Человек рождается на свет, чтобы стать свободным, разумным и ответственным. Человек по природе своей Творец. Каждое человеческое обиталище есть результат его жизненной философии и мировоззрения, и, в свою очередь, его жилье формирует философию и мировоззрение следующего поколения. Как влияла на внутренний мир русского человека изба, извечная обитель наших Предков?  Изба – это одно из тех явлений, которое с первого взгляда не привлекает особого внимания, мнится обыденным. Мимо нее обычно проходят, просто не замечая. Но при ближайшем рассмотрении она оказывается чудом вроде цветка, которым можно без конца любоваться, восторгаться, удивляться, словно это дело не рук человеческих. Есть такие цветы: вроде бы и невзрачные, а присмотришься – верх совершенства. Так же, как цветок, многогранна наша изба: с одной стороны – проста, рациональна, ничего лишнего, с другой – все что в ней есть – необходимо, красиво, гармонично.    Русская изба. Примитив это или всё-таки совершенная, обдуманная, выверенная веками, обжитая и духовно образующая простота? Изба – колыбель наших Предков: Отцов, Дедов, Пращуров. В ней сочетается максимум уюта, тепла, удобств (но не развращающего комфорта!), при минимуме затрат – времени, материалов, энергии… Идеально использованные объемы – почти без потерь на проходы, закоулки. Охраняя от суровых проявлений природы, изба оберегает духовный мир хозяина: свободу, интимность, самобытность. Хозяин ее строил, украшал, совершенствовал, обставлял по-своему. В соответствии с традицией и собственным замыслом. Ну а мы хотим спеть ей гимн. Ее красоте, свету, удобству, гармонии, совершенству и целесообразности.    Но наше подсознание никогда не смирится с таким ходом вещей. Русский человек чувствует и ценит естественную красоту. В нашей родовой памяти всегда таилась и таится невероятная любовь к простым бревенчатым домам, к простым изделиям из дерева и глины. Ведь, по большому счету, строить из кирпича, железобетона и пластика нас приучили совсем недавно, а на Руси – испокон веков главным строительным материалом было дерево.    Это общепризнанный факт, что наиболее экологичные и подходящие для проживания человека дома могут быть построены только из дерева. Дерево – самый древний строительный материал, подаренный нам самой совершенной лабораторией на Земле – Природой.    В помещениях деревянного строения влажность воздуха всегда оптимальна для жизнедеятельности человека. Уникальная структура древесного массива, состоящая из капилляров, впитывает лишнюю влагу из воздуха, а при излишней сухости отдает ее в помещение.    Срубы обладают природной энергетикой, создают в избе особый микроклимат, обеспечивают естественную вентиляцию. От деревянных стен веет домовитостью и покоем, они защищают летом от жары, а зимой от морозов. Дерево отлично удерживает тепло. Даже в трескучий мороз стены деревянного сруба теплые внутри. Интересно, что не всякое дерево годилось на постройку: нельзя было рубить священные и проклятые деревья, слишком старые и слишком молодые, а также сухие, сучковатые и «буйные» (растущие на перекрестках). Кроме того, на постройку не шли деревья, выращенные человеком. Не использовали и дерево, упавшее при рубке на полночь, то есть на север, или зависшее в кронах других деревьев, — считалось, что в доме, сложенном из его бревен, жильцов ожидают серьезные неприятности и болезни.   Но для наших Пращуров было важно не только решить чисто практическую задачу – обеспечить крышу над головой для себя и своей семьи, но и так организовать жилое пространство, чтобы оно было наполнено жизненными благами, теплом, любовью и покоем.   Такое жилище можно соорудить, лишь следуя традициям Предков. Отступления от заветов Отцов могли быть минимальными.   Уже в выборе места ее построения Предок наш был весьма требовательным и в практическом и в эстетическом смысле. Место должно было быть сухим, высоким, светлым – нести гунну благости. Строились главным образом по правому берегу реки. Близость воды, помимо решения бытовых задач, обеспечивала энергетическую целостность для проведения праздников, обрядов жителей деревни. Ремесло плотника-строителя передавалось из поколения в поколение. Не зря наши пословицы сохранили и донесли до нас этот сакральный смысл: построить дом, посадить дерево, вырастить сына. Только дом, построенный самим хозяином, будет нести его энергетику для своей семьи. В таком доме будет действительно уютно, благостно, по родному тепло.   