29). "ТЕНЬ", 1846 - 1847 годы; перевод А.В.Ганзен. В 2-х частях. Часть 1-я. 

В жарких странах - вот где печёт солнце! Люди там становятся краснокожими, а в самых жарких странах - чёрными, как негры.

Некий учёный однажды приехал из холодных стран в жаркие; он думал, что будет бегать здесь по улицам, как у себя на Родине, но вскоре убедился, что это невозможно. Он как и все разумные люди, вынужден был сидеть дома, а двери и ставни на окнах оставались закрытыми весь день. Казалось, что  все жильцы спят или никого нет дома. Улица на которой он жил, - узкая уличка с высокими зданиями, - была так расположена, что солнце освещало её с утра до вечера, и это было невыносимо! Учёному из холодных стран, - а он был человек молодой и умный - казалось, что он сидит в раскалённой печи; это плохо на него действовало, и он очень исхудал, даже тень его как-то съёжилась, сжалась, - солнце действовало и на неё.

И человек и его тень оживали только к вечеру, когда оно заходило.  И как приятно было тогда смотреть на них!

Как только в комнату вносили свечу, тень распространялась на всю стену, заходя даже на потолок; она вытягивалась и как бы расправляла свои члены.

Учёный выходил на балкон и тоже потягивался; и чем больше звёзд высыпало на ясное небо, тем больше он оживал.

На всех соседних балконах (а в жарких странах перед каждым окном балкон) появлялись люди, потому что свежий воздух необходим всем, даже тому, кого солнце сделало краснокожим. Всюду, и наверху и внизу, царило оживление. На улицу перебирались и сапожники, и портные, и все прочие жители, выносили столы и стулья, зажигали свечи - тысячи свечей. Одни разговаривали, другие пели; люди гуляли, экипажи катили, ослы плелись, звеня бубенчиками - дзинь, дзинь, дзинь!.. Двигались с пением похоронная процессия; уличные мальчишки бросали шутихи; церковные колокола звонили, - на улице жизнь била ключом.

Только в 1-м доме, стоявшем как раз напротив балкона учёного, было тихо. И всё-таки там, очевидно, кто-то жил, - на балконе стояли цветы. В эту жару они росли быстро, - значит, кто-нибудь заботился о них и поливал их. По вечерам дверь там приоткрывали тоже, но в доме было темно, точнее - темно было в передней комнате, а из задней доносилась музыка. Приезжему учёному музыка эта казалась необычно красивой, хотя очень может быть, что это ему казалось, - ведь здесь, в жарких странах, ему всё чрезвычайно понравилось. Только бы не пекло солнце! Хозяин дома, где поселился учёный, говорил, что не знает, кто живёт в доме напротив, - тамошние жильцы никогда не показывались на улице, - а музыку он находил прескучной.  - "Кажется, будто кто-то сидит и без конца учит 1-ну и туже пьесу", - говорил он, - "а пьеса у него не выходит. - "Выйдет", - говорит он себе. Однако пьеса никогда не "выйдет", сколько бы он её ни играл".

Однажды ночью приезжий проснулся; он спал, открыв дверь на балкон. но вот ветер раздвинул портьеру, и учёному почудилось, будто от противоположного балкона исходит удивительный блеск.

Все цветы там светились, как пламя, переливаясь чудесными красками, а среди цветов стояла стройная, прелестная девушка и тоже светилась. Этот свет резал глаза учёному, - он  ведь только что проснулся и к тому же раскрыл их очень широко.

Соскочив на пол, он крадучись подошёл к двери, - но девушка уже исчезла, а блеск погас; цветы больше не светились, хоть и были прекрасны как всегда. Балконная дверь была приоткрыта, а из неё доносилась музыка, такая нежная и чарующая, что слушая её, хотелось погрузиться в сладостные мечты. Это было какое-то волшебство... Но кто же всё-таки жил в том доме? Где был вход в него? Весь низ там занят магазинами, а через них ведь жильцы не ходят. Как то раз вечером приезжий сидел на своём балконе; в комнате позади него горела свеча, и понятно, что тень его переползла на противоположную стену.

Она сидела там на балконе среди цветов, и когда приезжий двигался, то, как это всегда бывает, двигалась и тень.

- "Моя тень, должно быть, единственное живое существо в том доме", - сказал учёный. - "Как уютно она расположилась среди цветов! Дверь открыта, и тени моей следовало бы зайти в комнату и посмотреть, что там а потом вернуться и рассказать мне, что она видела. Окажи-ка мне услугу", - добавил он в шутку, глядя на тень, -"будь так добра и войди в дом.  Войдёшь, а?"

Он кивнул тени, а тень тоже кивнула. - "Ну, ступай, да смотри не пропади!"

И приезжий встал; тень его  на противоположном балконе тоже встала. Он повернулся; и тень тоже повернулась.

И если  бы кто-нибудь посмотрел внимательно, то заметил бы, что тень скользнула в полуоткрытую  дверь балкона как раз в тот момент, когда приезжий вошёл в комнату и задвинул за собой портьеру.

На следующее утро учёный вышел на улицу, что бы выпить кофе и прочесть газеты. 

- "Что это?" - сказал он, когда очутился на солнцепёке. - "Куда девалась моя тень?

