурузка и болгарский перчик… Всё, давай, отключаюсь.

Не успев купить всего к праздничному столу, Анна решила прошвырнуться по супермаркету непосредственно перед службой Рождественского сочельника. Завтра уже Рождество, как-то не до покупок, а сегодня время ещё есть, рабочий день короткий, да и какие могут быть привязки ко времени, если ты – владелица нескольких сетевых пекарен по городу.
Несмотря на скорое приближение к третьему юбилею с ноликом в конце, абсолютную самостоятельность, наличие прибыльного – к слову, запущенного с нуля – бизнеса Аня, не поддаваясь внешнему течению полного отстранения от родителей под вывеской независимости, продолжала жить с мамой в одной квартире. Последняя имела четыре большие комнаты, со вкусом и всяческой современной предприимчивостью обставлена, ну а слово «ремонт» следует иметь в виду по умолчанию.
Возле Ани постоянно крутились кавалеры, и цветы, духи, кафешки, рестораны, вино и сладости стали настолько обыденным явлением, что граничили с отвращением. Всё подчеркнуто заурядно, неинтересно, предсказуемо и пошло. Ни на йоту мужской выдержки, ни на дюйм выхода за грань разговоров о работе, тупых шуток и тонких или не очень намёков на то, чем обычно оканчиваются походы в предприятия общепита. Мысли о единственном, надёжном и любимом глубокой трещиной прорезывали сердце, и только бизнес да церковные службы спасали от уныния и зависти. Храм вот уже как несколько лет стал тем местом, где можно было выплакаться под священнической епитрахилью и напитаться той благодатной энергией, которую в ином месте найти было невозможно. Хуже всего было слышать занудные материнские увещания о хорошем человеке, собственной семье, детях и прочих радостях семейной жизни. Анне и так было тошно от, как под копирку повторяющихся неудач в этом отношении, а тут ещё близкий человек не даёт зажить этой ноющей мозоли. Однако из любви и уважения к матери приходилось терпеть, используя это как стимул к усиленной молитве.
– 2.50 не будет у Вас?
– А 50 копеек разве ещё ходят?
– Пока да, – устало улыбнулась девушка-кассир.
– Ой, ну… – закопошилась Анюта в кошельке, – пять подойдёт?
– Да ладно, вот, держите.
Взяв сдачу и поздравив девушку с наступающим Рождеством, Анна схватила пакет с продуктами и отправилась к выходу.
На улице было слякотно, небольшие лужи недавно прошедшего дождя навевали совсем не праздничное настроение, да и сами праздники в последнее время как-то вовсе не радовали. Рождество Христово – главный зимний праздник церковного круга, а тут такая погода, и ни проблеска, ни надежды на улучшение. Крутишься этой белкой в собой же созданном колесе, а для чего? для кого? зачем?.. Да, вроде как нашла любимое дело, нужное, полезное, прибыльное, вот только одна, и это совершенно не то одиночество, которое приносит радость и покой.
Поставив пакет в багажник, Анна открыла переднюю дверцу и уже перенесла одну ногу в салон, путаясь в вихре собственных мыслей, однако сесть не успела.
– Добрый день, – услышала она совсем детский голосок недалеко от себя. – У Вас красивая машина.
Маленькая забавная девчушка лет восьми, не мигая, смотрела на зависшую над сидением женщину, недоумевающую от её детской непосредственности.
– А Вы меня покатаете?
– В смысле? Подожди… – выставила Анна, наконец, ногу обратно, захлопнула дверцу и подошла к девчонке. – Ты кто, малышка?
– Девочка.
– Ага, – улыбнулась Анна. – Уверена?
– Конечно, уверена. Вопросы, тоже. Вы шутите так, да?
– Ты откуда взялась такая шустрая? Где мамка твоя?
– Нету.
– Как же нету? – присела Анюта, взяв девчонку за руки. – Заблудилась, что ли?
– А Вы бы согласились стать моей мамой?
– Так-так-так, подожди, – Анна вдохнула побольше воздуха, – ты – сиротка, что ли?
– Социальная, причём. Так в приюте говорят. Родной маме я не нужна, а Вы мне понравились, вот я и подумала, что если Вы согласны, я была бы хорошей дочерью.
Девочка говорила очень ровно, спокойно, никаких переживаний в её душе, будто вообще не происходило. Одета была довольно опрятно, весь её внешний вид, манера держаться, да и сами рассуждения никак не походили не обитателя детского дома. И если бы не горящие надеждой глазки и живой от природы характер, её можно было бы принять за холодного безразличного ребёнка.
