12). "СТОЙКИЙ  ОЛОВЯННЫЙ  СОЛДАТИК", перевод А.В.Ганзен. Жили - были дцать пять оловянных солдатиков. Все они родились от одной матери - старой оловянной ложки, - а это  значит, приходились друг другу родными братьями. Были они красавцы писанные: мундир синий с красным, ружьё на плече, взгляд устремлён вперёд! "Оловянные солдатики!" вот 1-е, что услыхали братья, когда открылась коробка, в которой  они лежали. Это крикнул маленький мальчик и захлопал  в ладоши.

https://www.youtube.com/watch?v=FRPrkTQoawU Солдатиков ему подарили в день рождения, и он тот час же стал расставлять их на столе. Солдатиков ему подарили в день его рождения, и он тотчас же стал расставлять их на столе. Оловянные солдатики походили друг на друга, как 2 капли воды, и лишь 1 отличался от своих братьев: у него была только одна нога. Его отливали последним, и олова на него не хватило. Впрочем, он и на одной ноге стоял так же твёрдо, как другие на 2-х. И он-то как раз и отличился.

https://deti.art/diafilm/142-6019_stojkij_olovjannyj_soldatik Мальчик расставил своих солдатиков на столе. Там было много игрушек, но красивее всех был чудесный замок из картона; сквозь его маленькие окна можно было заглянуть внутрь и увидеть комнаты.

Перед замком лежало зеркальце, оно было совсем как настоящее озеро, а вокруг стояли маленькие деревья. По озеру плавали восковые лебеди и любовались своим отражением. Все это радовало глаз, но очаровательней всего была молоденькая девушка, стоявшая на пороге широко раскрытых дверей замка. Она тоже была вырезана из картона. Юбочка её была из тончайшей кисеи, узкая голубая ленточка спускалась с плеча к поясу. Ленточка была прикреплена сверкающей блесткой, очень большой, - она могла бы закрыть всё личико девушки. Красавица эта была танцовщица.

Она стояла на одной ножке, протянув руки вперёд, а другую ногу подняла так высоко, что оловянный солдатик не сразу её разглядел и сначала подумал, что красотка одноногая, как и он сам: - "Вот бы мне такую жену", - подумал оловянный солдатик. - "Только она, наверное, знатного рода, - она живёт в замке, а я в коробке; к тому же нас там целых 25 штук. Нет, в коробке ей не место, но познакомиться с ней всё же не мешает!" - и, растянувшись во всю длину, он спрятался за табакеркой, тоже стоявшей на столе. Отсюда он мог не отрываясь смотреть на хорошенькую танцовщицу, которая всё стояла на одной ножке, никогда не теряя равновесия.

Вечером всех других солдатиков уложили обратно в коробку и люди тоже легли спать. Тогда игрушки сами стали играть в гости, потом в войну, а потом устроили бал. Оловянные солдатики завозились в коробке - им тоже захотелось поиграть, но они не могли приподнять крышки. Щелкунчик кувыркался, а грифель пошёл плясать по аспидной доске. Поднялся такой шум и гам, что проснулась канарейка и тоже заговорила, да ещё стихами! Только солдатик и танцовщица не сдвинулись с места. Она по-прежнему стояла на одной ножке протянув руки вперед, а он застыл с ружьем на плече и ни на минуту не спускал глаз с девушки.

Пробило двенадцать. И вдруг - щёлк, щёлк! Это раскрылась табакерка. Табака в табакерке не было; в ней сидел маленький чёрный тролль, очень искусной работы. - "Эй, оловянный солдатик!" - крикнул тролль. Перестань пучить глаза на то, что не про твою честь!

Но оловянный солдатик сделал вид, будто не слышит. - "Ну погоди! Придет утро, увидишь!"  - сказал тролль.

Утром дети проснулись и переставили оловянного солдатика на окно. И тут - то ли по вине тролля, то ли по вине сквозняка - окно распахнулось и наш солдатик полетел кувырком с 3-го этажа. Вот страшно-то было! Он упал на голову, а его каска и штык застряли между булыжниками, - и он так и остался Стоять на голове, задрав ногу кверху. Служанка и младший из мальчиков сейчас же выбежали на улицу искать солдатика. Искали, искали, чуть было не раздавили его и всё-таки не нашли. Крикни солдатик:  - "Я тут!" - они, конечно, увидели бы его, однако он считал неприличным громко кричать на улице, будучи в мундире.

