Памяти Дмитрия Александровича Хворостовского - великого русского певца

2016 год
"Да, в жизни, конечно, я счастливчик, несмотря на все испытания минувшего года. Это точно. Я осознал, что до болезни практически никогда не страдал, по большому счету. Надеюсь, это испытание сделает и меня и мой окружающий мир лучше, яснее, понятнее; жизненные ценности кристаллизуются. Я хотел бы сказать, что Господь Бог ведет нас по жизненным виражам, но я в него не верю. Господь Бог не может знать и думать о каждом из нас. Мы сами себе предоставлены. Я уверен, загробной жизни нет и не может быть. Нам дается только одна жизнь, которую мы должны прожить без черновиков, с первой попытки, пытаясь оставить след и быть счастливыми. Потому что потом у тебя не будет никакого шанса.
На протяжении всей жизни я преодолеваю трудности - то горы, то ущелья. В конце концов, это очередная. Сцена, музыка, искусство, театр - это любовь, прежде всего. Для меня это еще и жизнь. Не будь у меня этого дела, не знаю, чем бы я вообще мог заниматься в жизни. И я ни на один день не переставал заниматься. С самого первого дня болезни, когда я начал терапию, и даже когда мне сделали операцию - биопсию в Америке. В день операции я делал приседания и хотел убежать из клиники, чтобы себя взбодрить, доказать себе, что жизнь продолжается. И сегодня, где бы ни был, в какой дыре, я каждый день занимаюсь: бегаю, тягаю веса и вокальную форму поддерживаю. Когда возникает такая ситуация, человек или пан, или пропал - третьего не дано. Даст Бог, в скором времени это будет вспоминаться как нечто, бывшее в прошлом. Я на протяжении всей своей жизни привык глядеть только вперед, не оборачиваясь назал. Что нас не убивает, делает нас только сильнее, теперь я это точно знаю.
Этим летом планируется запись оперы Верди "Риголетто" и вокального цикла Свиридова "Отчалившая Русь" с оркестром. К сожалению, я должен был записывать Свиридова два месяца назад. Все были наготове, я приехал в Питер, но заболел и был вынужден отложить запись. Я очень хочу "Отчалившую Русь" провезти концертным туром по всей стране, начиная от Москвы и Петербурга, заканчивая Владивостоком и, быть может, Якутском. Только хотелось, чтобы это были по возможности лучшие филармонические залы и один-два оркестра из тех, с кем я часто работаю. Думаю, 20 лет назад я недостаточно много исполнял этот цикл, и в плане большой осмысленности мне есть что еще сказать."
© "Второй попытки не будет" - © Мария Бабалова, Российская газета,2016 г.
"За свою жизнь мне посчастливилось работать практически со всеми великими дирижерами и музыкантами. И мне грех жаловаться. Таким безусловно является Валерий Гергиев, который для меня всегда был и остается даже не эталоном, а исключением, чудом. Как музыканту я даже не знаю, кому сравниться с Гергиевым. И мне посчастливилось на протяжении моей карьеры много раз встречаться с ним и работать над различными проектами — оперными и не оперными. Это удивительный человек.
Опера — это все-таки жанр музейный, как говорил Андрон Кончаловский. И я вынужден с ним согласиться. Конечно, оперный театр видоизменяется и может быть различным, но основные имена оперной музыки остаются прежними, за очень редкими исключениями музыки модерн.
Я считаю, что как жанр опера несколько изживает себя в новых проявлениях, становится более синтезированной с другими жанрами: музыкального театра, музыкальной комедии, популярного жанра и так далее. Мне кажется, это абсолютно естественно. Но классическая опера, которую мы любим и уважаем, — прежняя.
Я к этому отношусь как чему-то вполне естественному и не считаю болезнь каким-то наказанием. Я считаю, что это испытание, которое, как и все в нашей жизни, дается тебе… я не знаю, для чего это дается, но в каком-то роде это закаляет и делает нас сильнее и лучше. Тем более если ты побеждаешь свою болезнь. Это дает силы, надежду и энергию. В том числе и творческую энергию. Так что это непростой и длительный процесс. Описать его очень трудно. Но когда наблюдается позитивное движение, это тебя и обогащает в какой-то мере, окрыляет, но ты и теряешь очень много: здоровье, силы, годы. Очень важно быть подготовленным к этому барьеру в жизни. Морально ты должен быть готов. Хотя готовым ко всему быть, конечно, невозможно: «если бы знать, где упадешь, соломку постелил». Я не могу об этом говорить с легкостью и всуе, но мне радостно, что пока, в данный момент, я могу побеждать свою болезнь."
© «Не считаю болезнь каким-то наказанием» - Александр Зайцев 2016г.
"Желание петь в Большом у меня было (и остаётся до сих пор) ещё с момента моего первого обращения туда после конкурса Глинки в 1987 г. Я был даже приглашён стажёром в труппу Большого. Но отказался, потому что к тому времени уже был ведущим солистом Красноярского государственного театра оперы и балета. Тем не менее меня обещали приглашать на какие-то спектакли. И я до сих жду этого приглашения (смеётся). Я бы хотел спеть «Риголетто», партию Яго из «Отелло». Я бы хотел станцевать, но не умею (смеётся)... Хотя, если говорить серьёзно, сегодня у меня многое связано с Большим. Мне посчастливилось петь на открытии театра и в гала-концерте Елены Образцовой. Это было её последнее появление на публике. И я счастлив, что смог выразить своё отношение к этому выдающемуся Человеку, Женщине, Артистке.
