Помещение как помещение. Здоровенное зеркало, по центру которого теперь зияет внушительных размеров дыра. А и не мудрено, шесть крепких мужиков одновременно торпедировали ногами почти по всей ширине. Сама комната тоже не особо маленькая, но и не огромная. Кроме зеркала и трёх дверей - ничего примечательного. Бело-зелёные стены. Снизу зелёные, сверху белые. Потолок белый. Люстр нет. Лампы по периметру потолка стандартные, бункерно-подвальные, решётчатые Made in USSR сто процентов. Двери мы ощупали все. Ни щели, ни выключателей, ни кнопок, ни ручек. Сплошняк из металла. Тоже зелёного. Даже дёрнуть не за что. Ни на себя, ни от себя. - Народ, тут дверь чёта гудит, - сказал сталкер, который был у двери, что в стене слева от зеркала. Мы к нему. Действительно. Как-то начинает движение. Мы с ним вдвоём навалились, она поддалась и перед нами открылся длиннющий коридор. В этот момент открылась вторая дверь, которая совсем рядом с зеркалом, о которой мы думали, что идёт в ту комнату, из которой мы ворвались сюда. - Пацаны, держите дверь, - заорал я, и к ней ломанулся самый крепкий из нас, Митяй. - Держу, никуда не денется. - подперев плечом, отрапортовал он нам. Прямо как-то странно. Открылась одна дверь наружу и тут же, вместе с ней, открылась вторая и внутрь, которую подпирает Митяй. Мы свою распахнули настеж, оставили и пошли к Митяю, смотреть, что там за комната. Коридор - он ведь и есть коридор. Подождёт. Походим к нему, в комнате той темно, прям как-то густо темно. С порога ничего не видно, что внутри. Обычно ведь свет проникает внутрь, а тут вообще ничего. Стена из тьмы. Густой такой, липкой тьмы. Смотришь в неё и как-то ссыкотно туда соваться. Вано давай доставать из своего рюкзака селфи-палку. Присандалили на неё самый дешёвый из имевшихся смартфонов и давай этой палкой тыкать во тьму. Засунули телефон на палке внутрь, погодили минуту-две, вынули. Включаем воспроизведение, темно. Ничего. Вообще. 1,5 минуты темноты на видео. Странно. Пока мы глядели видео, пока проматывали и вслушивались в звуки, совсем не заметили Митяя, который решил, что дверь вот-вот закроется и летел через всю комнату эту дверь ловить. Пока летел, натолкнулся на меня и я со всей дури влетел в эту тьму. И за собой лишь услышал скрип закрывающейся двери и маты моих напарников. А потом тишина. Ничего. Как вдруг, появились картинки и звук. Камера, я в ней совсем один. И почему-то помню, что меня сюда привезли на военном грузовике. Кроме меня в грузовике было две женщины и ещё один мужчина. Я сижу в тентовом грузовике на деревянной полке правого борта, слева от меня две женщины и один военный с автоматом и в балаклаве. Справа двое военных и выглядят идентично первому. Напротив меня связанный мужик и по бокам у него два военных. Я не в состоянии сопротивляться. Да и не хочется. Потому как помню, что в меня вкололи лошадиную дозу транквилизаторов ещё в клинике. "Стоп, какая клиника? Я только что в бункере был", пролетело у меня в голове, но с жуткой болью в области затылка, снова включилось странное видение. Я попытался вырваться и выпрыгнуть из грузовика, как меня тут же поймали, повалили на пол, врезали прикладом автомата в аккурат промеж глаз и снова вкололи какой-то психотропный препарат. Очнулся я уже в комнате, которая выглядела как камера и оборудована была соответствующим образом. Одиночная камера. Ничего лишнего, всё по-спартански. Единственный источник света в камере - красная лампочка под потолком, которая была надёжно укрыта металлическим решётчатым абажуром. Окна в камере нет. От слова совсем. Стены бело-голубого цвета, как в психушке. В камере пахло сыростью. Стальная тяжеленная дверь, зелёного, военного цвета, внушила мне чувство безысходности и отчаяния. В левом углу от двери - привинченная ножками к полу железная кровать. Справа от неё ржавый унитаз. И больше ничего. Только я один. Я повалился на эту кровать и долго пролежал на ней абсолютно не шевелясь, слушал лишь своё дыхание. Пытался вспомнить, кому я так насолил, где я мог что-то подписать и когда успел кому-то перейти дорогу, я изо всех сил старался вспомнить причину, по которой я был здесь. Чего я только не пытался себе представить. Но ничего такого в голову не приходила. Затем меня посетили иные фантазии. На тему того, что Тут со мной собираются делать и что собираются делать с остальными людьми, которых привезли вместе со мной в грузовике. Я прислушивался к любым звукам извне своей камеры, но ничего. Звукоизоляция была хорошей. И чем дольше я находился в этой комнате, лёжа на кровати, тем глубже в меня проникал и тем больше меня поглощал мой первобытный страх. Все мои попытки мыслить логически отдавались в затылке и висках жуткой болью. Мне показалось, что я провел в кровати целую вечность. Я уже начал ощущать себя диким зверем, которого заперли в клетке. Вся моя одежда была в пятнах высохшей крови. Всё моё тело было покрыто синяками и ссадинами. Несколько раз я пытался встать на ноги, но они меня не слушались и я снова падал на кровать пятой точкой. Я вновь и вновь пытался встать на ноги, и у меня уже получилось сделать шаг, как я упал на холодный бетонный пол, воняющий плесенью и сыростью. По моим щекам катились слёзы отчаяния и безысходности, а голос, который порождал какой-то сдавленный вой, мне казался уже не моим. Ч из последних сил, собрав всю свою волю, подполз к кровати и попытался на неё взобраться. Рухнув на кровать без сил, я ощутил под собой насквозь отсыревший, но все же более мягкий, чем бетонный пол матрас и мгновенно отключился. Мне снились кошмары, и скорее всего, я даже кричал во сне. Когда я проснулся, я был насквозь мокрый от пота и сырого матраса. В стенах своей камеры время для меня уже перестало существовать и мои внутренние биологические часы, как мне казалось, остановились в тот момент, когда за мной захлопнулась дверь.