Ершов совершал небольшие путешествия в места, связанные с Сузге. Путешествовал Ершов не один, а с другом Константином Волицким. В рамках работы над поэмой они посещают татарскую семью.
Когда мы, вооружившись стаканами с чаем, сели единым кругом, появилась его красивая дочь. Её звали Сальма (Саломея), среднего роста, с необыкновенно стройным и тонким станом, точёными руками и ногами, волосами цвета воронова крыла и очень чёрными глазами, взглядом смелым и проницательным, с розовыми губами, между которыми виднелись два ряда прекрасных жемчужин, и с такой светлой кожей, которая могла поспорить своей белизной с мелом. При сравнении же её с отцом и матерью, лица которых напоминали торуньский пряник, в голове начинали блуждать странные мысли об европейском влиянии. Сальме могло быть лет семнадцать, её черные косы, украшенные монетками, спадали на спину и грудь, голова была покрыта муслиновой накидкой, расшитой золотом. Сквозь прозрачные рукава виднелись руки, а корсаж, с пришитыми к нему разнообразными монетками, закрывал грудь, на которую с шеи спускалось несколько коралловых нитей; жёлтая шёлковая юбочка подчёркивала талию и бёдра, она была окаймлена несколькими чёрными полосками и не закрывала прелестных ножек в белых чулочках с клиньями, расшитыми с боков золотом. На ножках были красные черевички с голубой тесьмой. Красивой была Сальма и знала об этом, а грациозный поклон, которым нас одарила, свидетельствовал, что подобного рода визиты не были для неё редкостью. Она вполне могла разделить свою славу с самой Венерой, но было ли у неё хоть какое-то сходство с Минервой, того я не знаю, так как не умею говорить по-татарски, а она не умела говорить по-польски
Нет комментариев