Называясь русским певцом, я люблю петь русскую музыку на сцене. Потому что я посол своей страны - где бы я ни был, я русский человек. И ко мне в этом плане всегда прислушиваются, и я несу миссию, которая мне дана моей профессией. Моим трудом, делом моим.
Естественно, сцена – это святое место. Всуе сцена никогда не может быть. Для того, чтобы быть не ней, артист должен воспарить, подняться над реальностью, над землей. Только тогда он обретет единение с публикой, с тем, что существует в его голове и сердце. Это вершина, к которой всегда стремится артист."
© «Остаюсь русским певцом...» - Наталья ЛЕБЕДЕВА, Рига, 2016 г.
Каждый выход на сцену неповторим, а публика уникальна. Бывает, чувствуешь отдачу еще до того, как открыл рот, а иной раз совершенная пустота. Всякое бывает. Но зрительскую реакцию со сцены я не вижу, а, скорее, чувствую. Это абсолютно интуитивный уровень, и каждый раз это непредсказуемо.
Говорят, что артист заканчивается тогда, когда он полностью доволен тем, что делает. И я с этим согласен: такой вариант – конец. Мне кажется, если я абсолютно стану довольным собой, то лучше прекратить заниматься тем, чем я занимаюсь.
Что мне нравится? Я получаю удовольствие от общения, прекрасных глаз, улыбок, друзей, детей, от моих детей, от искусства, от музыки, от хорошей литературы, от книги… заумной книги, которая «вставляет» тебе мозги. Вот бывают такие книги: читаешь и вроде ничего не понимаешь, но тебя накрывает позитивной волной, которую ты ощущаешь буквально физически. И все это я относительно недавно научился ценить и беречь.
Я не верю в судьбу – каждый сам кузнец своего счастья. Даже удача – это совокупность каких-то вещей, над которыми ты непосредственно работаешь и которыми ты владеешь, творишь, создаешь. Только создавая что-то можно достичь настоящего ощущения удачи, счастья, победы или поражения.
Абсолютно не понимаю своей “глыбости”, у меня и звездности-то никогда не было… хотя, может, было немножко… давно. Но жизнь ведь все перестраивает, перекраивает и ставит на свои места.
То, что я хочу спеть, как правило, пою. А вот что я буду должен захотеть – время покажет. Скоро будем записывать цикл Свиридова “Отчалившая Русь” с оркестром в обработке Стецюка в Санкт-Петербурге.
Этот цикл я как-то давно исполнял и гостил с ним практически на всех континентах, имея стоячие овации даже в самых отдаленных нерусскоязычных уголках мира.
Тогда “Русь” стала гимном, песней о нас, о нашей жизни, о поэзии, о природе, о будущем, о прошлом. Удивительный цикл, который было безумно трудно исполнять. Только при наличии полного погружения в эту музыку что-то получалось. Если ты, репетируя, исполнял все формально, то никогда ничего не выходило. Вот его и попытаюсь представить в скором времени. Но! Попытаюсь!
Я отношусь к совершенно другому поколению, чем нынешние молодые восходящие звезды, поэтому на моем примере нельзя сделать вывод, сложен или прост путь к успеху. Я все-таки вырос в старой советской системе, в которой мальчик из Красноярска не должен был состояться. И то, что со мной произошло, – редчайшее чудо и счастье.
Вот я наблюдаю свои старые концертные записи, такое впечатление, что поет мальчик совершенно талантливейший, из какого-то другого мира, а я смотрю на него и сильно удивляюсь – насколько тот мальчик явно одарен! Сейчас уже, конечно, не то! (Смеется)
Время меня пообтесало, я помудрел и прежде, чем сказать слово, хорошо подумаю. Но моя натура осталась прежней. Однако могу точно сказать: какой человек по натуре, такой он и артист на сцене.
Для того, чтобы быть на сцене, артист должен воспарить, подняться над реальностью, подняться над землей, и только тогда произойдет его единение с публикой, а публики – с его интерпретацией, головой и сердцем. Вот тогда все станет понятным совершенно любому человеку! Это вершина, к которой каждый раз стремится артист, и каждый раз он начинает с нуля.
Из всей музыки невозможно выбрать одно произведение, чтобы признаться в любви. Сначала такое глубокое чувство должно появиться, я должен видеть этого человека, цвет его глаз, а уж потом я смогу выбрать из множества мелодий нужную.
Я хочу еще немножко пожить и испытать судьбу еще раз. Я хочу больших планов, больших побед, больших желаний. Сейчас не то время у меня – нужно еще какой год «потелепаться» и тогда, надеюсь, будет все в порядке. И я не вижу себя через десять-двадцать лет. Просто пока не мыслю такими периодами.
© “Я хочу еще немножко пожить и испытать судьбу…” - Рига, Литва, 2016 г.