28). "СТАРЫЙ  УЛИЧНЫЙ  ФОНАРЬ", 1847 год; перевод А.В.Ганзен. Знаете ли Вы сказку про старый уличный фонарь? Она не бог весть как интересна, но всё-таки прослушать её стоит. 

Так вот, жил был 1-н почтенный старый уличный фонарь; он честно служил много лет, но наконец, его решили уволить. Фонарю стало известно, что он последний вечер висит на столбе и освещает улицу, и чувства его можно было сравнить с чувством увядшей балерины, которая танцует в его последний раз и знает, что завтра её попросят сойти со сцены. Он с ужасом ждал завтрашнего дня: завтра  ему предстояло явиться на осмотр в ратушу и впервые представиться "тридцати шести отцам города", которые решат, годен ли он ещё к службе, или нет. Да, завтра должен был решиться вопрос: отправят ли его освещать какой-нибудь другой мост, ушлют ли в деревню или на фабрику, или же просто сдадут в переплавку. Фонарь могли переплавить во что угодно; но больше всего его угнетала неизвестность: он не знал, будет ли он помнить о том, что некогда был уличным фонарём, или не будет? Так или иначе, он знал, что ему во всяком случае придётся расстаться с ночным сторожем и его женой, которые стали ему близки, как родные. Оба они – и фонарь и сторож – поступили на службу в один и тот же час. Жена сторожа очень гордилась должностью мужа и, проходя мимо фонаря, удостаивала его взглядом только по вечерам, а днём – никогда. Но в последние годы, когда они все трое – и сторож, и жена его, и фонарь – уже состарились, она тоже стала ухаживать за фонарём, чистить лампу и наливать в неё ворвань* (*1). Честные люди были эти старики, ни разу не обделили фонарь ни на капельку! * (*1). - /"Ворвань" - устаревшее "жир, добываемый из морских млекопитающих и рыб"/.

Итак, фонарь освещал улицу последний вечер, а назавтра должен был отправиться в ратушу. Эти грустные мысли не давали ему покоя; не мудрено, что он и горел плохо. Порой у него мелькали и другие мысли – он многое видел, на многое пришлось ему пролить свет; в этом отношении он стоял, пожалуй, выше, чем "тридцать шесть отцов города"! Но он молчал и об этом: почтенный старый фонарь не хотел обижать никого, а тем более своё начальство.

Фонарь многое видел и запомнил, и время от времени пламя его трепетало, словно в нём шевелились такие мысли: - "Да, и обо мне кое-кто вспомнит! Вот хоть бы  тот красавец юноша... Много лет прошло с тех пор. Он подошёл ко мне с исписанным листком бумаги, тонкой-претонкой, с золотым обрезом. Письмо было написано женской рукой и так красиво!

Он прочёл его 2 раза, поцеловал и поднял на меня сияющие глаза: - "Я счастливейший  человек в Мире!" - говорили они. Да, только он да я знали, что написала в этом первом письме его возлюбленная. Помню я и другие глаза...Удивительно, как перескакивают мысли! по нашей улице двигалась пышная похоронная процессия; на катафалке, обитом бархатом, везли в гробу  тело молодой, прекрасной женщины. Сколько было цветов и венков! Горело такое множество факелов, что они совсем затмили мой свет. Тротуар заполнен народом - это люди шли за гробом. Но когда факелы скрылись из виду, я огляделся и увидел человека, который стоял у моего столба и плакал. Никогда я не забуду взгляда его скорбных глаз, смотревших на меня".

И много ещё о чём вспоминал старый уличный фонарь в этот последний вечер. Часовой, сменяющийся с поста, тот хоть знает своего преемника и может перекинуться с нами 2-мя словами; а фонарю не с кем было поделиться своим опытом - рассказать рассказать о дожде и снеге, о том, как месяц освещает тротуар и с какой стороны обычно дует ветер. На мостике, перекинутом через водосточную канаву, находились в это время 3 кандидата на освобождающуюся должность которые думали, что выбор преемника зависит от самого  фонаря. Одним из кандидатов была селедочная головка, светящаяся в темноте; она полагала, что её появление на фонарном столбе значительно сократит расход "ворвани". 2-м была гнилушка, которая тоже светилась и, по её словам, даже ярче, чем вяленая треска; к тому же она считала себя последним остатком дерева, которое  некогда было красой всего леса. 3-м кандидатом был светлячок; откуда он взялся - фонарь никак не мог догадаться, но светлячок был тут и тоже светился, хотя гнилушка и селедочная головка клялись в 1-н голос, что он светит только временами, а потому его не следует  принимать во внимание. Старый фонарь возразил, что никто из кандидатов не светит настолько ярко, что бы занять его место, но ему конечно же не поверили. Узнав же, что назначение на должность зависит вовсе не от фонаря, все 3-е выразили живейшее удовольствие, - он ведь слишком стар, что бы сделать верный выбор. 