Но вот пошёл дождь; он шёл всё сильней и сильней и, наконец, хлынул как из ведра, а когда перестал, на улицу выбежали уличные мальчишки.

Их было 2-е, и 1 из них сказал: - "Смотри, вон оловянный солдатик. Давай-ка отправим его в плавание!"

Они сделали из газеты лодочку, поставили в неё оловянного солдатика и пустили её по водосточной канаве. Лодочка плыла, а мальчишки бежали рядом и хлопали в ладоши. Боже ты мой! Как бились волны о стенки канавки, какое сильное в ней было течение! Да и немудрено, ведь ливень был славный! Лодочка то ныряла, то взлетала на гребень волны, то вертелась, и оловянный солдатик вздрагивал; но он был стойкий и всё так же невозмутимо смотрел вперед, держа ружье на плече. Вот лодочка подплыла под мостик, и стало так темно, что солдатику показалось, будто он снова попал в свою коробку. - "Куда ж это меня несёт?" - думал он. - "Всё это проделки тролля! Вот если бы в лодочке со мной сидела маленькая танцовщица, тогда пускай бы хоть и вдвое темнее было".

В эту минуту из-под мостика выскочила большая водяная крыса, - она здесь жила. - "А паспорт у тебя есть?" - крикнула крыса. - "Предъяви паспорт". Но оловянный солдатик молчал и ещё крепче прижимал к себе ружьё. Лодочка плыла всё дальше, а крыса плыла за ней. Ох, как она скрежетала зубами, крича встречным щепкам и соломинкам: - "Держите его! Держите! Он не уплатил дорожной пошлины, не предъявил паспорта!"

Лодочку понесло ещё быстрее; скоро она должна была выплыть из-под мостика - оловянный солдатик уже видел свет впереди, - но тут раздался грохот до того страшный, что услышав его, любой храбрец задрожал бы от страха. Подумать только: канавка кончалась, и вода падала с высоты в большой канал! Оловянному солдатику грозила такая же опасность, какой подверглись бы мы, если бы течение несло нас к большому водопаду. 

Но вот лодка выплыла из-под мостика, и ничто уже не могло её остановить. Бедный солдатик держался всё так же стойко, даже глазом не моргнул. И вдруг лодка завертелась, потом накренилась, сразу наполнилась водой и стала тонуть. Оловянный солдатик уже стоял по шею в воде, а лодка всё больше размокала и погружалась всё глубже; теперь вода покрыла солдатика с головой.

Он вспомнил о прелестной маленькой танцовщице, которую ему не суждено больше увидеть, и в ушах у него зазвучала песенка: - "Вперед, о войн!  Иди на смерть".

Бумага совсем размокла, прорвалась, и солдатик уже стал тонуть, но в этот миг его проглотила большая рыба. Ах, как темно было у неё в глотке! Еще темней, чем под мостиком, и в довершении всего так тесно! Но оловянный солдатик и тут держался стойко - он лежал вытянувшись во всю длину, с ружьём на плече. А рыба, проглотив его, стала неистово метаться, бросаясь из стороны в сторону, но вскоре затихла. Прошло некоторое время, и вдруг во тьме, окружавшей солдатика, молнией блеснуло что-то блестящее, потом стало совсем светло и кто-то громко воскликнул:  - "Оловянный солдатик!"

Вот что произошло: рыбу поймали и снесли на рынок, а там кто-то купил её и принес на кухню, где кухарка разрезала рыбу острым ножом и, увидев солдатика, взяла его 2-мя пальцами за талию и отнесла в комнату. Вся семья собралась поглядеть на удивительного человечка, который совершил путешествие в рыбьем брюхе, но оловянный солдатик не возгордился. Его поставили на стол, и вот - чего только не бывает на свете! - солдатик снова очутился в той же самой комнате, где жил раньше, и увидел тех же знакомых ему детей.

Те же игрушки по-прежнему стояли на столе, в т.ч. и чудесный замок с прелестной маленькой танцовщицей. Она все так же прямо держалась на 1-й ножке, высоко подняв другую, - ведь она тоже была стойкая! Всё это так растрогало оловянного солдатика, что из глаз его чуть не покатились оловянные слёзы. Но солдату плакать не полагается, и он только посмотрел на танцовщицу, - а она на него. Но ни он, ни она ни слова не вымолвили. Вдруг один из малышей схватил солдатика и швырнул его прямо в печку - неизвестно зачем, должно быть его подучил злой тролль, сидевший в табакерке. 

