О телевизоре.

..Если мы беспристрастно посмотрим на современную религиозную жизнь, то увидим, как надвигается на нас пустыня безнравственности, как исчезают последние оазисы духовности, как мир превращается в огромную безжизненную Сахару. Кто в этом виноват? Что тому причиной? Причин тому множество, но мы остановимся сегодня лишь на одной из них: на рабской привязанности к телевизору. В древности семья собиралась у очага. Римский общественный деятель Цицерон призывал римлян защищать самое святое — очаги, алтари и могилы предков. Позднее семья после трудового дня стала собираться за столом. За столом не только трапезовали, но читали Священное Писание. Теперь местом «сбора» семьи стал телевизор. Но голубой экран не соединяет, а напрочь разобщает членов семьи. И, что характерно, чаще всего телевизор занимает в комнате то место, где должен был бы располагаться святой угол с иконами, то есть место самое «удобное». Древние греки говорили о даймоне, духе дома, — внушавшем человеку нечистые мысли, русские крестьяне — о домовом, мучившем жителей дома ночными кошмарами. Домашний дух нашего времени вполне материализован и овеществлен: это «вечный» спутник нашей жизни — телевизор, который и тайно влагает в нас нечистые мысли, и явно мучит кошмарами. Отцы Церкви отрицательно относились к театру и зрелищам, которые развивают силу и воображения, тесно связанную со страстями. Святитель Иоанн Златоуст называет театр училищем страстей, хотя древнегреческая трагедия, на наш, мирской, взгляд, — явление нравственное. Однако святые Отцы не разделяли театральных постановок на полезные и вредные, нравственные и безнравственные, положительные или отрицательные. Они осуждали сам метод — имитацию истины, игру в действительность. Телевизор, вторгшись в нашу жизнь, по сути, лишил нас понятия «дом», превратив наши дома в театральные залы, в которых люди часами просиживают у сцены. Представления идут без антрактов, информация льется с экрана беспрерывным неконтролируемым потоком. Мы, сами того не замечая, сделались рабами телевизора. На поломку бездушного аппарата мы часто реагируем острее, чем на болезнь близкого человека. В Библии сказано: Не вноси мерзости в дом твой! (ср.: Втор. 7, 26). Телевизор сорвал двери с нашего дома — и кто к нам только не приходит! Толпами ходят и весьма странные люди, и пришельцы с далеких планет, и призраки, созданные фантастами. Приходят без стука и без спроса, не интересуясь ни хозяином, ни домашними его, приходят ковбои и гангстеры, приходят убийцы и девицы известного поведения, приходят лжецы и обольстители, короче говоря, — приходят люди, с которыми мы бы не хотели иметь ничего общего. Дом стал проходным двором, перекрестком многих дорог. Телевизор создал новый вид человека — человека с истощенной от непрерывного зрелища, как от непрерывного пьянства, нервной системой, человека в состоянии душевного распада, человека, который не может установить границы потоку информации, не может «отфильтровать» этот поток и усваивает информацию, так сказать, в сыром виде — некритически, недифференцировано, на уровне низшей, механической памяти. Смысловая память притуплена, творческие силы ослаблены, человек стал рабом бездушной вещи, а механизм из раба превратился в хозяина. Телевизор обусловил духовный регресс, распад и дегенерацию человеческой души. Человек мыслит посредством слова, поэтому он именуется в патристике существом словесным. Телевизор же учит мыслить представлениями, логическое мышление подавляется потоком образов и представлений. Телевизор взлелеял в человеке изнеженность и сибаритство, наполнил ум немыслимыми грезами и мечтами, парализовал волю, душу сделал изнеженной, чрезмерночувственной, истеричной. Аскетическая борьба со страстями — очищение души от фантазий и представлений, от различных искушающих образов, ибо страсть облекается в форму обольстительных картин. Телевизор же переполняет человека такими картинами, это — некий аккумулятор страстей, он до придела концентрирует их. Телевизор расслабляет человеческий интеллект. Ум должен упражняться, должен находиться в непрерывном поиске, преодолевать интеллектуальные препятствия, подобно тому как атлет тренирует свои мышцы. Телевизор же дает обильную, рафинированную, легко