В это время из-за угла подул ветер и шепнул в отдушину фонаря: - "Что я слышу! Ты уходишь завтра? Это последний вечер, что мы встречаемся с тобой здесь? Ну, так вот же тебе от меня подарок! Я проветрю твой череп, да так, чт ты будешь ясно и точно помнить всё, что  когда -либо слышал и видел сам, но увидишь собственными глазами то, что будут рассказывать или читать при тебе  другие, - вот какая у тебя будет свежая голова! - "Не знаю, как тебя и благодарить!" - сказал старый фонарь. - "Только бы меня не переплавили!" - "До этого ещё далеко", - отвечал ветер.  - "Ну сейчас я проветрю  твою память. Если ты получишь много таких подарков, как мой, ты проведёшь старость очень и очень приятно!" - "Только бы меня не переплавили!" - повторил фонарь. - "Может быть, ты и в этом случае поручишься за мою память?"

- "Эх, старый фонарь, будь же благоразумен!" - сказал ветер и подул. В эту минуту выглянул месяц. - "А Вы что подарите?" - спросил  его ветер. - "Ничего, - ответил месяц. - "Я ведь на ущербе; к тому же фонари никогда не светят  за меня, - всегда я за них". И месяц опять спрятался за тучи, - он не хотел, что бы ему надоедали. Вдруг на железный колпачок фонаря капнула дождевая капля, казалось, она скатилась с крыши; но капля сказала, что упала из серого облака, и тоже - как подарок, пожалуй даже самый лучший. - "Я проточу тебя", - сказала капля, - "И ты, когда пожелаешь, сможешь проржаветь и рассыпаться прахом за 1-ну ночь!" Фонарю это показалось плохим подарком; ветру - тоже. - "Неужто никто не подарит ничего получше?" - зашумел  он изо всей мочи.

И в ту же минуту с неба скатилась звёздочка, оставив за собой длинный светящийся след. - "Это что?!" - вскричала селёдочная головка. - "Как будто звезда с неба упала? и, кажется, прямо в фонарь! Ну, если этой должности домогаются такие высокопоставленные особы, то нам остаётся только откланяться и убраться во свояси. Так все 3-е и сделали. Старый же фонарь вдруг вспыхнул как-то особенно ярко. - "Вот это чудесный подарок!" - сказал он. - "Я так всегда любовался дивным светом ясных звёздочек. Ведь сам я не мог светить, как они, хоть это и было моим заветным желанием и стремлением, - и вот дивные звёздочки заметили меня, бедный старый фонарь, и послали ко мне с подарком 1-ну из своих сестриц. Они одарили меня способностью показывать тем, кого я люблю, всё, что я помню и вижу сам. Это даёт глубокое удовлетворение; а радость, которую не с кем разделить, - только пол радости!" - "Отличная мысль", - сказал ветер. - "Но ты не знаешь, что это твой дар зависит от  восковой свечки. Ты никому ничего не сможешь показать, если в тебе не будет гореть восковая свечка: вот о чём подумали звёзды. Они принимают и тебя и вообще, всё что светит, за восковые свечки. Но теперь я устал, пора улечься!" - добавил ветер и улёгся. На другой день… нет, через него мы лучше перескочим, - на следующий вечер фонарь лежал в кресле. Угадай где? В комнате старого ночного сторожа. Старик попросил у "тридцати шести отцов города" в награду за свою долгую верную службу… старый фонарик. Те посмеялись над его просьбой, но фонарь отдали; и вот фонарь преважно лежал теперь в кресле возле тёплой печки и, право, точно вырос, так что занимал собою почти всё кресло. Старички уже сидели за ужином и ласково поглядывали на старый фонарь: они охотно посадили бы его с собой и за стол. Правда, они жили в подвале, на несколько футов под землей, и, чтобы попасть в их каморку, надо было пройти через вымощенную кирпичами прихожую, - зато в самой каморке было очень чисто и уютно. Двери были обиты по краям полосками войлока, кровать пряталась за пологом, на окнах висели занавески, а на подоконниках стояли 2 диковинных цветочных горшка. Их привез матрос Христиан из Ост-Индии или Вест-Индии. Горшки были глиняные в виде слонов без спины; вместо спины у них было углубление, набитое землёй; в 1-м слоне рос чудеснейший лук-порей, а в другом - цветущая герань. 1-й слон был огородом старичков, 2-й - цветником. На стене висела большая картина в красках, изображавшая Венский конгресс, на котором присутствовали все цари и короли. Старинные часы с тяжёлыми свинцовыми гирями тикали без умолку и вечно убегали вперёд. - "Пускай уж лучше спешат, чем отстают", - говорили старички.