– С ума сойти, – поднялась Анна с корточек, нервно зашагав к машине и обратно.
– Я расстроила Вас, да?
– Ну как тебе сказать? Тебе сколько лет-то?
– Пять, – открыла девчонка ладошку, – плюс два, – показала она два пальчика на второй руке.
– Семь, значит?
– Значит, семь.
– А умненькая ты, я смотрю, не по годам.
– Так я книжки читаю, и передачи взрослые смотрю, вот и набралась всего понемножку.
– А читать-то тебя кто учил, Понемножка? – присела Анна снова возле девчонки на корточки.
– Сама, всё сама.
– Так ты ещё и врунишка?
– Дом сгори,
Мать умри,
Вместо отца
Немец приди! –
с загоревшимся самозабвением в глазах продекламировала девчушка, сложив вместе указательный и средний пальцы правой руки.
– И что это значит?
– Как что? Это клятва, я правду сказала.
– А клятву из книжки вычитала? – улыбнулась молодая, увлечённая этим необычным разговором женщина, напрочь забыв о недавних переживаниях.
– Ну да.
– Видать, книжка старенькая была?
– А вы умная женщина, – улыбнулась и себе девчонка, закивав оценивающе головкой. – Думаю, мы с Вами поладим.
– Слушай, Понемножка, а ты мне нравишься. Имя-то есть у тебя?
– Варвара.
– Ух, ты! Варвара – краса, длинная…
– …коса, – задорно засмеялась малышка, заливной смех которой разбудил в Анне вынужденно подавляющие материнские чувства. Она подумала, что, действительно, эта маленькая девочка была бы для неё хорошей дочерью, хотя эта мысль и показалась ей совершенно дикой и невозможной.
– Так что же мне делать с тобой, а?
– А давайте покатаемся на Вашей машине.
– С приюта своего ты, я так понимаю, сбежала?
– Он не мой.
– Ну да, да. Слушай, ты ведь, наверно, голодная?
– Да так, немножко.
– Совсем немножко
Кушать захотела Понемножка.
– Ха-ха-ха, – озорно засмеялась девчонка. – Какая же Вы классная. Так как насчёт моего вопроса?
– Какого вопроса?
– Станете моей мамой? Кстати, муж у Вас есть, или хотя бы молодой человек?
– Так, давай-ка я тебя сейчас сначала покормлю, а потом уже…
– Ох уж эти взрослые, как только разговор заходит о серьёзных вещах, тут же переводят тему на жуткую обыденщину.
– Кашу, вижу, не сваришь с тобой, – улыбнулась Анюта.
– А я, кстати, умею готовить.
– Дай угадаю – сама научилась.
– Ну, конечно. А мы куда поедем утолять мои голодные порывы?
– Слушай, ну ты даёшь. Где ты нахваталась этого всего?
– Я уже говорила. Вы просто невнимательно слушали.
– Ладно, давай прыгай бегом в машину.
– Так прыгать или бежать? – издевалась Варя полным ходом, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.
– Ты поговори мне ещё, – заругалась Анна пальчиком, впуская неожиданную спутницу в ароматный салон своего авто.
– А можно мне наперёд?
– Нельзя.
– Только не говорите, что детям не положено.
– Вот видишь, ты и сама знаешь, что не положено, – поучительным тоном протянула Анна, включая зажигание.
– Ой, – тяжело вздохнула девчонка, – какая же Вы бука.
Отъезжая от остановки супермаркета, Анна только улыбалась про себя, не понимая до конца, для чего Бог послал ей этого ребёнка. Вроде как на службу надо спешить, а тут эта шустрая егоза, надо сказать, вовремя увела от неё унылую волну, расслабив мысли и вдохнув немного слегка призабытой радости.
Что ж, как не хочется побывать на праздничной службе, видимо, Богу угодно, чтобы я устроила этой маленькой сиротке небольшой праздник. По всему видать, их на её ещё таком коротеньком жизненном пути было совсем ничего. Ну, всё, решено, завтра на литургию, а сегодня, коли уж так случилось, побуду для этой девчушки волшебной феей.
Трасса была запруженной, образовались пробки, все спешили в этот светлый предрождественский вечер, и, хоть погода и не радовала снежными сугробами и лёгким морозцем, на душе было именно так, как и бывает только перед Рождеством – тихо и спокойно.
