Дмитрий Хворостовский мог бы повторить вслед за своим кумиром все эти слова. Как бы ни старались наши космополитические телеведущие принизить его патриотизм, его кондовую природную русскость, он легко опровергал все их доводы. Посмотрите, как он отвечает на вопросы известного телеведущего Владимира Познера: «Владимир Познер: Вы живете в Лондоне. Вы говорите, что ваш дом теперь в Лондоне. Дмитрий Хворостовский: Да. Владимир Познер: Вместе с тем вы же не отказываетесь от своих русских корней, надо полагать? Дмитрий Хворостовский: Абсолютно верно. Владимир Познер: Ваши дети, которые родились за рубежом, говорят по-русски? Дмитрий Хворостовский: Да, конечно. Владимир Познер: Ваше отношение к России вы как-то выразили довольно ясно. Вы сказали так: «В моем лице моя страна имеет и защитника, и пропагандиста, и дипломата». А критика? Дмитрий Хворостовский: И критика, конечно. То, что происходит в России, я воспринимаю с повышенным интересом и остротой, особенно там, за рубежом, на большой дистанции. Владимир Познер: Вы никогда, будучи там, на пике каких-то очень отрицательных реакций на то, что происходит в России, не то, что не стесняетесь, но не афишируете, что вы русский? Дмитрий Хворостовский: Как правило, я не стесняюсь и защищаю права русских, даже зная, что не всегда они правы. И защищаю какие-то определенные политические шаги России как страны перед иностранцами, иностранными господами. Очень часто я являюсь защитником и пропагандистом. Не всегда профессиональным. Владимир Познер: Мне кажется, что вы совершенно определенно не сочувствуете тем, кто в России протестует. Вы даже как-то так сказали: «Протестная тенденция, которая происходит сейчас во всем мире, мне явно не нравится. Протест не доводил и не доведет до добра». Дмитрий Хворостовский: Я, прежде всего, боюсь, что протест может вылиться в войну, революционную ли или какую-то, убийства, насилие. Я этого не люблю и считаю, что это неправильно. С другой стороны, я понимаю, что те люди, которые хотят выразить свой протест, они должны получать голос и иметь право выразить свои протесты и быть услышанными. Это очень важно и это должно быть и существовать в нашей стране».

Или вот его признание Наталье Черновой: «За границей я пытаюсь изменить стереотип видения русского человека… советского человека. Мы все — советские люди. Я прошу прощения, мы русскими-то стали совсем недавно. Мы сейчас, пожалуй, слишком много говорим об этом, чтобы самих себя убедить: я русский, русский, я не из Совдепии! Я пытаюсь что-то изменить даже в прочтении западными постановщиками сюжетов русских опер. Иногда просто не можешь узнать русский сюжет, русскую оперу. Сначала я протестовал очень буйно. Я чуть не открутил шею директору одного европейского театра за то, что я увидел на сцене. Что я мог сделать? Я просто на него накричал. Он мне сказал: «Ты никогда не будешь петь в моем театре». Я ответил: «Пожалуйста. В таком г… я петь не хочу. Кстати, постановка была с технической точки зрения очень приличная, профессиональная, но совершенно не про то. Мне было стыдно, обидно до дрожи, просто до слез, что так представлен русский сюжет и русский человек. Вот в этом и есть моя борьба, если тебе так нравится это слово. Я знаю, что русские, приезжая на Запад, часто говорят в своих интервью: «Ах, как у нас плохо!». Да, все знают, как у нас плохо, но у нас есть кое-что такое, чего у них нет».

Дмитрий Хворостовский не был записным официозным патриотом. Как все русские гении: от Шаляпина до Есенина, от Мусоргского до Свиридова, — он нёс в себе и своём искусстве непреодолимую русскость. И ничего с этим не могли поделать. Посмотрите, как сейчас, говоря поминальные слова о нем, наши поп-музыканты обходят слово «Русский», ни у кого ни разу не вырвалось признание, что это русский певец. Когда слышишь в его исполнении знаменитую «Тёмную ночь» и другие фронтовые песни, возникает ощущение присутствия этой великой эпохи, как-будто ты сам воевал и принес стране Великую Победу, и аж слезу вышибает. И ведь никто не заставлял оперного певца «опускаться» до народных и фронтовых песен, сама душа потребовала.