усвояемую пищу, от которой ум становится вялым, немощным, неспособным к самостоятельному мышлению. Так тело при обильном питании и отсутствии нагрузки заплывает жиром, дряхлеет и стареет. Уже древние философы сказали:<< Человек есть то, что он ест>>, имея в виду, разумеется, не вещественную, а духовную пищу - то,что он читает, с кем обращается, к чему стремится. Телевизор же предлагает одну и ту же пищу сотням миллионов людей. Поэтому люди и становятся похожими друг на друга, но похожими не в единстве духовной любви, а в единстве однообразия, постепенно утрачивая интерес друг к другу. Каждый человек, по учению святых Отцов, — это малый мир. Каждый человек—неповторимая индивидуальность. Телевизор обезличивает людей. Он гипнотизирует. Потоки образов, ярких и насыщенных страстями, одновременно зрительных и слуховых, порабощают психику, сознание становится заторможенным, человек превращается в раба телевизора, воспринимающего его внушения. За несколько часов человек получает столько впечатлений, сколько прежде — за месяц, а то и за год. Нервная система изнашивается, не вынося непосильного напряжения, она, как бы защищая себя, «уходит» в болезнь: возможности человеческой психики не безграничны. У экрана люди учатся жестокости. Это касается не только «красочных» картин убийств и насилия, окруженных зачастую некоей «героической» атмосферой. Речь о более страшном: переживания человека у телевизора настолько интенсивны и остры, настолько эмоционально опустошают человека, что в повседневной жизни он ко всему теряет интерес, теряет и способность сопереживать подлинному страданию. Смотря по телевизору сцены насилия, мы включаемся в поле придуманных страстей, это поле заражает грехом наши чувства. И вид греха, сделавшись привычным, перестает быть отвратительным. Особенно страшно, гибельно действуют картины насилия и секса на детей, которые с молчаливого согласия родителей сидят вместе с ними у «ящика» (к сожалению, порой родители предпочитают делать вид, что они «не замечают» детей, смотрящих телевизор из-за спины взрослых). Дети в меньшей степени, нежели взрослые, способны регулировать свои чувства, и потому после сеансов духовного растления у телевизора христианскую веру они воспримут только как запретительную систему, — с прямым или молчаливым протестом против нее. Телевизор разобщаетлюдей, живущих в одном доме, в одной семье, заменив их живое общение призраками, тенями экрана. Потеряв чувство живого сопереживания, люди вместе с ним теряют любовь и сострадание, человек перестает рассматриваться как личность, он превращается в инструмент для достижения самых пустых целей. Телевизор незаконно посягнул на духовную жизнь человека. А ведь в этой сфере — строгая иерархия. Душевное не может понять духовное, фантазия о духовной жизни рождает ложь, которая называется у Отцов прелестью. Визуально представить духовный мир невозможно. Это значит профанировать духовный мир, вольно или невольно грешить против истины. Это значит находиться в замкнутом кругу страстных призраков и гордых теней, вызванных к жизни нашим воображением. Телевизор развивает антихристианство. Религия — это общение души с Богом. Религия вырабатывает созерцательное мышление, учит концентрации внимания, сосредоточивает его на немногих, но важнейших онтологических объектах. Телевизор же дает диаметрально противоположное: непрерывную смену впечатлений, при которой утрачивается контроль над сенсорной деятельностью. Религиозное чувство — мистическое чувство, тонкое и нежное, как лепестки цветка. Оно расцветает в безмолвии, а не в шуме улицы. Сегодня часто говорят, что телевизор может стать источником религиозного просветительства. Но как, если он убивает само сердце религии — молитву, мистическую беседу души с Богом?! Загруженная, «забитая» потоком ярких образов душа не способна сосредоточиться на молитве, в слова молитвы привносятся чуждые ей страстные представления. Молитва — центр духовной жизни. А человек выбрасывает свою душу из этого неподвижного центра на вращающийся круг сменяющихся представлений. Вне молитвы и созерцания невозможно внутреннее ощущение Бога, свидетельство души о присутствии Божием. Если даже по телевизору и будут идти религиозные передачи, то все равно «ящик» лишит