Скади (Skaði, Skadi, Skade, Skathi) — особенная богиня скандинавского пантеона.

Собственно, она даже не относится к божествам — ни к асам, ни к ванам. Она — инеистая великанша, представительница мифологических существ, живших в мире задолго до появления богов. Обычно ее изображают как охотницу, вооруженную луком и стрелами, которая мчится на лыжах по снегу, в сопровождении волчьей стаи.
Кто же она такая и почему из великанш стала богиней?
Эта история начинается, на первый взгляд, как обычная волшебная сказка.
Предыстория
«…Однажды три аса, Один, Локи и Хёнир, отправились в путь. Шли они через горы и пустыни, и случилось, что у них было нечего есть. Спустившись в одну долину, видят они стадо быков, и, выбрав себе одного быка, собирались зажарить мясо между раскаленными камнями. Когда же, подумав, что, верно, еда их уже готова, они разгребают костер, то видят: не изжарилось мясо... И слышат тут чью-то речь на дубу над самой своей головой. Тот, кто там сидел, сказал, будто по его воле не жарится на костре мясо. Они глянули наверх: сидит там орел, и не маленький.
И сказал орел: «Если дадите мне бычьего мяса досыта, тогда оно и изжарится». Они согласились. Тут орел слетает с дерева, садится у костра и тотчас принимается за бычьи окорока и лопатки.
Тогда разгневался Локи и, схватив большую палку, замахнулся что есть силы и ударил орла. Орел от удара встрепенулся и взлетел. И тут палка пристала к спине орла, а руки у Локи к другому концу палки. Орел летит на такой высоте, что Локи задевает ногами камни, осыпи и деревья. Кажется ему, вот-вот оторвутся от плеч его руки. Он вопит и молит орла о пощаде. Но тот отвечает, что не бывать Локи на свободе, если он не даст ему клятвы выманить из Асгарда Идунн с ее яблоками....
В условленный час Локи заманивает Идунн из Асгарда в лес. Тут прилетает великан Тьяцци в обличье орла и, схватив Идунн, уносится с нею в Страну Великанов к своему жилищу.
Асам же пришлось плохо, как исчезла Идунн, тотчас поседели они и постарели. Они собрали тинг и спрашивают друг у друга, когда в последний раз видали Идунн. А видали ее в последний раз, как она шла с Локи из Асгарда. Тут схватили Локи и привели на тинг и грозили ему смертью или пытками. И, струсив, он сказал, что готов отправиться за Идунн в Страну Великанов, если Фрейя одолжит ему свое соколиное оперенье. Получив соколиное оперенье, он летит на север в Страну Великанов и в один прекрасный день появляется в доме у великана Тьяцци. Тот уплыл на лодке в море, а Идунн оставалась дома одна. Локи превратил ее в орех и, взяв в когти, полетел во весь дух. Вернувшись домой, Тьяцци хватился Идунн. Он надевает свое орлиное оперенье и летит в погоню за Локи — только ветер в крыльях свистит. Асы же, завидев, что летит сокол с орехом, а вслед за ним — орел, вышли за стены Асгарда и вынесли ворох стружек. Сокол, лишь только влетел в город, камнем упал у городских стен. Тогда асы развели в стружках огонь. Орел уже не мог остановиться, упустив сокола. Огонь вспыхнул у него в перьях и прервал его полет. Тут подоспели асы и убили великана Тьяцци внутри ограды Асгарда...»
(«Младшая Эдда: Язык поэзии», 2)
Тьяцци, по всей видимости, — очень древний образ, настолько, что обрел черты сказочного персонажа уже ко времени формирования основного корпуса скандинавской мифологии. В некоторых источниках его называют повелителем бурь, но непонятно, откуда это заимствовано.
В этой истории мы имеем дело с одним из самых распространенных сказочных сюжетов о «чудесном бегстве» (№313 по указателю сказочных сюжетов А. Аарне). В этом сюжете сначала противник героя вынуждает его отдать вместо себя кого-либо из домочадцев (ср., например, русские сказки, где водяной, схватив царя за бороду, заставляет пообещать сына или дочь в обмен на спасение). Затем отданные по обещанию девушка или юноша чудесным образом спасаются, превращаясь по пути в разные предметы.
Интересно здесь лишь то, что в роли и отдавшего, и спасителя выступает один и тот же бог-обманщик Локи.
Однако история быстро начинает терять черты обычной сказки. Это происходит, когда в ней появляется новый персонаж — Скади, дочь Тьяцци, которая явилась мстить за своего отца.
Подобное не было чем-то из ряда вон выходящим для скандинавского мира. Источники содержат немало сюжетов, где женщина вершит кровную месть за убийство своих родственников. Чаще, правда, она делает это руками своего мужа или слуг, но и личная месть также не исключалась. Так бывало в тех случаях, когда дочь была единственной наследницей и не имела родственников мужского пола, которые могли бы взять месть на себя.
