1 Бломквист Е. Э. Полотенце в русском быту. Путеводитель по Русскому музею. Этногра¬фический отдел. Л., б. г.; Маслова Г. С. Орнамент русской народной вышивки. М., 1978, с. 18-22.
2 - Зеленин Д. К. «Обыденные» полотенца и «обыденные» храмы // Живая старина, 1911, XX, с. 1-20.
3 Маслова Г. С. Орнамент..., с. 22.
Вот эта-то прочно установленная обрядовая роль полотенец-убрусов и делает вышивки на них неоценимым источником для изучения славянского язычества.
Изучение русских вышивок начал великий в своей многогранности исследователь — В. В. Стасов. Он писал: «Здесь (в вышивке) в огромном количестве примеров можно видеть изображение древнего славянского богослужения (в особенности поклонения деревьям) и праздников русальных»4. Яркое открытие в области семантики вышивки было сделано В. А. Городцовым в 1921 г. на основе выставки русского крестьянского искусства в Историческом музее в Москве. В. А. Городцов увидел в вышивках и Великую Мать всего сущего, и солярный культ, и изображения «прибогов» — всадников, сопутствующих Великой Богине. Быть может, не со всеми выводами исследователя можно согласиться сейчас, но его стремление раскрыть миросозерцание древних язычников на основе вышивок XIX—XX вв. оказалось весьма плодотворным и нашло много последователей5.
Заслуга Городцова состоит не только в том, что он среди обилия декоративных деталей разглядел древнюю религиозную сущность главных сюжетов вышивки, но и в том, что как археолог он дал довольно глубокую абсолютную датировку этих сюжетов. Не будем следовать его гипотезе о генетической связи славян и даков, но привлеченные им дакийские свинцовые таблички, содержащие в качестве основного центрального сюжета ту самую трехчастную композицию (женщина между двумя всадниками), которая является главной и в русской вышивке, убедительно доказывают, что за две тысячи лет до русских вышивальщиц эта композиция была уже известна соседям древних праславян6.
По городцовскому пути пошел в своих исследованиях Л. А. Динцес, сделавший целый ряд дополнительных ценных наблюдений7. Так, например, заслуживает внимания его мысль о том, что антропоморфные фигуры с руками в виде ткацких гребней могут быть изображениями Макоши, покровительницы прядения и ткачества. Интересны соображения Динцеса и о крылатой богине весны, стоящей на конях8.
Мною в 1948 г. была написана статья о женском божестве и всадниках в русских вышивках и в археологическом материале. Следуя В. А. Городцову,
4 Стасов В. В. Русский народный орнамент. Шитье, ткани, кружево. СПб., 1872. Вып. 1. Выводы Стасова, несмотря на их спорность, продержались до начала XX в. См.: Sakhanev V. Sur l'origine de l'art populaire russe. — In: Eurasia Septentrionalis Antiqua. Helsinki, 1929, VI.
Городцов В. А. Дако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчест¬ве // Труды ГИМ. М., 1926, вып. 1, с. 7-36.
6 После статьи В. А. Городцова появилась большая сводная работа о дакийских свинцо¬вых табличках: Tudor D. J cavalieri danubiani. — In: Ephemeris Dacoromana. Roma, 1937, vol. VII. Дополнением к ней может служить статья: Abramic M. Novi votivni relijefi okonjenih bozanstva iz Dalmacije. — In: Serta Hofflleriana. Zagreb, 1940.
Взгляды Динцеса на языческую сущность вышивок полнее всего выражены в его статье «Древние черты в русском народном искусстве» (в кн.: История культуры древней Руси. М.-Л., 1951, т. II, с. 465-491).
8 Динцес Л. А. Указ. соч., с. 474—475.