Итак, сейчас они ужинали, а старый уличный фонарь лежал, как мы знаем, в кресле, возле тёплой печки, и ему казалось, будто весь свет перевернулся вверх дном. Но вот старый сторож взглянул на него и стал припоминать всё, что они пережили вместе, в дождь и в непогоду, в ясные и короткие летние ночи и в снежные метели, когда так и тянет домой, в подвальчик; а фонарь пришёл в себя и увидел всё это как наяву. Да, ветер славно его проветрил! Старички были такие работящие, трудолюбивые; ни 1-н час не пропадал у них зря. По воскресеньям после обеда на столе появлялась какая-нибудь книжка, чаще всего описание путешествия, и старик читал вслух об Африке, об огромных лесах и диких слонах, которые бродят на воле. Старушка слушала и поглядывала на глиняных слонов, служивших цветочными горшками. - "Могу себе это представить!" - приговаривала она. А фонарь от души желал, чтобы в него вставили восковую свечку, - тогда старушка, как и он сам, воочию увидела бы всё: и высокие деревья, перепутавшимися густыми ветвями, и голых чёрных людей верхом на лошадях и целые стада слонов, уминающих толстыми ногами тростник и кусты. - "Что проку в моих способностях, если во мне нет восковой свечки!" - вздыхал фонарь. - "У моих хозяев только и есть, что ворвань да сальные свечи, а этого не достаточно". Но вот у старичков появилась целая куча восковых огарков; длинные огарки сжигали, а короткими старушка вощила нитки. когда шила. Восковые свечки теперь у стариков были, но им и в голову не приходило вставить хоть 1-н огарочек в фонарь. - "Ну вот, я и лежу тут зря со всеми своими редкими способностями", - сказал фонарь. - "Внутри у меня целое богатство, а я не могу им поделиться! Ах, вы не знаете, что я могу превратить эти голые стены в роскошнейшие обои, в густые леса, во всё, чего Вы пожелаете! Да и где Вам знать это!" Фонарь, всегда вычищенный до блеска, всегда лежал в углу, на самом видном месте. Люди, правда, называли его старым хламом, но старики не обращали на это внимания - они его любили. Однажды, в день рождения старика, старушка подошла к фонарю, лукаво улыбнулась и сказала: - "Постой-ка, я сейчас устрою иллюминацию в честь своего старика!" Фонарь задребезжал от радости. "Наконец-то их осенило!" - подумал oн. Но налили в него "ворвань", а о восковой свечке не было и помину. Он горел весь вечер, но знал теперь, что дар звёзд - самый лучший дар - так и не пригодится ему в этой жизни. И вот пригрезилось ему, с такими способностями не мудрено и грезить, - будто старики умерли, а он попал в переплавку. Фонарю было также страшно, как в тот раз, когда ему предстояло явиться на смотр в ратушу к "тридцати шести отцам города". Но хоть он мог по своему желанию проржаветь и рассыпаться в прах, он этого не сделал, а попал в плавильную печь и превратился в чудеснейший железный подсвечник в виде ангела, который держал в одной руке букет. В этот букет вставили восковую свечку, и подсвечник занял место на зелёном сукне письменного стола. Комната была очень уютна; все полки здесь были уставлены книгами, а стены увешаны великолепными картинами. Здесь жил поэт, и все, о чём он думал и писал, развертывалось перед ним, как в панораме. Комната становилась то дремучим лесом, освещенным солнцем, то лугами, по которым расхаживал аист, то палубой корабля, плывущего но бурному морю… - "Ах, какие способности скрыты во мне!" - воскликнул старый фонарь, очнувшись от грёз. - "Право, мне даже хочется попасть в переплавку! Впрочем, нет! Пока живы старички - не надо. Они любят меня, какой я есть, я им заменяю ребёнка. Они чистили меня, питали "ворванью", и мне здесь живется не хуже, чем знати на "конгрессе". Чего же ещё желать! И с тех пор фонарь обрел душевное спокойствие; да старый почтенный фонарь и заслуживал этого. #Старыйуличныйфонарь