«Скади прибывает в Асгард в самом маскулинном образе, какой только был возможен для древненорвежской женщины, — в роли skjaldmær [«девы щита», т.е. женщины, принимающей участие в боевых действиях] и baugrýgr [«госпожи кольца», т.е. единственной наследницы в древнескандинавской правовой терминологии]», — отмечает профессорка Бергенского университета Элсе Мундал (Else Mundal).
Мог ли приход Скади напугать асов? Примечательно, что ее внешность в тексте не описывается. Не упоминается даже гигантский рост (хотя это ожидаемо для великанши), нигде не говорится, что она была уродливой или пугающей. Хотя в самом ее имени содержатся коннотации с жутковатым «иным миром». По одной версии, оно может быть связано с готским skadus, древнеанглийским sceadu, саксонским scado, древневерхненемецким scato, что означает «тень». По другим версиям, это слово близко древненорвежскому skaði («вред»), откуда происходят в современном исландском и фарерском skaði («вред, ущерб»).
Как бы там ни было, асы сочли Скади достаточно серьезной противницей, чтобы постараться заключить с ней мир. Как именно — увидим дальше.
Мир наизнанку
«...Скади же, дочь великана Тьяцци, надела свой шлем и кольчугу и с оружием пошла в Асгард мстить за отца. Асы, однако, предложили ей мировую и пообещали выкуп. Первым делом пусть она выбирает себе мужа среди асов, но выбирает по ногам, ничего больше не видя. Она увидела ноги одного из них, замечательной красоты, и молвила: «Вот, кого я выбираю; едва ли что некрасиво у Бальдра!» А был то Ньёрд из Ноатуна.
Еще она поставила условием мира, чтобы асы ее рассмешили, а это, думалось ей, им не удастся. Тогда Локи обвязал веревкой козу за бороду, а другим концом — себя за мошонку. То один тянул, то другой, и оба громко кричали. Наконец Локи повалился Скади на колени, тут она и рассмеялась. Тогда между асами и нею был заключен мир...»
(«Младшая Эдда: Язык поэзии», 3-4)
На первый взгляд эта история свидетельствует лишь о довольно примитивном чувстве юмора у древних скандинавов. Но все не так просто.
В древненорвежских мифах немало сюжетов, в которых великаны требуют себе в жены богинь: таков был, например, великан, выстроивший стены вокруг Асгарда и потребовавший в качестве награды Фрейю, или собственно Тьяцци, о котором шла речь выше. Однако случай Скади — единственный, когда с подобным намерением является великанша. Кроме того, Скади хочет получить самого красивого из богов — Бальдра, — тогда как в стандартных сюжетах такого типа по красоте выбирают невесту, а не жениха.
(Правда, попытка Скади выбрать Бальдра может быть связана не только с его внешностью, но и с тем, что он входит в число немногих божеств, которым, по пророчеству, суждено вернуться к жизни после Рагнарёка — гибели богов. Таким образом, Скади могла исходить как из эстетических, так и чисто практических соображений).
В итоге Скади ошиблась, приняв Ньёрда за своего избранника, поскольку могла видеть только ноги выстроившихся в ряд мужчин (обычный для мифов мотив обмана, особенно характерный для отношений асов с великанами). Некоторые исследователи полу-иронически, полу-всерьез предполагают, что у Ньёрда были не самые красивые, а просто самые чистые ноги - он же был морским божеством...
Но важно другое. В волшебных сказках нередко встречается мотив выбора супруги среди многих кандидаток. Однако в таких сказках активен всегда мужчина, а женщина предстает пассивной, ожидающей, пока ее выберут. В случае же Скади гендерные роли «переворачиваются»: она сама предстает требующей и выбирающей. На этот «перевертыш» обращает внимание Маргарет Росс (Margaret Clunies Ross), руководительница центра исследований средневековья в университете Сиднея.
Когда Скади потребовала, чтобы боги ее рассмешили, она явно считала это задание невыполнимым. Мотив «невыполнимого задания» также нередко встречается в волшебных сказках как часть брачного ритуала. Боги поручают его все тому же Локи — сомнительному персонажу, воплощению хитрости и обмана, потомку от брака между богиней и великаном (йотуном). Как родившийся от смешанного брака, Локи чувствует себя свободно и среди богов, и среди великанов, но провоцирует конфликты между теми и другими.
Сексуально окрашенное действо с козой — существом женского пола, но наделенным рогами и бородой, — в исполнении такого гендерно-неопределенного персонажа символизировало в мифе «ненормальность» поведения Скади. То, что она заняла позицию мужского персонажа — требующего и выбирающего, — с точки зрения богов было неприемлемо, считает историк-медиевист Сюзанна Крайс (Susanne Kries). Когда Скади засмеялась и согласилась выбрать себе мужа, это означало, что нарушенное гендерное равновесие восстановлено, а вызванное этим напряжение снято, поясняет исследовательница.
