Лекарство от скуки

— Дежурному звони! — рявкнул внезапно увалень лейтенант и завёл двигатель. Саша успел только открыть рот и тут же повалился на заднее сиденье набок, потому что старый гаишный форд с несвойственной ему бешеной прытью отчалил от бордюра и заревел турбиной, разгоняясь.  «Скучный вечер, бл...» — успел подумать Саша, и тут же его влепило головой в другую дверь, а машина, вереща скатами, еле вписалась в поворот и рывком выровнялась. Зубы у Саши клацнули, и в глазах потемнело. 

Никто почему-то не считает себя скучным. Да и Саша не считал и был уверен, что обоснованно. Ответственный, чувство юмора, планшет там, фильмы, кальянчик по вечерам летом, снегоходы зимой; читать не особо любил, ну так что с того? Работаешь водилой — всегда при заботах, не до книг. Мерс не новый, надо следить, чтобы всё работало, а шеф любит, чтобы всё и чисто, и красиво было. Саня поэтому на своём рабочем месте, за рулём, всегда в костюме и при галстуке находился. На работе пропадал, ну да: командировки, поездки. Тут задержится, там до ночи зависнет, работа такая… Ирке не нравилось. И вот это вот всё «чего-то нам не хватает…», «вечно у нас одно и то же», и «хоть бы что-то интересное...», и «скучный ты какой-то...». Сашу здорово достали эти разговоры, а желания стать кем-то поинтереснее не появилось. «Ну скучный, и хрен с тобой, — думал Саша. — Сама будто не скучная?» Думал так и злился немного. На себя, что привык к простым, понятным вещам и жизнь так настроил, на Ирку с её закидонами. Он не знал, как стать другим, и не понимал, зачем.  Сейчас, растопырившись на заднем сиденье швыряемой туда-сюда машины и судорожно нашаривая ремень безопасности, Саша вспомнил свою скучную жизнь и заскучал по ней со страшной силой. Лейтенант за рулём не жалел тачку от слова совсем, с грохотом форсировал трамвайные рельсы, рвал передачи, и форд нёсся по ночному городу вполне в духе бэтмобиля.  Скучная жизнь была безопасной, её можно было как-то контролировать и менять на приключения с неясным исходом совсем не хотелось, особенно сейчас. А так всё хорошо начиналось… Вечер пятничный начался и в самом деле как обычно, уныло и скучно. Шеф не отпустил Сашу пораньше, а когда удалось вырваться, времени заскочить домой переодеться почти не оставалось. Вызванивать всех пришлось прямо из машины, народ опаздывал: Кирюха ждал свою новую девицу, Ирка ругалась с начальницей. Потом судьба подумала, что перебирает с несовпадениями, и слегка отпустила поводья. И всё начало срастаться: и зеленые светофоры, и Кирилл уже ждал на обочине, и Ирка запрыгнула веселая и переодетая (когда только успела?), в своих неприличных шортах, готовая к отдыху. Кафешка, шашлыки; Саня пил минералку и совсем не расстраивался, что насухую сегодня. Потом катались на самокатах, опять что-то ели, резвились как дети. Кирилл вспомнил, что давно не были в клубешнике, и все его поддержали… Вот этот момент был, наверное, самым кайфовым за вечер. Машина дорогая и служебная, скорость семьдесят восемь километров в час, время нерабочее, почти ночь. Сашка рулил по проспекту Гагарина, и ему было хорошо. Сзади Кирилл с Кристиной ржали над чем-то в голос, но это совершенно не мешало следить за мельканием фонарей, ловить высунутой в боковое окно рукой ночной ветер и иногда коситься на Иркины загорелые колени справа. В багажнике побрякивали металлические части разобранного кальяна, раскладные кресла и много всяких штук, чтобы можно было после ночного клуба закатиться на берег реки подальше и продолжить веселье. Обычная пятница, которая должна была закончиться через пару минут и уступить место субботе. — Неделя промелькнула, — Ирка смотрела на огни, — на работе все на ушах, отчёты-отчёты; только в пятницу понимаешь, что бывает по-другому. Была она вся такая гладкая, стройная и складная, — глаз отдыхал; и слова говорила гладкие: пятница же, всё правильно, выходные на носу.  — Не знаю, — сказал Саша, убирая руку из окна, — у меня неделя норм была. Чего вы с этой пятницей носитесь, как хомяки в колесе… День как день. Нет же, пя-я-я-а-атница! Гуляем! Отрываемся! Целых два дня можем отдыхать! Пра-а-аздник!  — Чего понесло-то? — недовольно протянула Ирка. — Будто у тебя работа мечты: жопу шефа возить да бензин воровать! Саша вскипел было внутри, но тут же выдохнул и просто крепче сжал руль. Всё верно. Водитель. Бензин. Одно и то же каждый день. Пятница — праздник. Как у всех. Чего его понесло-то, в самом деле? Он примирительно погладил Иркино колено. Она не отстранилась, наоборот, положила ладонь на его руку. — Не в работе дело, — сказал Саша с досадой, — просто хочется чего-то. — Ну, ты представь, что ты Джеймс Бонд, а я агентша иностранной разведки, и тебе нужно перевербовать меня… — промурлыкала Ирка, неправильно поняв и передвигая его руку с колена на внутреннюю сторону бедра и подаваясь вперед. Саша засмеялся. Досада отхлынула, затеплели щёки, и мысль о скучной работе вынесло сквозняком в боковое окно и зашвырнуло потоком воздуха под заднее колесо.  Именно поэтому одинокая фигура гаишника на обочине, рядом с видавшим виды фордом, разрисованным белым и синим, Сашу совсем не напрягла. И даже повелительно засветившийся и приподнятый джедайский меч одинокого поборника ПДД не напряг. Документы были в порядке, скорость в норме, дыхание свежим, и даже прочие аптечки, аварийные знаки и огнетушители наличествовали на своих местах. Саша аккуратно запарковался, нашарил под торпедой в углублении чехол с документами и дождался, пока немолодой гаишник, оглядывая машину, вразвалку подойдёт к окну представляться. — Вечер добрый, — сказал Саша в ответ на незапоминающуюся фамилию, звание и просьбу показать документы. — Вот, держите. Настроение было отличным, Кирилл с Кристиной сзади опять заржали. Инспектор наклонился и заглянул в салон. — Всё в порядке у вас? — заботливо и в то же время слегка с нажимом произнес он. — Отлично, — сразу посерьёзнел Кирилл. Кристина что-то прошептала, и он чуть было не захохотал, но сдержался. — Вечер пятницы, товарищ командир, всё впереди. — Да уже суббота, — вздохнул гаишник, разгибаясь и возвращаясь к документам  Саши. — Путевой лист будьте добры. «Чёрт», — подумал про себя Саша в этот момент и похолодел. Путёвка на выезд у него была, и он тут же сообразил, что она закончила своё действие вот только что, поскольку выписана была на пятницу. Путёвку он выудил из бардачка и подал в окно. — Угум, — покивал инспектор, проглядывая отметки врача и печати. — Выходите, Александр… Николаевич, будем общаться. «Глупо-глупо-глупо… — задолбилось в голове сразу. — Ведь знал, что ночью поедем гулять, мог оформить путевку и на следующий день… Идиот… Вот тебе нескучный поворот!» Саша махнул Кириллу и Ирке, мол, подождите, разберусь, и пошёл следом за лейтенантом. «Лет пятьдесят, а всё в лейтёхах бегает, — думал Саша, разглядывая широкую спину инспектора в мятой форме, — и китель погладить некому. Принципиальный. Этот даже и не возьмёт сейчас ничего, сразу протокол достанет». Стажер в жёлтой жилетке со светоотражающими полосами сразу выпрыгнул из машины, что-то дожёвывая на ходу. Инспектор покосился на него, но ничего не сказал.  