"Ворвань" - С XVIII века европейцы и американцы уходили в море на китобойный промысел, китов добывали ради пищи, из - за жира, которым ... освещали улицы.

Развитие газовой и электрической промышленности сняло проблему - китам повезло, но кашалотам - нет. В головах кашалотов содержится т.н. спермацет- жидкий воск. Его использовали как смазку точных приборов и важных деталей машин. Машин становилось всё больше, а кашалотов всё меньше. Возможно на текущий момент кашалотов не осталось бы вовсе, но Природа сжалилась над кашалотами, ботаники в Калифорнийской пустыне нашли растение хохоба, или симмондсия (Simmondsia). Его плоды содержат жидкий воск качеством гораздо выше чем у кашалота. В результате во всех пустынях мира начали выращивать хохобу. Воск симмондсии нашёл своё применение и в парфюмерии: это то самое "масло жожоба", входящее в состав шампуней, придающих блеск волосам

Сейчас аппарат называемый "телевизором" есть в каждом доме (у многих в каждой комнате и на кухне по телевизору), однако передача изображения и звука на расстояние увенчались успехом относительно недавно. Передача звука стала возможной после открытия "радиоволн" и изобретения "радио", а вот "электромагнитные излучения", позволяющие трансляцию изображения, были укрощены позже. Так давайте узнаем, кто изобрёл "телевизор"!

Суть "телевизионной трансляции" заключена в преобразовании "световых волн" в "электрические сигналы" с последующей передачей "электросигналов" по "каналу связи" и "декодированием информации" в обратном порядке - "из электрических импульсов в картинки". 

Изобретатель "камеры-обскуры" ещё в Средневековье смог превратить "свет в оптический рисунок".

А превращение света в электричество стало возможным с открытием химического элемента селена в 1817 году. Практически использовать свойства «лунного» минерала удалось в 1839 г. 1-й шаг на пути к "телевидению" был сделан.

Идея обратного преобразования электрического сигнала в световой была реализована в 1856 году, когда И. Г. Гейслер изобрёл безынерционную трубку, которая конвертировала электроэнергию в оптическое изображение с использованием газа-проводника.

"Как ЧЕЛОВЕК ПРИРУЧИЛ ВОЛНУ" и "РАДИОЭЛЕКТРОНИКА ВСЮДУ". Подборка из 2-х книг. Автор - А. Плонский. Издательство - "Советская Россия", Москва, 1958 год. Под научной редакцией члена-корреспондента Академии наук СССР, ссылка: https://ok.ru/group/60547845455913/topic/151040100879657 В 1875 году бостонец Джордж Кэри представил 1-й прототип "телевизора" - мозаичную структуру, состоящую из газоразрядных трубок. Практически одновременно, в период с 1877 по 1880 года, сразу 3-е учёных из разных стран обнародовали схему, предполагающую "поочерёдную передачу сигналов". В их числе был и наш соотечественник - Порфирий Иванович Бахметьев, изобретатель "телефотографа". Русский учёный представил вполне достижимый замысел, согласно которому перед передачей изображение разбивалось на отдельные части, а после получения восстанавливалось в единую картинку. В 1889 году профессор Столетов изобрёл "фотоэлемент", после чего, в 1907 году Б. Л. Розинг создал запатентованный принцип обратного преобразования электрических сигналов в изображение с помощью катодной электронно-лучевой трубки. С тех пор это изобретение стало активно использоваться в конструкции телевизионного аппарата. Без Бориса Розинга, который смог получить картинку, состоящую из точек и фигур, появление первого электронного телевизионного аппарата было бы невозможным. После подведения теоретической основы, дающей понимание сути явлений и возможности управления сигналами разной природы, а также появления ряда изобретений мир подошёл к появлению специальных устройств, предназначенных для телевизионной трансляции.