но не соглашаясь с его объяснением сходства дунайских табличек II—III вв. н. э. с русской вышивкой XIX в. расселением славян с Дуная, я поставил тогда две задачи: «Наша первая насущная задача: рассмотреть весь археологический и изобразительный материал, находящийся в этом большом хронологическом промежутке между скифо-сарматскими древностями, с одной стороны, и этнографическими сборами — с другой. Второй задачей является приведение в систему всех данных о культе Великой Богини, установление вариантов изображений, расшифровка атрибутов, раскрытие содержания культа по всей совокупности древних и новых изображений и фольклорных данных»9. Вторая задача не была тогда выполнена мною. В отношении же первой задачи удалось указать на еще более раннее время сложения образа богини и всадников; об этом свидетельствует солнечная колесница латенского времени из Штреттвега в Норике10.
В качестве отдаленных возможных прототипов трехчастной композиции в вышивках я указывал на антропоморфные приднепровские фибулы VI—VII вв. н. э., где человеческая фигура в широкой юбкообразной одежде слита с конскими или птичьими головами. Привлечены были средневековые русские украшения X—XIII вв., дающие трехчастную композицию с конями или оленями, но не с женщиной в центре, а с каким-то ромбическим знаком на стержне. Очень многие вопросы, связанные с сюжетами вышивок, решены мною тогда не были.
В 1966 г. А. К. Амброз в своей очень интересной работе о символах плодородия" коснулся и трехчастной композиции, считая, что ей предшествовало изображение богини с одним конем, а всадники появились лишь в средневековье. Материалы Городцова и особенно Тудора опровергают это построение. Этнографы считают выводы Амброза «умозрительными», в чем нельзя не согласиться12. Выше я уже отмечал еще один минус схемы Амброза — он совершенно не затронул тему оленей в вышивке, хотя важность этого звена для решения вопроса о древних рожаницах не подлежит сомнению.
Почти ничего не дали для раскрытия семантики вышивок подсчеты типов хвостов, голов и крыльев, произведенные Г. Г. Громовым, Д. В. Деопиком и В. И. Плющевым13.
Искусствовед М. А. Ильин выступил против городцовской интерпретации вышивок, пытаясь представить их как отображение бытовых сцен14.
9 Рыбаков Б. А. Древние элементы в русском народном творчестве // СЭ, 1948, № 1.
с. 91. Статья была названа мною «Языческие элементы...», но редактор журнала считал
слово «языческие» слишком туманным и заменил его.
10 Schuchhardt К. Vorgeschichte von Deutschland. Berlin, 1928, fig. 181.
11 Амброз А. К. О символике русской крестьянской вышивки архаического типа // СА, 1966, № 1, с. 68-71.
12 Фалеева В. А. Женский персонаж в русской народной вышивке // Фольклор и этногра¬фия русского Севера. Л., 1973, с. 122.
13 Громов Г. Г., Деопик Д. В., Плющев В. И. Применение методов количественного анализа
орнаментальных образов русской народной вышивки // Вестник МГУ, 1971, № 4.
14 Ильин М. А. Художественная «речь» народного искусства // Декоративное искусство,
1973, № 7. Ильину возражали: Г. К. Вагнер, И. П. Работнова, Т. Разина, В. Виш¬
невская (см.: Декоративное искусство, 1973, № 7, 11; 1974, № 8, 9; 1975, № 1, 3).
Крупнейший знаток русской и финно-угорской вышивки Г. С. Маслова сначала в статье, а затем и в книге дала подробную, развернутую картину всего богатства русского вышивального искусства15.
Попытку истолкования русской вышивки в связи с древними мифами и изображениями на шаманских бляшках предпринял я в докладе на Советско-финском археологическом симпозиуме в 1977 г., но там разобрана только одна тема — об оленеобразных Небесных Хозяйках, затронутая и в главе 2 этой книги16.