Пока усаживались в старенький форд: Саша на заднее сиденье, лейтенант за руль, — в голову так ничего и не пришло. Внутри машины пахло грязными сиденьями и варёной колбасой. Саня понимал, что надо перехватывать инициативу, о чём-то говорить, втолковывать, быть суетливым и беспокойным, убеждать и кидаться вариантами, но не получалось. Сбилась настройка на вечер, пахло выговором на работе, и Иркины коленки, всё ещё всплывающие в сознании, уже даже немного злили.  «Да какого чёрта, — подумал он про себя, разгоняя праведную злость, — ну не продлена путёвка, что там за это положено? Человек он или кто?» — Александр Николаевич, — завёл инспектор, придерживая права вверху планшетки, над чистым протоколом, — ваш путевой лист просрочен, и я должен… Дальше его слова утонули в визге тормозов. Видимо, стажёр решил остановить кого-то для проверки документов. Вереща покрышками, красная спортивная тачка оттормозилась, чуть не сбив стажёра, сотней метров дальше, но ждать никого не стала. Взревела на форсаже и, дымя резиной, стартовала, как ракета с Байконура, дальше. О боковое стекло почти расплющилось перекошенное лицо молодого помощника инспектора.  — Сто семьдесят! — заорал он, совершая феном радара замысловатые движения. — Чуть не завалил, Алексей Петрови-и-и-ич! — Дежурному звони! — рявкнул внезапно басом увалень лейтенант и завёл двигатель. Саша успел только открыть рот и тут же повалился на заднее сиденье набок, потому что старый форд с несвойственной ему бешеной прытью отчалил от бордюра и заревел турбиной, разгоняясь. Запоздало завыла-заголосила сирена где-то снаружи, шкрябая по перепонкам вибрирующим звуком. По асфальту и столбам за окном запрыгали красно-синие отсветы.  Гаишник гнал машину на пределе её возможностей. Саша видел, что стрелка тахометра прыгала между четырьмя и шестью тысячами. Форд ревел, грохотал подвеской. Красная спортивная машина впереди ныряла в переулки, приближалась, снова газовала, на открытом участке уходя вперед. Лейтенант взмок, вцепившись в руль, но почти не отставал. Они давно свернули с проспекта: неслись по тёмным переулкам и дворам, сворачивали, тормозили, разгонялись и снова ныряли то вправо, то влево. Саша, который никогда так не ездил, вцепился в подголовник и ногами уперся в дверные стойки справа и слева. На ремень он не надеялся.   В одном месте это пригодилось, потому что красная селика (Саша разглядел надпись на задней панели под спойлером) вдруг затормозила. Форд чуть не внесло ей в зад, гаишник среагировал и ушёл влево, тоже вдавив тормоз. Саша упёрся ногами сильнее и только поэтому не вылетел между сиденьями. Опять заверещали колёса, фордик рывком прыгнул вперед и снова повис на хвосте у сбегавшей тойоты.  Саша, сердце которого колотилось как бешеное, пытался сообразить, сколько это может продлиться. Останавливаться они явно не хотят, номер и марку уже передали по рации и сейчас наверняка ещё кого-то подключат к преследованию. Машину тряхнуло и повело влево, опять поворот. Лейтенант щёлкал передачами как заправский гонщик, и Саня успел мельком восхититься этим. Старпёр, а туда же, есть ещё порох, видимо. Молодец.  Форд не убрался в поворот, его швырнуло боком на бордюр, оба колеса ударились о него одновременно, и машину приподняло. «**** нам», — успел подумать Саня, но форд снова грохнулся на все четыре и погнал дальше. «И подвеске тоже ****». Мысли были отрывочные, что-то кричала и хрипела рация в машине, что-то орал в неё водитель. Вправо, двор, темнота, стоп-сигналы селики, снова поворот, она опять уходит. В какой-то момент он узнал место: они выскочили на Ванеева и помчались вниз по улице. Возле оперного театра тойота свернула вправо, её вынесло на встречку, крутануло раз, другой. Здесь, видимо, уже не справился водитель, потому что машина