Однозначного ответа на вопрос о том, кто же считается изобретателем телевизора, не существует. Попытки реализации процесса преобразования световых волн в электрические с последующим восстановлением оптического изображения предпринимались разными учёными и изобретателями. В 1884 году немецкий учёный Пауль Нипков создал первое устройство для оптико-механической развёртки луча – т.н. "Диск Нипкова". Фактически прибор представлял собой "электронный телескоп, построчно считывающий изображение".

Воспользовавшись идеей талантливого немецкого студента, Джон Лоджи Бэрд смог получить картинку на экране приёмного устройства. 26 января 1926 года члены Королевского Института Великобритании наблюдали за 1-й "телетрансляцией". Несмотря на то, что изображение было весьма обобщённым и нечётким, а звук отсутствовал, всё же это было уже "телевидение". Компания Бэрда приступила к выпуску "телевизоров". 1-й "кинескоп" изобрёл Карл Браун. Впоследствии стеклянная "Трубка Брауна" стала частью "телеприёмника". Последователь и ученик Бориса Розинга - Владимир Зворыкин в 1932 году изобрёл и запатентовал "систему электронного телевидения". В определённой степени учёного можно назвать "изобретателем 1-го телевизора".

1-й "телевизор", предложенный Джоном Бэрдом, работал на основе диска Нипкова. Устройство представляло собой "крупный вращающийся диск с отверстиями, расположенными от внешней окружности к центру", т.е. по "спирали Архимеда". Размер транслируемой картинки был прямо пропорционален размеру диска в ограничительной рамке. Число отверстий соответствовало количеству строк на экране "телеприёмника". Диск Нипкова вращался, перемещая перфорацию, вследствие чего единое изображение разделялось на строчки. Конструкция имела технические ограничения, которые не позволяли увеличить "экран транслятора". Увеличивать количество отверстий бесконечно не представлялось возможным: чем больше диск покрыт перфорацией, тем меньше размер отверстий, которые должны пропускать свет на фотоэлемент. В итоге, экраны 1-х "телеприёмников" были крохотными - всего 3 х 4 см.

"Малострочное телевидение" позволяло транслировать "телевизионный сигнал" на длинных и средних волнах, благодаря чему "ловить" сигнал из Москвы могли даже в Европе. Но использование "Диска Нипкова" не позволяло увеличить экран даже до размера стандартного фотоснимка - в этом случае транслятор нужно было снабдить огромным 2-хметровым диском. А вот принцип "электронного телевидения", предложенный Владимиром Зворыкиным, был ограничен частотно, поскольку картинка разбивалась на огромное количество элементов, передача которых заняла бы собой все мощности. Было принято решение транслировать "телевизионные сигналы" на ультракоротких волнах с диапазоном менее 10 метров. Ультракороткие волны распространяются по прямой, как и световые импульсы. "Телевизор" Зворыкина работал по другой системе. В основу аппарата легли запатентованные учёным изобретения - "иконоскоп", т.е. "передающая электронно-лучевая трубка" и "кинескоп", т.е. "приёмная трубка, воспроизводящая изображение". В конце 1920-х годов идея "электронного телевидения" получила распространение во всём Мире.

1-я телетрансляция на просторах Советского Союза состоялась в апреле 1931 года. На тот момент отечественных "телевизоров" ещё не выпускали. 1-й "телевизор" в СССР появился позже, так как власти делали ставку на "радиовещание", поскольку считали, что такой способ передачи информации эффективнее с т.з. пропаганды. Тем не менее, в СССР на тот момент выпускались бумажные "диски Нипкова". "Телевизионные сигналы" транслировались на длинных и средних частотах. Отдельно передавался звук, отдельно - картинка. Отечественные умельцы быстро освоили премудрости сборки "телевизионных приёмников". Картонный перфорированный диск дополнялся неоновой лампой, обеспечивая приём сигнала и формирование изображения на миниатюрном экране. Для приёма звукового сигнала приобретался радиоприёмник. Схемы сборки самодельных телевизоров публиковались в журнале "Радиофронт". Позже ленинградское предприятие "Коминтерн" начало выпуск отечественных "телевизоров", действующих по системе Нипкова. Устройство напоминало приставку с экраном 3 х 4 см, предназначенную для подключения к "радиоприёмнику". "Телевещание" стало регулярным. В течение долгого времени на территории СССР вещал всего 1-н канал – "Первый", работа которого была прервана в годы Великой Отечественной Войны. В послевоенное время стал использоваться принцип "электронного телевидения", был выпущен 1-й "кинескопный телевизионный приёмник". Начал вещание 2-й отечественный "телевизионный канал".