Он часто выступал под аккомпанемент оркестра народных инструментов. Казалось бы, зачем это оперному певцу? «Есть такой жанр — кроссовер. Знаете, кто его основоположники? Энрико Карузо, Марио Ланца, Фёдор Шаляпин. Под народные инструменты пели многие уважающие себя музыканты. Вспомните того же Шаляпина, который исполнял кафешантанные «Очи чёрные». А итальянцы? Карузо пел неаполитанские песни, которые по тем временам были откровенной попсой! Нельзя относиться к этому задрав нос: вот это, мол, высокое искусство, а вот — низкое. Всё дело в том, как исполнять. Для меня смешение жанров не проблема. Я вижу проблему, если уровень исполнения откатывается назад». Когда он спел «Очи чёрные», русские песни и романсы стали для иностранной публики классикой, а одноименный сольный альбом возглавил хит-парады самых продаваемых альбомов США и Европы.

Хворостовский стал первым оперным исполнителем, который дал сольный концерт с оркестром и хором на Красной площади, телевизионную версию которого показывали в 25 странах. Летом 2015 года Дмитрий Хворостовский заявил, что страдает от опухоли мозга. Певец лечился, как мог, прошёл несколько курсов химиотерапии. Из-за болезни Хворостовскому не раз приходилось отменять концерты и участие в спектаклях. В декабре 2016 года он сообщил, что «в обозримом будущем» не будет участвовать в оперных постановках. Но он обязательно хотел провести прощальный концерт в родном Красноярске. Вспоминает очевидец: «Хворостовский вышел, хромая, с переломанным плечом. У него изменившийся голос и проблемы с дикцией. Во время первых арий автоматическая мысль — зачем? Смотреть физически тяжело. Мы помним Хворостовского таким сильным и таким мощным. Как же так? Но он выходил снова и снова, улыбался и выводил на сцену молодых исполнителей, шутил и поддерживал их, как мог. В конце концерта стала понятно, чего ему это стоило. «Я должен был вернуться. Потому что я вас люблю, потому что это мой родной город», — сказал Дмитрий и заплакал».

Как заметила Лариса Алексеенко: «Хворостовский — наглядное подтверждение расхожего мифа о загадочной русской душе, оттого еще и притягателен для заграничного формата: красивый, талантливый, цельный, непредсказуемый. Десятилетие, прожитое за границей, въевшийся в мозг английский, ведение дел по законам тамошнего бизнеса — ничто эту русскость не вытеснит. Дмитрий Александрович протестует, когда его называли западной звездой, иногда приезжающей попеть в Россию. То, что он русский, многое объясняет в его карьере, поскольку русскость, по его мнению, — это «состояние души, а не принадлежность к определенному географическому месту, где родился и вырос. Умение или неумение жить, бесконечно повторяемые просчёты и ошибки в своей жизни, неумение быть стопроцентно счастливым, все это самокопание, нытье, необычайная сентиментальность и ностальгия, — останавливаясь на мгновение, он позволяет себе комментарий: — так все привычно трактуют русскую душу за рубежом, отчасти в этом доля правды есть. Это любовь до боли к Родине и к тому зыбкому понятию Родины, это любовь и гордость своей культурой, тем, чем мы живем, отчасти тем, чем я не живу, но живете вы, мои соплеменники, желание узнать и жить этим, тем более что любовь на дистанции — более сильная». Вечная ему память! И ещё много лет мы будем восторгаться голосом Хворостовского и его настоящим чувством Родины. Он — русский, до глубины русский гений, самый русский из современных отечественных певцов, и вместе с тем — наиболее всечеловечный в своём творчестве…

«С чего начинается Родина» - глубоко содержательная песня. Нашлись критики, утверждающие, что поэт мог назвать не только запевку скворца и старую отцовскую буденовку, вспомнить не только стук вагонных колес и картинку в букваре, что можно и из других слагаемых вывести формулу Родины. Это и верно и неверно. Верно в том смысле что понятие и образ Родины очень широки и для каждого гражданина имеют свои признаки и особенности. Неверно потому, что «из песни слова не выкинешь». Так представилось автору, он отобрал близкие своему сердцу черты и сделал их достоянием многих людей. Ведь приняли, полюбили, хотя, может быть, не слышали запевки скворца и не было в семье реликвии - старой буденовки. Но все это принесла и подарила людям песня...»