Теперь солдатик стоял в топке, освещённый ярким пламенем, и было ему нестерпимо жарко; он чувствовал, что весь горит, - но что сжигало его - пламя или любовь, этого он и сам не знал. Краски на нём полиняли, - но было ли то от горя, или же они сошли ещё во время его путешествия, этого тоже никто не знал. Он не сводил глаз с маленькой танцовщицы, она тоже смотрела на него, и он чувствовал, что тает, однако всё ещё стоял прямо, с ружьём на плече.

Но вдруг дверь в комнату распахнулась, сквозняк подхватил танцовщицу, и она, как мотылек, впорхнула в печку, прямо к оловянному солдатику, вспыхнула ярким пламенем - и её не стало.

Тут оловянный солдатик совсем расплавился. От него остался только крошечный кусочек олова.

На следующий день, когда служанка выгребала золу, она нашла в топке оловянное сердечко. А от танцовщицы осталась только блестка. Но она уже не сверкала - почернела, как уголь. #Стойкийоловянныйсолдатик

Викинги, выражаясь высоким стилем, стремились не запятнать свою честь.  Обман считался преступлением, желающий добиться искомого результата, должен был склонить человека на свою сторону путём разумных доводов. "Героическая этика" древних скандинавов считала "смерть" - достойнее и желаннее, чем бесславное и бессильное существование, тем более что переход в "мир иной" не означал полного уничтожения человека, а совершенный "достойным образом" - во "время сражения" на поле брани, гарантировал умершему достойное существование в чертогах Бога Одина - в "Вальгалле". В тоже время, умершие от старости попадали не в Вальгаллу, а в мрачное царство великанши Хель.

Иллюстрация выше- /Константин Васильев "Валькирия над сражённым войном"/. - "Вперед, о войн!  Иди на смерть". "Валькирия" (другое исландское "valkyrja - "выбирающая убитых") в скандинавской мифологии - дочь славного воина, или конунга, которая реет на крылатом коне над полем битвы выбирая войнов, павших в бою, кому из них открыть путь в небесный чертог - Вальхаллу. С гривы её коня (облака) капает оплодотворяющая роса, а от её копья исходит свет. "Девы-воительницы" изображаются в доспехах, шлемах с крыльями, со щитами и копьями. От блеска их доспехов, согласно поверьям, на небе возникает северное сияние. Миссия "валькирий" - сопровождать погибших героев в Вальхаллу, кроме того, в Вальхалле "валькирии" прислуживают войнам за столом, разнося им питьё. Иногда им даруется право решать исход битвы, а иногда они лишь выполняют веления Бога - Одина. В мифах "валькирии" являются дочерьми Одина.

Иллюстрация выше- /«Валькирия», Петер Николай Арбо, 1864 год/. В героических песнях "Старшей Эдды" девы-воительницы приобретают черты женщин-богатырей, фигурируют в качестве возлюбленных героев Хельга и Велунда. Валькирию Сигрдриву, в последующей традиции отождествлённую с Брюнхильд, Один наказывает и погружает в сон (она больше не будет участвовать в битвах и выйдет замуж) за то, что она его ослушалась и в поединке между конунгами дала победу не Хьяльм-Гуннару (которому Один обещал победу), а Агнару; её пробуждает великий герой Зигфрид ("Старшая Эдда", "Речи Сигрдривы").

Иллюстрация выше - /«Валькирия», Эмиль Байяр/. "Алайсиаги" - женские "духи битвы", почитались германцами времён Римской империи.  Не менее интересна паралель с путешествием стойкого оловянного солдатика в чреве рыбы:

/Иллюстрация к Библии. Кельн, около 1360 год/.

/Рыба глотает воина. Мозаика синагоги в Хукоке (Нижняя Галилея), IV-V вв. Фото: Джим Хаберман (Jim Haberman, Baylor University)/.

/Пророк Иона. Джеймс Тиссо, 1896–1902 года/.

/Иона. Миниатюра из Минология Василия II, 11 век/.