М.

Мусоргский «Песни и пляски смерти». Стихи - А. Голенищев-Кутузов. 1875 - 1877
Оркестровка Владимира Генина. Уникальная запись 1993 года с оркестром Астраханской филармонии. Дирижер - Михаил Аркадьев
Пишет Владимир Генин:
«Нашел запись уникального концерта.
Во-первых, это первый концерт Михаила Аркадьева в качестве дирижера - 1993!
Во-вторых, при всех минусах (смешная история об этом ниже) - в отличие от других двух исполнений Дмитрием Хворостовским "Песен и плясок смерти" Мусоргского в моей инструментовке (на Променад-концерте Мариинки с Гергиевым в 1993 году и с оркестром Новой оперы с Колобовым в БЗК в 1994) - итак, в отличие от них, тут реализован именно тот замысел, который сложился у Димы и Миши в их совместной работе и на который я ориентировался в моей инструментовке.
С Гергиевым это не получилось - он был одержим инструментовкой Шостаковича и постоянно спорил с Димой. Я уже рассказывал об этом тоже вполне уникальном "происшествии": темпы были детально выверены в версии Хворостовского-Аркадьва, и там много настоящих открытий, но после первой же и единственной репетиции (то есть, была еще одна - не первая, а нулевая, потому что Гергиев на нее не приехал - якобы застрял во льдах Финляндии - и оркестр играл так ужасно, со скрипками на животах, что присутствовавший там Миша испугался и спросил меня, что за ужасную инструментовку я сделал!) - я молча наблюдал в кабинете Гергиева за спором солиста и дирижера. На генеральной репетиции каждый продолжал гнуть свою линию, и ничего хорошего на премьере ждать не приходится. И вот премьера. Настроение у Димы мрачное. Гергиев собирается дать ауфтакт к первым вступительным тактам оркестра. И тут происходит то, чего я никогда в жизни не видел: Дима делает большой шаг вперед и уходит из-под руки дирижера... Совершенно "непрофессиональное" поведение - спонтанное решение, которое, возможно спасло концерт: Гергиеву просто пришлось идти за абсолютно свободным солистом.
С Колобовым было гораздо лучше - мы сидели с ним долго и обсуждали все детали. Жаль, что репетиций тоже было только полторы, да и запись я делал тайком из последних рядов на какую-то мыльницу.
Но только когда за пультом был Миша, все сидело, как влитое. Вернее, сидело бы, не будь ситуация такой трагикомичной.
Итак, в третьих. То что на концерте публика то и дело хлопала - не только между частями, но один раз и перед последним тактом (сейчас что мог - вырезал, потому что мешает), а один раз где-то перед частью залаяла собака (тоже вырезал - надеюсь, она меня простит) - это цветочки. Ягодками было состояние оркестра. Когда начались репетиции, мы не знали, плакать или смеяться. Валторнисту там вроде как недавно выбили зубы, и со вставной челюстью он полностью "потерял амбушюр". Искали они его вместе с Мишей - дирижеру приходилось тыкать каждую ноту на рояле, а тот ее по слуху искал. Литавры там не перестраивались, потому что полностью заржавели винты - так и лупили по трем часто совершенно не подходящим нотам. Вместо арфы взяли киборд с усилителем. Из Петербурга вызвали контрафаготиста, который прислал телеграмму "лечу контрафаготом". Но так и не прилетел – видимо, средство передвижения оказалось ненадежным. Поэтому на концерте смекалистый фаготист засовывал в фагот свернутую картонку, когда нужно было играть соло контрафагота (на этой записи почти что не отличишь!). (Миша поправит, если я в чем-то был неточен). И это филармония! И пел с ними в этот момент не "кто-нибудь". Но были голодные 90е, зарплату давно не платили, и все было в жутчайшем развале.
Однако ребята очень-очень старались и сделали, что смогли. И Дима тогда был очень хорош.
В общем, я очень рад, что нашел эту запись!»