Однако, как мы увидим ниже, равновесие если и восстановилось, то ненадолго.
Ньёрд, Один, Улль, Локи...
В поэмах Скади называют «сияющей (как вариант: мудрой) невестой богов». Однако в реальности ее брак продлился недолго.
Скади желала поселиться в Трюмхейме («Жилище шума»), в горах, там, где жил ее отец. Само название этого дома намекает на беспрестанный рев ветра в скалах и вой волков. Ньёрд же хотел жить у моря в своем чертоге Ноатун («Корабельный двор»). В итоге они решили девять дней жить в Трюмхейме, а другие девять — в Ноатуне. Но, вернувшись с гор, Ньёрд сказал:
Не любы мне горы,
хоть я и был там
девять лишь дней.
Я не сменяю
клик лебединый
на вой волков.
На что Скади ответила:
Спать не дают мне
птичьи крики
на ложе моря,
всякое утро
будит меня
морская чайка.
(«Младшая Эдда: Видение Гюльви», 23)
В итоге Скади ушла от Ньёрда и поселилась в Трюмхейме, где вернулась к своим привычным занятиям. Здесь мы опять имеем дело с «перевертышем» типичных гендерных ролей. Женщина не просто сама выбирает себе мужа — она при этом оставляет за собой свою собственность (Трюмхейм), подчеркивает Сара Уэлшбах (Sara Welschbach) из Центра исследований средневековья Исландского университета. Это противоречило обычной практике, при которой имущество женщины после свадьбы переходило под управление мужа.
Более того, Скади сначала заставляет Ньёрда покинуть его собственный дом и жить с ней в горах, а потом оставляет его, как только становится ясно, что совместная жизнь не устраивает их обоих.
Тем не менее, судя по тексту, расстались они вполне по-дружески. Вдобавок после брака с Ньёрдом Скади вошла в число асов.
В поэме «Перечень Халейгов» (Háleygjatal) утверждается, что после Ньёрда Скади вступила в связь с Одином, от которого родила «многих сыновей». Однако, как предполагают исследователи, это более поздний миф, зародившийся в X веке, когда был популярен аристократический культ Одина. В то время претенденты на престол наперебой старались возвести к нему свою родословную: о происхождении от Одина заявляли королевский род Инглингов в Швеции, Сэмингов — в Норвегии и т.д. Миф о союзе Одина и Скади был создан в политических целях и предназначен, чтобы подкрепить права на норвежский престол династии ярлов Хладира.
В более же широком смысле этот миф отразил мизогинию раннесредневекового скандинавского общества и стремление искоренить остатки независимости женщин. Образ богини, не «принадлежащей» никакому мужскому божеству, казался теперь невозможным.
Кроме того, в «Старшей Эдде» существует и намек на сексуальные отношения Скади и Локи («Ласковей ты призывала когда-то Локи на ложе»). Соответственно, здесь опять-таки Скади показана как нарушительница предписанных для женщины правил поведения — она выбирает себе любовников, формально будучи замужней.
Однако союз со Скади ничем не помог Локи. Когда богиня узнала, что именно Локи был непосредственным виновником смерти ее отца, она произнесла: «В доме моем всегда тебе будут гибель готовить». В дальнейшем именно Скади придумала жестокую казнь для Локи, когда боги решали, как наказать его за участие в убийстве Бальдра. Она подвесила над лицом связанного Локи змею, чей медленно капающий яд причинял ему жестокие страдания.
Нередко образ Скади сближается с Уллем (Ullr, «Славный»), сыном богини Сиф. Как бог зимы, Улль считался вторым после Одина, престол которого он занимал, когда Один отсутствовал долгие зимние месяцы. Улль особенно славился быстротой в передвижении на лыжах и меткостью стрельбы. В мифах сообщалось, что он наговаривал магические руны над костью, превращая ее в корабль, несший его над землей и морем в любом направлении.
Интересно, что при обилии скандинавских топонимов, связанных с Уллем, у этого бога не было своего мифа, что может свидетельствовать о глубокой древности его образа. Его сближение со Скади выглядит натянутым и обусловлено чисто функциональными особенностями. Кроме того, образы Улля и Скади могут быть остатками более древнего мифах о божествах-близнецах, связанных с зимой и потусторонним миром.
Некоторые исследователи считают, что образ Скади мог быть заимствован у соседей древних скандинавов — народа саамов, женщины которых были более независимы, чем скандинавские, в частности, охотились наравне с мужчинами. Известна финская богиня леса и охоты Миеликки (Mielikki), жена бога-охотника Тапио, но трудно сказать, можно ли ее сопоставлять со Скади.