Большая статья искусствоведа Артема Рондарева о великом русском композиторе Сергее Прокофьеве читается как интересная повесть и, вместе с тем, отвечает на многие вопросов о музыке XX века.

«Сергей Сергеевич Прокофьев в русской музыкальной традиции представляет из себя довольно редкую птицу, а именно музыканта-интеллектуала: как уже было сказано прежде, наша культура художника-интеллектуала вообще никогда не культивировала, имея в основе идеал больше этический, нежели рациональный, — недаром Набоков воспринимался у нас всегда как явление необычное и во многом русской литературе чужеродное. Характерно в этом смысле, что композитором-интеллектуалом был Стравинский, очень рано уехавший на Запад и взявший себе за образец именно западное представление о художнике. Прокофьев тоже весьма немалое время на Западе прожил: отличный шахматист, человек с большим литературным даром, разносторонне, хотя и не систематически, образованный, он в каком-то смысле является связующим звеном между нашей и западной культурой — как в отношении музыки, так и в плане попытки совмещения двух разнонаправленных идеологий.
О Прокофьеве у нас написано и издано очень много: одних биографий на русском языке в советское и постсоветское время вышло четыре штуки, да еще есть и его собственная автобиография, написанная местами таким чистым и живым языком, что видно — если посвятил бы он литературе больше времени, то вышел бы крупный писатель; она, впрочем, охватывает только первые восемнадцать лет жизни автора, однако столь подробна, что занимает при этом более пятисот страниц книжного текста. Кроме того, относительно недавно вышли его дневниковые записи, занимающие два огромных тома, существует обширная переписка его с Николаем Яковлевичем Мясковским и многое другое: Прокофьев документировал свою жизнь весьма педантично, письма к себе собирал и отдавал в переплет начиная с семнадцатилетнего возраста, и нередко можно встретить у него жалобы, что вот-де, за такой-то период не сохранилось у него ни дневников, ни писем, а ведь он давал себе обещание складывать все в одно место.
Отец его, Сергей Алексеевич, был купеческим сыном и агрономом, выпускником Петровско-Разумовской сельскохозяйственной академии; после женитьбы на Марии Григорьевне Житковой, хорошо образованной девушке из довольно бедной мещанской семьи, он пытался применить полученные знания на практике, намереваясь поднять хозяйство в собственном имении, но дела там шли ни шатко ни валко, и он, чтобы содержать семью, решился подрядиться управляющим к своему товарищу по академии Сонцову, не без колебаний, вызванных понятной гордостью. Колебания оказались напрасны: хозяин имения отдал все дела на откуп товарищу и за те тридцать три года, что им управлял отец Прокофьева, появился там лишь однажды. Имение да село при нем назывались, разумеется, Сонцовкой; после революции село получило название «Красное», под каковым существует и ныне: находится оно в Донецкой области, сейчас здесь музей Прокофьева, открытый в год столетия со дня рождения композитора».