– Извините, пожалуйста, – раздалось внезапно с заднего сиденья. – Я так и не спросила, как Вас зовут.
– Анна, Варенька.
– Просто Анна? А как по отчеству?
– Ну, Варюш, я ещё не настолько старенькая, чтобы обращаться ко мне по отчеству. Анны будет достаточно.
– А Вы на меня не обиделись?
– Совсем нет, малыш, наоборот, мы с тобой прекрасно проведём этот вечер, а завтра, если получится, сходим вместе в церковь, у нас такой батюшка, м-м-м…
– Строгий, наверно, очень, да?
– Нет, он очень добрый и хороший, ну, сама увидишь, ещё и подарочек от него получишь.
– Я не хочу подарков, в приюте нам постоянно привозят и конфеты, и другие сладости, игрушки, но это всё не то. Мамку ничто не заменит. То, что папки у меня нет, я как-то привыкла, а вот мамки всегда не хватает. Ой, ладно, не хочу Вас расстраивать и беспокоить, это так, минутная слабость. Остановите мне где-то, я пойду.
– Погоди, Варь, ты что, куда же ты пойдёшь, мы же договорились.
– Да навязалась я Вам на голову, у Вас своя жизнь, свои планы. Пойду я где-то в другом месте маму искать. Всё-таки рождественская ночь на носу, говорят, в это время небо открыто, и Бог слышит все молитвы, надо только очень сильно его попросить. Остановите, Анна, пожалуйста, остановите.
Анна тотчас припарковалась в ближайшем автокармане.
– Спасибо. Извините, что побеспокоила, – открыла девчонка дверцу, собираясь выйти.
– Погоди, Варь, у меня с машиной что-то. Я не собиралась здесь останавливаться, а в машинах я вообще не разбираюсь, и недавно ж на СТО была, заверили, что всё в порядке. А насчёт мамы твоей мы ещё поговорим. Сейчас поищем где-то механика, и устроим тебе пир. Вот только, где его искать, ума не приложу.
– О, а я уже знаю, – аж подпрыгнула Варя, крутя на все стороны головой. – Вон такси стоит, видите? Таксисты должны разобраться. Я сейчас, – сходу рванула девчонка на улицу, кометой преодолев расстояние к стоявшему неподалёку такси.
– Дяденька-дяденька, – застучала она в окошко.
– Тебе чего, малышня? – услышала Понемножка несколько грубоватый голос вслед за открывшейся дверцей.
– Вы в машинах хорошо разбираетесь?
– Ну, неплохо, а что надо?
– У-у… – набрала Варя побольше воздуха, – у мамы машина сломалась. Вы не посмотрите?
– А мама где?
– Да вон же, белая иномарка.
– Так, а что ж там сломалось?
– Ну что за мужики пошли. Откуда ж я знаю. Мне семь лет всего. Шевелитесь быстрее, нам ехать надо.
– Ну, пойдём, – не спеша и не особо горя желанием вылез засидевшийся за много часов работы мужчина из салона, немного попрыгал, помахал руками, разгорячил малость кровоток, и направился в указанном направлении.
– Вы что – спортсмен? – недоумевающе вопросила девчонка, следя за сумбурными движениями этого здорового дядьки.
– Как тебе сказать? Был когда-то. Добрый вечер, – спустя полминуты обратился он уже к Анне. – Что за беда у Вас?
– Здравствуйте. Да сама не знаю. Что-то забарахлило там, – направила она руку в неведомую сторону.
– Ладно, счас посмотрим. Капот откройте, пожалуйста.
– Это…
– Вот эта кнопочка. Ага…
Поначалу Анна готова уже была включить программу саможаления, мол, вечер не задался, службу пропустила, жизнь не сложилась, но очень быстро эта программа дала сбой, и она о ней вообще забыла.
Неимоверно много душевных и физических сил отняла процедура удочерения, пришлось даже поспешить со свадьбой, однако с последним проблем никаких и не было, потому как та предрождественская встреча стала судьбоносной не только для Анны, но и для её долгожданного избранника. Отныне ей уже было на кого положиться во всех вопросах, которые так невыносимо долго приходилось решать самой. И вдруг, словно по мановению чьей-то ласковой руки, она обрела не только любимого мужчину, но и замечательную дочь. Но все рождественские щедроты на этом не закончились.
Ровно через год Варя узнала, что у её мамы будут двойняшки.
Андрей Март