замерла, упершись передними скатами в бордюр. Сзади её молниеносно заблокировал подскочивший гаишный форд. «Или то, что от него осталось», — мысленно добавил Саша. И только сейчас сообразил, что из тойоты никто не выходит. Не бежит, ломая кусты, подальше от машины. Почему? И тут увидел, как дрожащей рукой расстёгивает кобуру лейтенант. Сообразил и похолодел. В голове у Саши мгновенно выстроилась вполне ГТАшная картинка: парни, выбегающие из тойоты с калашами в руках, выстрелы, крики, брызги стекла… Он зажмурился и полез с сиденья вниз, на пол.  Гаишник открыл дверь машины и осторожно вышел. Приподнявшись, Саша смотрел, как он подходит к тойоте, держа в вытянутой руке пистолет. Видимо, ему тоже было страшно: рука с пистолетом ходила ходуном, и он поддержал её второй рукой. Тойота стояла с работающим двигателем, за тонированными стёклами не было видно ничего. Лейтенант постучал стволом пистолета в стекло. Потом дёрнул скобу ручки двери. Саша ожидал чего угодно, но только не того, что увидел. На асфальт в распахнутую дверь вывалилось огромное жирное тело в спортивном костюме. Гаишник заглянул в салон и сразу спрятал пистолет. Водитель тойоты был пьян настолько, что даже не мог встать. Он мычал, хватал гаишника за ботинки, перекатывался на спину, снова на живот, ворочался, как выброшенный приливом кит.  Саша вылез с заднего сиденья и подошёл. Ноги дрожали, но в общем было ничего, отходнячок начнётся чуть позже.  — Давай этого ко мне, а сам за руль селики, — распорядился лейтенант и тут же нарвался на яростные протесты. Пьяный мужик начал сыпать отборным матом, из промежутков в котором было ясно, что если Саня сядет за руль тойоты, то сильно пожалеет, а вся родня и знакомые будут хоронить его по частям. — Да садись, — разозлился лейтенант, — он не вспомнит через час ничего! — Вспомню! — почти трезво сказал мужик и уронил голову на асфальт. — Я тебя хорошо запомнил, урод! Вдвоем они долго пыхтели, закладывая пьяного водителя на заднее сиденье селики. Он сопротивлялся, хватал Саню за футболку и выдыхал проспиртованные угрозы.  — Да хрен с ним, — сказал гаишник наконец, — давай я на тойоте, а ты на моей… — А она доедет? — А ты сильно не газуй, полегоньку… Колбасой в форде уже не пахло. Саня тронулся и сразу почувствовал, как неровно и грохоча он едет. «Подвеска умерла», — подумал он.  Когда они подруливали к проспекту, Саша увидел, что Ирка стоит на улице, и Кирилл с Кристиной стоят, и ещё какие-то люди в жёлтых жилетах, и две патрульные машины. И хотя поворачивать с противоположной полосы здесь было нельзя, проспект был пуст, и Сашка дернул рулём, пересекая двойную сплошную. Сразу почувствовал, как повело в повороте: колесо спустило, — но он газанул напоследок и резко оттормозился прямо перед Иркой. Он бы хотел почувствовать то, что чувствовала она сейчас, когда смотрела, как он лениво вылезает из гаишного форда весь в пульсирующих отсветах мигалки и сиянии скромной славы. Как вздыхает, заботливо похлопывает машину по капоту и идёт навстречу. Уже потом, когда восторги утихли, Саша подошёл к лейтенанту.  — Алексей Петрович, можно мне документы? Ну… я ж помог всё-таки… Лейтенант сурово посмотрел на него и вдруг рассмеялся. — И в самом деле, — сказал он. — Ты извини, что я тебя не высадил, времени совсем не было. — Нормально, — сказал Саша, — непередаваемый опыт. Как в кино.  — В кино не так, — покачал головой гаишник, — я снимался, знаю. Са-а-а-авсем не так. Смирнов! Отдай документы парню.  В машине было тихо, хорошо пахло. Рядом плюхнулась на сиденье хорошо пахнущая Ирка.  — Джеймс Бонд, — сказала она. — Сама тебя перевербовывать буду.  Автор Роман Голотвин