Значит она действительно ушла вчера и не вернулась? Как это неприятно!" И он рассердился, - но не потому, что тень его пропала, а потому что вспомнил рассказ о человеке без тени. Эта история была широко известна на его Родине, в холодных странах, и если бы учёный рассказал свою, её сочли бы подражанием. А он вовсе и не собирался никому подражать и даже решил умолчать об исчезновении тини, что конечно, было благоразумней всего.

Вечером он опять вышел на балкон, а свечу, как следовало, поставил позади себя, зная, что тень любит прятаться от света за своего господина.

Но ему не удалось её выманить. Он и нагибался, и съёживался, и вытягивался во весь рост, но тени не было, она не приходила. Он кашлянул, но и это не помогло. Досадное случилось происшествие! Однако в жарких странах всё растет очень быстро, и через неделю учёный, к своему великому удовольствию, заметил, что когда он выходит на солнце, у его ног возникает маленькая тень, - очевидно, корень старой остался.

Тень всё росла да росла, и спустя 3 недели у него была уже довольно приличная тень, а во время его путешествия домой, в северные страны, она всё продолжала расти и под конец сделалась такой длинной, что и половины её было бы достаточно.

Учёный приехал домой и стал писать книги о том, что такое "правда" и что такое "добро" и "красота".

Так проходили его дни и годы; и так прошло  много лет.

Как то раз вечером, когда он сидел у себя в кабинете, кто-то тихонько постучал в дверь. - "Войдите", сказал он, но никто не вошёл.

Тогда он открыл дверь, и перед ним предстал человек, такой тощий, что учёному сделалось не по себе. Однако незнакомец этот, вероятно, был важной особой; по крайней мере одет он был необыкновенно элегантно. 

- "С кем имею честь говорить?" - спросил учёный.

- "Я так и знал, что Вы меня не узнаете", - ответил изящный господин. - "Я сделался телесным, утратил бесплотность; теперь у меня есть мышцы и даже платье. Вы верно, не ожидали увидеть меня  в таком состоянии? Неужели Вы не узнаёте свою старую тень? Вы должно быть, никак не думали, что я к Вам вернусь? Мне чрезвычайно повезло с тех пор, как я с вами расстался. Я во всех отношениях стал богаче и, если  понадобится, смогу даже откупиться от службы". - Он побряцал связкой драгоценных брелоков, висевших на его  часовой цепочке, и засунул руку под толстую золотую цепь, которую носил на шее. На пальцах его так и сверкали брильянты, и не поддельные, а настоящие".

- "Я прямо изумлён", - сказал учёный. - "Что же это такое?" - "Это конечно случай необычный", - ответил пришелец.  - "Но ведь и Вы сами не принадлежите к обыкновенным людям, а я, как вы знаете, с детских лет ходил по вашим следам. Как только  вы нашли, что я достаточно  созрел для  того. что бы  10му пуститься в свет, я взял да ушёл. Теперь обстоятельства мои блестящи, лучшего и желать нельзя. Но мне захотелось ещё раз повидаться с Вами, прежде чем вы умрёте, - а Вы умрёте рано или поздно. Захотелось также повидать родные края, - ведь Родину разлюбить нельзя. Я знаю, у вас теперь новая тень; может быть я задолжал ей или Вам? если так, будьте добры, скажите, сколько я должен".

- "Как, неужели это ты?" - сказал учёный. - "Удивительно! Вот уж не думал, что  к человеку может вернуться его старая тень!" - "Сколько же я должен уплатить?" - повторил гость. - "Мне очень не хочется оставаться в долгу". - "Как можешь ты так говорить?" - отозвался учёный. - "Ни о каких долгах нет и речи, ничто тебя не связывает. Я очень рад твоему счастью. Садись же, старый друг! Расскажи мне только, что с тобой случилось и что тебе довелось увидеть в доме напротив - там, в жарких странах". - "Хорошо, я расскажу Вам об этом", - согласился гость и сел. - "Но только за это обещайте мне никогда никому не говорить, что я был Вашей тенью; не говорить ни здесь, в городе, ни в любом другом месте, где я могу бывать! Я собираюсь жениться, а прокормить могу я не 1-ну семью". - "Не беспокойся", - проговорил учёный. - "Вот тебе моя рука - я никому не скажу, кто ты, даю слово; а слово моё - это тоже самое, что я человек!" - "Слово - это тень человека", - сказала тень; и иначе она сказать не могла. Удивительно, до какой степени пришелец походил  на человека: он весь был в чёрном, носил  шейный платок из дорогой чёрной ткани, лакированные сапоги и цилиндр, который  можно было складывать так, что от него оставались лишь тулья да поля, не говоря уже о брелоках, золотой цепочке и брильянтовых кольцах. Да, тень учёного была необыкновенно хорошо одета; потому что она так походила на человека.  - "Теперь я буду рассказывать", - начал гость, как можно твёрже ставя свои ноги в лакированных ботинках на рукав новой тени учёного, которая лежала у его ног, свернувшись как пудель. неизвестно только, сделал ли он это из спеси, или затем, что бы новая тень приросла к месту и никуда не сбежала. А новая тень лежала смирно, готовясь внимательно прослушать рассказ о том, как можно отделаться от человека и добиться того, что станешь сама себе госпожой.

- "Знаете кто жил в доме напротив?" - начал гость. Самое очаровательное существо на свете, сама Поэзия! Я пробыл у неё 3 недели, а это всё-равно как если бы я прожил 3 000 лет и прочитал бы всё, что  было когда-либо сочинено и написано, уверяю Вас! Повторяю - и это правда, - я видел всё, и я знаю всё!"