религию главного — глубины и мистики, остановившись на катехизаторстве и оглашении, на уровне слов, а не духовной силы. Без религиозной интуиции, созревающей в безмолвии, такое оглашение или не будет принято, или если будет, то — «в плане духовно-культурных ценностей». Нужна нравственная подготовка, религиозный поиск, борьба со страстями и гордыней, чтобы подготовить себя к принятию христианства, чтобы испытать его возрождающую силу. Иначе Господь будет стучаться в закрытую дверь нашего сердца. Нам могут возразить: иные программы чисты и нравственны. Но на самом деле это не так. Если бы в передачах занимались только морализацией, то телевизоры бы вообще не покупали. Посмотрите на людей, устремивших свои взоры на экран, — что вызывает у них наибольший интерес?Морализация или гангстеры и приемы дзюдо? Если семена цветов и сорняков перемешать и бросить в весеннюю землю, то можно быть уверенным, что сорняк заглушит цветочные ростки. У телевизора вырастает человек с подавленной духовностью. В лучшем случае он воспринимает религию как нравственно-культурную и историческую традицию, что в сущности является религией без Бога. Поэтому телевизор и калечит детские души, превращает их прямо из младенцев в стариков, — детей, лишенных детства и чистоты! Во время «мягких» гонений советских десятилетий Церковь была похожа на золушку, на девушку-пленницу, которую одевали в рубище, заставляли молчать и выполнять самую унизительную работу. Нынче телепередачи могут превратить Церковь в не менее несчастную девушку-пленницу, которую возят по городам, выставляя, как на конкурсе красоты, и заставляя отвечать на вопросы и даже... раздеваться перед скучающей толпой. Религия — это тайна, и вот телевизор... рекламирует тайну. Литургия не может быть воспринята как визуальное представление, это — мистическое повторение Голгофской жертвы, к созерцанию и участию в которой в древние времена допускались только члены Церкви, не находящиеся под епитимией, и то после соответствующей подготовки. Литургия — это схождение Духа Святаго и преображение человеческой души. Неужели телевизор может зафиксировать схождение благодати?! Телевизор принес в наши дома кощунственные кинофильмы о Христе Спасителе. Искусство перевоплощаться, умение забывать себя, отождествлять себя с тем, кого «играют», — и вот артистам уже необходимо отсутствие всякого религиозного чувства или какая-то искаженная демоническая религиозность, чтобы отождествить себя со Христом! Сатана сказал: «Я бог!». Адам сказал: «Я хочу быть без Бога как бог». Артист говорит: «Я хочу показать через себя миру Христа Спасителя», — значит, этот артист уверен, что он может думать как Христос, любить людей как Христос. Это более опасное богохульство, чем примитивная и пошлая антирелигиозная пропаганда. Святыня не может быть основой театрального зрелища. Сегодня артист играет гангстера, завтра — Апостола, послезавтра, может быть, Буша или товарища Камо! Но наша психика, восприняв в подсознании опошленный театром, лживый образ, по законам ассоциаций и аналогии в мышлении, — наложит его как клеймо на святыню. Образ Господа будет соединен для нас с образом артиста! Театр лжет и учит лгать. Говорят, что не может сделать диавол, сделает женщина. Можно сказать иначе: на что не способна антирелигиозная пропаганда, на то могут оказаться способны видеофильмы на религиозные темы — загрязнить образ Христа Спасителя! Ничего не буду говорить о балетах о Христе — они слишком напоминают собрание секты «прыгунов» — разновидность современного интеллигентского хлыстовства... Телевизор — враг, с которым нельзядоговориться: его агрессия не имеет меры и пределов. Если пустыня Сахара расширяется со скоростью до пяти километров в год, то телевизор победным маршем идет по всей планете, легко и быстро иссушая последние источники и родники живой жизни, загрязняя, затаптывая последние оазисы духовности. Скоро человеку не надо будет посещать друзей, отправляться в путешествия, ездить на конференции, ходить на занятия в школы и институты: все это можно будет сделать сидя дома, с помощью телевизионной системы. Человек в огромном мире окажется одинок, — как в пустыне, — мертвой, холодной ко всему и чуждой для всех. Аминь. Архимандрит Рафаил Карелин.