Разнообразию оформления изб нет конца: от похожих на неприступную крепость до предельно изукрашенных, ярких и светлых. Сказочность украшений избы не случайна. Помимо эстетических функций, в старые времена все эти кружочки, ломанные линии, точки символизировали молитву, охраняли отверстия, края, от проникновения злых сил, были «оберегами». Изба завершалась вырезным коньком, вокруг окон и дверей – отверстий – узоры. Но и по подолу сарафана, вырезу рубахи для шеи, по краю рукавов. Все эти узоры «читались», имели смысл.    Русская изба никогда рабски не копировала европейские образцы, сохраняя свою самобытность индивидуальность. Но мимо всего этого совершенства простоты и тонкого вкуса наша интеллигенция прошла с брезгливым отвращением, узрев скудость и отсутствие фантазии.    При строительстве соблюдалось незыблемое правило: длина, ширина и высота – это три РАЗНЫЕ сажени (умноженные на два). Это правило – гарантия ЗОЛОТОГО СЕЧЕНИЯ!!!!! Именно поэтому многие избушки могли несколько веков стоять. А для человека находиться в такой избушке – это силы накапливать (не то, что в городе: что ни дом, то вампир…).    Дерево заготавливается загодя, любовно и тщательно отмечают подходящие лесины, когда их встречают в лесу. Зимою рубят, по снегу волоком вывозят И если спеху нет особого, оставляют на просушку. Узлы рубят в лапу, в обло, в шип – есть еще немало способов. Цель: крепость сооружения, теплоизоляция, красота. В верхнем бревне выбирается желоб, точно повторяющий конфигурацию всех выпуклостей нижнего бревна. Прокладывают мхом, который потом, через год усадки, еще раз проконопачивают.    Нижние венцы и крыша – предмет особых забот хозяина. Выбираются они из не гниющих пород дерева, например лиственницы, опирают на камни или «курьи ножки» – пни для остова крыши сруб стен чаще всего расширяют в последних венцах («повал»), затем две противоположные стены продолжаются, постепенно укорачивая бревна – «самцы».    Быки и слеги составляют каркас крыши; верхняя слега – «князева» – более толстая; курицы поддерживают потолок, в который упираются теснины. Все это завершает охлупень, который впереди и сзади оканчивается коньком, т.е. корневищем, вырубленным в форме конской головы. В Центральной России избы чаще всего кроются соломой, теперь шифером или железом.    Сверху теснины прикрывались, прижимались толстыми, снизу выдолбленным бревном – желательно с комелем, – охлупнем, венчающим передний, а то и задний фасад конька – тоже полем деятельности творческой фантазии строителя и его гордостью Ф.Абрамов с большой любовью описывает, как трудится дед много месяцев над этим завершением дома – своей творческой, трудовой жизни. Чаще всего конек делался из утолщения корневища, используя его естественные скульптурные формы. Не забудьте, что торцы бревен также создают замечательный органически возникающий узор Внутренние перегородки могут быть из бревен потоньше, а то и из теса. Интересно, что стены избы одновременно и изолируют прекрасно от холода. Но и дышат – пар не осаждается, а впитывается и вымерзает уже снаружи. Смола озонирует, нейтрализует тяжелые запахи. Об избяном лесном духе – смолы, дымка, свежеиспеченного хлеба, трав лечебных и травок и ягод для заварки чая с удовольствием вспоминают все, кто в нормальных или хотя бы относительно нормальных условиях побывал в избе. Есть и отрицательные свидетельства – обычно тех. Кто там бывал в экстремальные моменты: оккупации, войны, голода, коллективизации.    Когда-то безоконная изба сначала обзавелась волоковыми, затем появились кощатые окна, т.е. вырубленные или врезанные на полбревна вверх и вниз. Эти окна очень практичны, т.к. не требуют рам, креплений, и не ослабляют конструкцию. Они и до сих пор освещают и вентилируют подсобные помещения – коровники, сараи, амбары, кладовые и т.д., а также обеспечивают необходимую вентиляцию подклети. Они чрезвычайно украшают как главный фасад, так и остальные стены своими разнообразными формами и оригинальным решением сторон. Например, счесав бревно наискось, получаем очень красивый срез дерева с естественным и неповторяемым рисунком прожилок. Чудесной «топорной» работы бывают и разнообразные вырубленные формы как верхнего, так и нижнего полбревна. В горницах, светелках и собственно избах стали делать и большие окна, но это требовало устанавливать оконные рамы, и учитывая усадку бревен со временем, тщательно врезать эти рамы в «шип». Разница температур между наружным северным морозцем и желаемым жилым теплом может доходить до 80 градусов С, да еще и сильные ветры – из малейшей щели дует страшно! Все возможные места утечки тепла прикрывают наличниками. А раз они нужны – почему их не украсить? Тут богатая фантазия умельцев изощряется в долгие зимние вечера в полное свое удовольствие! Деревянные кружева, оригинальнейшие формы, бесконечное разнообразие. Все в избе не жестко, все располагает к творческой инициативе и улучшению, замене и приспосабливанию к данному моменту. Хозяин сам художник, сам архитектор, сам конструктор; по ходу работ может все изменить и улучшить. Лестница снаружи, лестница внутри, переборки, разные уровни пола – все ему доступно, нет мертвящего "так должно быть”.    