В ЧЕМ РАЗНИЦА МЕЖДУ ВОСКРЕСЕНИЕМ ЛАЗАРЯ И ВОСКРЕСЕНИЕМ ХРИСТА?

В Евангелии мы встречаем несколько повествований о воскрешении Христом умерших людей. Но как говорит Предание, все эти люди все равно умерли. Возникает вопрос – в чем же разница, между воскресением Христа, это удивительной Пасхи, и воскресением Господа? Это принципиально разные вещи. Лазарь не воскрес, а ожил, правильнее говорить. А Христос воскрес, так как тело изменилось.
Лазарь воскрешен был для здешнего мира, чтобы продолжать свою прежнюю земную, телесную жизнь в ее настоящих условиях. Поэтому он воскрес с прежним своим телом. В его теле только прекращен был начинавшийся процесс тления, но само тело не сделалось нетленным: Лазарь потом опять умер, и тело его в той или другой степени все равно подверглось тлению.
Воскресение Господа было иным. Это не просто оживление мертвого Тела, это было восстановление того образа, который был у Адама до грехопадения. Христос показал нам то воскресшее Тело, которое будут иметь все кто живет по православному и веруют так, как учит Церковь.
Господь немного приоткрывает тот дар, который мы получим. Наряду с такой способностью быть по желанию невидимым или видимым, тело Спасителя имело свободу проникать чрез всякие вещественные преграды, не разрушая их. Как вышел Спаситель невозбранно из запечатанного гроба, не тронув ни камня, ни печатей, так и к Апостолам вошел "дверем заключенным", не открывая их. Вообще прославленная плоть Сына Божия была с земной точки зрения настолько тонка материально, так свободна от обычных нам грубо-вещественных несовершенств и ограничений, что при первом явлении Господа Апостолы сначала "мняху дух видети" (Лк.24:37). Чтобы рассеять это мнение, им необходимо было не только "видеть руце и нозе Его", не только "осязать Его и видеть... имуща плоть и кости" - необходимо было, чтобы Явившийся данную самими Апостолами "рыбы печены часть и от пчел сот... взем пред ними яде" (Лк.24:39,42,43). Только после этого "возрадовашася ученицы (доподлинно убедившись), что видят своего прежнего Учителя Господа", распятого, погребенного и, значит, воскресшего (Ин.20:20).
Таким образом, Воскресший Господь хотя и возвратился на некоторое время к земной жизни, но уже не принадлежал, в сущности, этому посюстороннему миру даже по Своей телесной природе. Правда, прославленная плоть Богочеловека оставалась и по Воскресении прежней Его плотию, заимствованной у первого ветхого Адама, со всеми ее прежними индивидуальными признаками (внешний образ, голос и до "язв гвоздинных" на руках и ногах, и до прободенного ребра включительно); но это была плоть уже преображенная, одухотворенная, освобожденная от грубой вещественности постороннего мира и от других последствий прародительской клятвы - одним словом, это была плоть уже второго, нового Адама, перешедшая от тления в нетление, начавшая жизнь будущего века.
Противоположность между этими двумя мирами, или царствами, настолько велика и непримирима, что нельзя, принадлежа к первому, стать участником или членом второго. "Плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут, ниже тление нетления наследствует" (ст.50). Подлинная победа над смертию состоит не в том, чтобы умерший снова ожил и возвратился к прежней земной жизни, а в том, чтобы умершая плоть настолько преобразилась, одухотворилась, очистилась от всего перстного и смертного, что смерть не имела бы над ней власти, как не имеет она и над Воскресшим Христом. "Христос воста от мертвых, ктому уже не умирает, смерть им ктому не обладает" (Рим.6:9). Воскресшая плоть настолько преображена, что она перестала принадлежать к перстному миру, сделалась просто недостижимой для сил и законов, действующих в перстном мире (в том числе и для смерти).
Этим объясняется, почему Лазарь, воскресший в тленном теле, не мог выйти из гроба без предварительного отваливания камня; почему пелены, которыми было обвязано его тело при погребении, остались на теле и продолжали его связывать и по воскресении, нужно было их развязать, чтобы освободить Лазаря.
В противоположность этому воскресшая плоть Жизнодавца свободно вышла из гроба и из пелен, даже не затрагивая их; все это осталось где-то далеко внизу и потеряло силу удерживать Воскресшего, принадлежащего уже другому миру. Нельзя представить себе, чтобы Воскресший Господь, восстав от смертного ложа, сбросил с себя погребальные пелены, как сбрасывают одежду или как Лазарь освобождался от пелен. Если допустима здесь какая аналогия, то скорее лучше представить себе лед, обвязанный пеленами. От тепла лед тает и вода уходит из пелен, оставляя их по-прежнему связанными; они уже не могут удержать воду. Так и пелены погребенного Христа оставались в гробу связанными в том виде, как они облекали тело Погребенного, но последнего в них уже не было. Не на это ли хочет указать евангельское повествование, когда упоминает, что "сударь лежал особь свит на едином месте". Не значит ли это, что сударь остался свитым в повязку, которая обвивала главу Христову. Тогда было бы вполне понятно, почему "другий ученик" с первого же взгляда на лежащие пелены "и виде, и верова" (Ин.20:8).
Он сразу увидел, что здесь произошло совсем не то, что сначала подумала Мария Магдалина; отнюдь "не взяша Господа от гроба, и не вем, где положиша Его" (ст.2). В пределах земных возможностей нельзя было взять Погребенного из пелен (притом пропитанных клейкими веществами и, вероятно, слипшихся) без того, чтобы не развязать пелен (а может быть, разорвать их). Значит, Господь исшел из гроба "в воскресение жизни" (Ин.5:29) и погребальные пелены просто потеряли возможность держать в себе преображенную плоть Воскресшего, как уже перешедшую в другой мир.
Выходит, что для восстановления человеческой жизни во плоти не надо ждать конца света. Христос, как Альфа и Омега (см.: Откр. 1: 8), смыкает границы времени в одну точку веры. Главное – не просто надеяться, что когда-то будет всеобщее обновление мира, но – знать и верить, что это совершает Бог. А раз это в Божией власти, значит, Он вправе преодолеть границы времени и воскресить любого умершего раньше всеобщего воскресения. «Веришь ли сему?» – спросил Господь Марфу. Она ответила Ему: «Так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11: 26–27). И после этого исповедания веры Спаситель мира вернул к жизни ее брата Лазаря.