Лучшие цитаты из книг Федора Михайловича Достоевского.

Село Степанчиково и его обитатели.

●Хорошее время не с неба падает, а мы его делаем… ●Низкая душа, выйдя из-под гнёта, сама гнетёт. ●Я верю, что науки, искусства… ваяние, например… ну, словом, все эти высокие идеи имеют, так сказать, свою о-ба-я-тельную сторону, но они не заменят дам!.. Женщины, женщины, молодой человек, формируют вас, и потому без них невозможно, невозможно, молодой человек, не-воз-можно!

Записки из подполья.

●Я даже думаю, что самое лучшее определение человека – это: существо на двух ногах и неблагодарное. ●Самый отъявленный подлец может быть совершенно и даже возвышенно честен в душе, в то же время нисколько не переставая быть подлецом ●Я злился на себя, но, разумеется, достаться должно было ей. ●Уничтожьте мои желания, сотрите мои идеалы, покажите мне что-нибудь лучше, и я за вами пойду. ●И что такое смягчает в нас цивилизация? Цивилизация вырабатывает в человеке только многосторонность ощущений и… решительно ничего больше. ●Миру провалиться, а мне чай пить... ●Все непосредственные люди и деятели потому и деятельны, что они тупы и ограничены. ●Замечали ли вы, что самые утонченные кровопроливцы почти сплошь были самые цивилизованные господа <…> По крайней мере, от цивилизации человек стал если не более кровожаден, то уже, наверно, хуже, гаже кровожаден, чем прежде.

Сон смешного человека.

●Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей. ●Главное - люби других как себя, вот что главное, и это все, больше ровно ничего не надо: тотчас найдешь как устроиться. А между тем ведь это только - старая истина, которую миллион раз повторяли и читали. да ведь не ужилась же! ●На нашей земле мы истинно можем любить лишь с мучением и только через мучение! Мы иначе не умеем любить и не знаем иной любви. ●Я вдруг почувствовал, что мне всё равно было бы, существовал ли бы мир или б нигде ничего не было. ●"Сознание жизни выше жизни, знание законов счастья - выше счастья" - вот с чем бороться надо! И буду. ●Они смеялись даже над возможностью этого прежнего их счастья и называли его мечтой.