ДЕТСКИЙ ЖУРНАЛ "КОСТЕР"

Когда началась Великая Отечественная война, «Костер» остался единственным детским журналом, который продолжал выходить в осажденном Ленинграде. В редакции тогда осталось всего три человека: технический редактор, курьер и Наталья Владимировна Теребинская, ответственный секретарь и заместитель главного редактора. Благодаря этой героической, светлой и озаренной женщине "Костер" продолжал выходить в самые страшные годы блокады, оставаясь рядом со своими юными читателями.
«В самые трудные месяцы блокады не было бумаги и электроэнергии, типографии не могли печатать, – рассказывает главный редактор журнала Николай Харлампиев – Стали думать, что же делать. Наталья Владимировна сама на саночках везла рукописи на Итальянскую улицу в Дом Радио. Делали устные выпуски «Костра» на радио – тексты в эфире читали артисты, приглашали даже детей. «Внимание! Говорит Ленинград. В эфире выпуск журнала «Костер». Конечно, были проблемы с авторами – почти все ушли на фронт, многие погибли. Наталья Владимировна писала письма, просила коллег откликнуться. Многие присылали письма прямо с передовой. У нас сохранились военные выпуски, они, конечно, специфические – брали интервью у моряков, командиров подлодок, у зенитчиков, у тех, кто гасил «зажигалки». В журнале давались советы, что может сделать подросток во время войны: как укрыться от снаряда, как распознать диверсанта, как сажать картошку и морковку весной. Были карикатуры: «О том, как солдат со свастикой занимался гимнастикой», «Как немецкий генерал поросенка отбирал». Катаев прислал антифашистскую сказку о Маше и Мите».
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Н.ТЕРЕБИНСКОЙ:
— Говорит Ленинград! Слушайте радиожурнал "Костер" для пионеров и школьников!
1942 год. Ленинград осажден. У стен его враги. А по пустынным улицам разносится бодрый голос "Костра" — уличные репродукторы теперь не выключаются.
Зима 1942 года — время тяжелое. В редкой семье нет человека, погибшего на фронте или в городе при бомбежке, артиллерийском обстреле, или умершего от голода. Стужа. И что ни день — то пожары. Истощенные люди тащат воду в ведрах и чайниках от кранов на улице или из проруби на Неве. Водопровод и канализация не работают. Электричества в домах нет. Жизнь, кажется, вот-вот замрет.
К этому времени из всей редакции "Костра" в Ленинграде остались только трое — технический редактор, курьер и я, заместитель редактора. Стоят типографии. Может, читать журнал по радио? Такое решение и принял горком ВЛКСМ в феврале 1942 года.
И вот я в редакции детского вещания Радиокомитета, одного из немногих учреждений, где в войну ни на день не останавливалась кипучая деятельность.
Полгода назад в этой огромной комнате на шестом этаже было всегда людно и шумно. Теперь же множество столов пустует — хозяева их сражаются или эвакуировались в другие города — на Большую землю.
День работников радио начинался расчисткой снега во дворе или разбором соседнего разбомбленного дома. В этой работе участвовали все: хористы, оркестранты, чтецы, редакторы, режиссеры. И только после полудня все принимались за собственные дела.
Но каждый четверг, в 15 часов 00 минут, диктор Мария Григорьевна Петрова объявляла передачу "Костра".
В студии будто и нет войны. Светло, тепло. Радиоаппаратура не мирилась с холодом.
Шумы войны — разрывы снарядов, лай зениток, вой сирены — мы так ненавидели этот надрывный зловещий сигнал! — не проникали сюда. Часто мы, будучи на работе, и не подозревали, что в городе уже объявлена тревога, что там, на улицах, уже не звучит голос диктора или актера, а мерно постукивает метроном. В студии все идет как будто своим чередом, но передают наш журнал только в эфир.
Как и всякому журналу, радио-"Костру" нужны были повести с продолжением, стихи, сказки и обязательно рассказы о том, как борются советские люди с фашистами. Поэтому к микрофону "Костра" приглашали людей самых разных профессий и специальностей. Сегодня это участник боев с гитлеровцами или тимуровец, а завтра юный рабочий завода или девушка из МПВО, или оператор кинохроники, ведущий съемку на улицах осажденного города.
Сложно, очень сложно приходилось с авторами. Сегодня писатель или журналист беседует с нами в редакции. Но кто поручится, что он представит свою рукопись в назначенный им же срок? А если вдруг тревога? Тогда трамваи — единственный транспорт осажденного города — останавливаются, а пассажирам и пешеходам категорически предлагают укрыться в убежищах. И ведь тревога может длиться час, два, три, а то и больше.
Радио-"Костер" передавался около двух лет, но уже с осени 1942 года было возобновлено издание печатного "Костра".
...Однажды зимою 1943 года в редакцию детского вещания кто-то принес один из номеров "Пионерской правды". Это было событием. Не так уж часто эта газета попадала к нам через вражеское кольцо, окружавшее город.
К нашему удивлению и радости "Пионерка" перепечатала из "Костра" 1942 года рассказ Г. Алехина "Немец поневоле", сообщала, что в Ленинграде издается, несмотря ни на что, детский журнал.
Вот эта-то заметка о "Костре" и развеселила нас больше, чем приключения солдата в рассказе Алехина. Развеселила потому, что, оказалось, на Большой земле плохо представляли себе, как живут и работают ленинградцы.
Говорилось, например, что сотрудники, прежде, чем начать писать, отогревают на спиртовке замерзшие чернила, а заодно и коченеющие пальцы. Но никаких спиртовок ни у кого и в помине не было и быть не могло, потому что не было спирта. Да и надобности в этом тоже не было. Небольшая железная печь-времянка, худо ли, хорошо ли, обогревала нашу редакцию.
Было другое, чего, видимо, не представляли себе на Большой земле. Постоянная угроза обстрела или бомбежки, постоянное беспокойство за близких и друзей.
Мы могли выйти из Радиокомитета втроем, а вернуться только вдвоем. Так однажды шальным осколком был смертельно ранен наш спутник — художник В. Николаев. Вот почему, когда кто-либо из нас задерживался в пути, остальные волновались. Мы оставались начеку даже тогда, когда метроном молчал — подсознательно ждали сигнала воздушной тревоги...
Но радиопередачи продолжались, "Костер" выходил.
Источник текста:
http:// www. kostyor. ru/7-05/radio7-05.php