Ярко и самобытно описывает русскую деревянную избу крестьянина с ее узорами, орнаментами русский поэт С. Есенин в статье «Ключи Марии» (Мария на языке хлыстов шелапутского толка означает душу – из прим. С. Есенина). «Избяной литургией», называя язык символов, коими были всегда полны деревянные дома, начиная от резных полотенец, ставень, до внешнего украшения дома. «…Первое, что внесли нам западные славяне, это есть письменность. Они передали нам знаки для выражения звука. Но заслуга их в этом небольшая. Через некоторое время мы нашли бы их сами, ибо у нас уже были найдены самые главные ключи к человеческому разуму, это — знаки выражения духа, те самые знаки, из которых простолюдин составил свою избяную литургию.     Одно из ярких описаний коньков на крышах тоже принадлежит перу С. Есенина: «…музыка и эпос родились у нас вместе через знак древа, – заставляет нас думать об этом не как о случайном факте мифического утверждения, а как о строгом вымеренном представлении наших далеких предков. Свидетельство этому наш не поясненный и не разгаданный никем бытовой орнамент.    Конь как в греческой, египетской, римской, так и в русской мифологии есть знак устремления, но только один русский мужик догадался посадить его к себе на крышу, уподобляя свою хату под ним колеснице. Ни Запад и ни Восток, взятый вместе с Египтом, выдумать этого не могли, хоть бы тысячу раз повторили себя своей культурой обратно. Это чистая черта скифии с мистерией вечного кочевья. «Я еду к тебе, в твои лона и пастбища», — говорит наш мужик, запрокидывая голову конька в небо.   Такое отношение к вечности как к родительскому очагу проглядывает и в символе нашего петуха на ставнях. Известно, что петух встает вместе с солнцем, он вечный вестник его восхода, и крестьянин не напрасно посадил его на ставню, здесь скрыт глубокий смысл его отношения и восприятия солнца. Он говорит всем проходящим мимо избы его через этот символ, что «здесь живет человек, исполняющий долг жизни по солнцу. Как солнце рано встает и лучами-щупальцами влагает в поры земли тепло, так и я, пахарь, встаю вместе с ним опускать в эти отепленные поры зерна труда моего. В этом благословение моей жизни, от этих зерен сыт я и этот на ставне петух, который стоит стражем у окна моего и каждое утро, плеском крыл и пением встречая выкатившееся из-за горы лицо солнца, будит своего хозяина».      Голубь на князьке крыльца есть знак осенений кротостью. Это слово пахаря входящему. «Кротость веет над домом моим, кто б ты ни был, войди, я рад тебе». Вырезав этого голубя над крыльцом, пахарь значением его предупредил и сердце входящего. Изображается голубь с распростертыми крыльями. Размахивая крыльями, он как бы хочет влететь в душу того, кто опустил свою стопу на ступень храма-избы, совершающего литургию миру и человеку, и как бы хочет сказать: «Преисполнясь мною, ты постигнешь тайну дома сего», — и действительно, только преисполнясь, можно постичь мудрость этих избяных заповедей, скрытых в искусах орнамента.    Человек был Творцом своего жилища, Творцом свободным – о чем и свидетельствует обилие и разнообразие планировок – и творил свое на свою личную потребу, в соответствии со своим вкусом. Творил всю жизнь, справедливо считая, что улучшать ее, приукрашать сплачивало все ее насельников, каждый по мере сил участвовал: тесалы, вырезали, выпиливали, раскрашивали, узоречьем изукрашали, вышивали, пряли и ткани, кружена плели и вязали – каждый в меру своих талантов, сил и желания – свободно – участвовал в общем деле домостроительства. Было оно свое, семейное, общее, ни с чьим не одинаковое – гимн красоте, изобретательности, трудолюбия, гармонии. Свободе творчества, индивидуальному вкладу в общее дело. Работа радостная, веселая – человек создает. Крепнет чувство локтя, взаимосвязанности, взаимопомощи. Все это помогает жить, укрепляет эмоциональную стабильность. Каждый из нас, сделав что-нибудь, любую мелочь своими руками – радуется и гордится: не так совершенно, как покупное, но – сам сделал. Где-то в тайниках души это вырабатывает и немаловажное чувство независимости, выживаемости и самоуважения.     Вот и сейчас в России тяга к бревенчатому жилью так сильна, что каждый, кто начинает осознавать его ценность, стремится к приобретению избы, построенной в русской традиции.