К настоящему времени в музеях нашей страны собраны значительные коллекции старых вышивок с языческими сюжетами, и немалая доля их опубликована в различных альбомах и статьях. Однако изучение семантики сюжетов вышивок продвинулось недостаточно. Некоторые сюжеты остались неразработанными вовсе, другие получили неудовлетворительное истолкование. Но самым основным недочетом современного состояния разработки искусства вышивальщиц является отсутствие общего взгляда, непознанность той сложной системы представлений, которая отразилась в вышивке. Обычно анализировались отдельные сюжеты: культ птиц, элементы солярного культа, растительный орнамент, варианты трехчастной композиции, «ладьевидные» фигуры с головами коней или птиц и т. п. Сумма отдельных элементов, конечно, давала известное представление о древнем славянском язычестве, но, повторяю, система взглядов от механического суммирования элементов не проявлялась. Кроме того, как правило, анализ вышивок производился без соотнесения их с системой языческих воззрений, известных нам по письменным источникам и по фольклорным данным. Из набора имен и наименований, восходящих к этим источникам, произвольно выхватывалось какое-либо (это я отношу и к своим ранним работам 1940-х годов) и вставлялось в ту или иную вышитую композицию. Так, центральная женская фигура пресловутой трехчастной композиции именовалась то Великой Богиней, то Рожаницей, то Берегиней, то Мать-сырой-землей, то Макошью.
Теперь, после того как рассмотрены все исторические и этнографические данные о славянских божествах, мы можем заново приступить к анализу русской вышивки, используя все наблюдения, суммированные в книге Г. С. Масловой, и дополняя их там, где это представляется возможным.
В главе 2 уже сделано дополнение о культе оленя, сближающем русскую вышивку с отдаленными охотничьими мифами неолита и мезолита. В этих мифах, как мы помним, главными персонажами являются женщины-лосихи. Небесные Хозяйки мира, рождающие для земли (для людей и зверей) оленей и других полезных животных. В умах первобытных охотников весь круговорот природы сводился к тому, что где-то на небе, в непосредственном соседстве с солнцем (солнце — очаг богинь), две рогатые богини полузвериного облика рождали источник благосостояния людей.
15 Маслова Г. С. Орнамент русской народной вышивки как исторический источник //СЭ, 1975, № 3, с. 34—44; Она же. Орнамент русской народной вышивки. В книге даны подробная библиография и свыше 200 илл.
16 Рыбаков Б. А. Космогоническая символика «чудских шаманских бляшек» и русских вышивок // Труды Советско-финского археологического симпозиума. Л., 1979.
Богини эти отождествлялись с двумя северными созвездиями — Большой Медведицей и Малой; первое созвездие на Руси носило имя Лося. Драгоценным связующим звеном между неолитическим мифом и позднейшей вышивкой является рассказ ладожан и посадника Павла летописцу в 1114 г. о туче в полунощных странах, из которой появляются «оленьцы малые». Летописец умолчал о том, кто именно рождал этих оленьцов на небе, но для нас, знающих миф о двух богинях-оленихах, это вполне ясно. Если естественной функцией богинь было рождение полезной живности, то не их ли называли древнерусские современники летописца и посадника Павла «рожаницами»?
Разумеется, что у русских земледельцев в понятие «рожаниц» должно было вкладываться и некое аграрное содержание, что мы и видели на примере «рожаничной трапезы»: мед, каша, хлеб. Но напомню, что наряду с этой бескровной жертвой пахарей и бортников именно в дни празднования рожаниц некогда приносили в жертву оленя.
Напомню русские легенды о том, что именно две важенки, мать и дочь, точь-в-точь как в охотничьем мифе нганасан, прибегали к людям, отмечавшим праздник рожаниц 8 сентября. Все эти совпадения и приурочения ведут к тому, что древнейший облик рожаниц должен быть близок к богиням-важенкам, занятым рождением оленьцов малых и вевериц, «акы топерво роженых». Применительно к вышивке задача сводится к тому, чтобы выяснить наличие или отсутствие в них такого образа, который мог бы быть сопоставлен с женщиной-оленем (лосихой), рождающей оленьцов.
http://sueverija.narod.ru/Kollekcii/Rushnik/Rushnik3.htm
Комментарии 1