Идеи 1-го цветного "телевизора" и передача цветного изображения разрабатывались параллельно с реализацией замысла чёрно-белого "телевещания". Тот же Джон Бэрд в 1928 году догадался встроить трёхцветный фильтр в свой "телевизионный аппарат". Изображения передавались через световой фильтр поочерёдно. Вполне вероятно, что использованный Бэрдом принцип был основан на предложении Александра Полумордвинова, который в 1900 году подал заявку на получение патента на 1-ю цветную трёхкомпонентную телесистему "Телефот". Изобретатель также предложил совместить перфорированный "диск Нипкова" с "разноцветными светофильтрами".  В 1907 году Ованес Адамян запатентовал систему 2-хцветного "телевидения" с одновременной передачей цвета. Позже учёный придумал схему последовательной передачи трёх цветовых сигналов. Развёртывающий аппарат Адамяна был оборудован тремя сериями отверстий, закрытых красным, синим и зелёным фильтрами. Именно эту идею позже реализовал Джон Бэрд. Недостаток схемы заключался в несовместимости с чёрно-белым телевидением. 1-й настоящий цветной "телевизор" был выпущен в Америке в 20-х годах ХХ века. Аппараты компании RCA можно было свободно купить в кредит. Позже выяснилось, что разработчики опередили потребности публики: телезрителям на тот момент вполне хватало чёрно-белой картинки. К идее цветного "телевидения" вернулись уже после окончания Второй Мировой Войны. Исследования, посвящённые "цветному телевидению", в СССР продолжились в 1947 году. 7 ноября 1952 года Ленинградское "телевидение" успешно провело экспериментальную трансляцию "телевизионной передачи с цветным изображением". В 1954 году советские учёные разработали стандарт телевещания ОСКМ, и уже в 1956 году тот же Ленинградский "телецентр" выпустил в эфир 1-ю киноленту с цветным изображением. Качество приёма сигнала проверялось на отечественных чёрно-белых аппаратах. С 1 октября 1967 года "цветное телевещание" в СССР велось с использованием стандарта "SECAM". В 1977 году отечественное "телевещание" транслируется полностью в цвете. В Советском Союзе собственный "цветной телевизионный аппарат" выпустили позже, хотя к разработкам приступили ещё во времена Зворыкина. В 1953 году отечественные предприятия выпускали "телевизоры" - "Радуга", основанные на "дисках Нипкова с цветофильтрами". После перехода к принципу "электронного телевидения" была выпущена обновлённая "Радуга" и модель "Темп-22". 1-й отечественный массовый "телевизор" с цветным изображением назвали "Рубин".

В июле 1964 года профессора Иллинойского Университета Д. Битцер и Г. Слоттоу разработали 1-й прототип современного "плазменного телевизора", на тот момент особого интереса технология не вызвала. К теме "плазменного аппарата" вернулись с появлением "цифрового телевидения". Изобретали исследовали свойства "плазмы", к тому моменту стало понятно, что "кинескопная система трансляции" нуждается в замене – "электронные телевизоры" отлично справлялись с передачей видеоряда, но для трансляции "компьютерной видеографики" требовалось принципиально новое решение. 1-е устройство было оснащено всего 1-й ячейкой. Современные "телевизоры" оборудованы миллионами пикселей. В 1999 году Мир увидел "плазменный телевизор" - "Panasonic" с 60-ти десятидюймовой диагональю. В тот момент "телевизоры" стали гораздо тоньше устройств предыдущих поколений. 

С появлением жидкокристаллических экранов технология плазменных телевизоров несколько приостановила своё развитие. Востребованность «плазмы» снизилась.