Продолжение.

в 30-х годах XVIII в. в Петербурге существовала «Армян­
ская улица» и поэтому появилась необходимость иметь
постоянного священника, пришел к заключению, что в го­
роде среди его постоянных жителей5 были уже и армяне.
Вероятно, армянская колония Петербурга вначале распо­
лагалась на Васильевском острове. Официально участком,
занимавшимся армянами, владели Лука Ширванов, затем
«бенгальский гражданин, армянский купец и ювелир Ар­
темий Шериман» 6, владелец мануфактур, судов, который
считался главой армянской колонии в 40—50-х годах
XVIII в. Но уже в 50-х годах он имел дома не только на
Васильевском острове, но и близ дворца.
Мы не располагаем точными сведениями о численности
армянской колонии Петербурга в XVIII в. К. Н. Гри­
горьян, -ссылаясь на архив Абамелек-Лазаревых, отмеча­
ет, что число армян — постоянных жителей Петербурга в
80-х годах XVIII в. не превышало 150 человек7. И. Г. Ге­
орги приводит другую цифру: «Армянский приход состоит
не более как из ста человек» 8. Но несмотря на малочис­
ленность армянской колонии, ее члбны сооружают в Пе­
тербурге в XVIII в. армянские церкви.
Как выше отмечено, наиболее влиятельным лицом сре­
ди армян Петербурга был Лука Ширванов, который и
получил в 1740 г. разрешение построить армянскую цер­
ковь. К. Н. Григорьян, ссылаясь'на книгу П. Н. Петрова
«История Санкт-Петербурга» 9, пишет, что «один из пер­
вых армян — жителей Петербурга, Лука Ширванов, полу­
чил „высочайшее" разрешение построить на территории
собственного дома небольшую армянскую каменную цер­
ковь, разумеется, на сбои же средства. Но вызывает со­
мнение его утверждение, что в начале 40-х годов церковь
эта была построена» 10 1 1 . В книге же, вышедшей в конце
XVIII в., она еще не упоминается11. Теперь второй аргу-
5 К. Н. Григорьян, Армянская культурная колония...,
стр. 54.
6 ЦГАДА, ф. 1252, on. 1, ч. I, д. 19, л. 10
7 К. Н. Григорьян, Армянская культурная колония...,
стр. 55.
8 И. Г. Георги, Описание российского императорского сто-
личпого города Санкт-Петербурга и достопримечательностей в
окрестностях оного, т. II, СПб., 1794, стр. 282.
9 СПб., Л884, стр 401.
стр. 54.
1 0 К. Н. Григорьян, Армянск ая культурная колония...,
1 1 И. Г. Георги, Описание российского... столичного города.
М\
мент: стоило ли сооружать еще одну армянскую церковь
через 30 лет на том же Васильевском острове, при нали­
чии первой; и наконец, не слишком ли много церквей
для прихода в 100—150 человек. Скорее всего слова «на
территории собственного дома» следует понимать так, что
Лука Ширванов отвел часть своего дома для церковных
служб.
Сооружение первых армянских памятников Петербур­
га, сохранившихся до наших дней, связано также прямо
или косвенно с фамилией Лазаревых.
Переезд в середине 60-х годов XVIII в. старшего из
братьев Лазаревых, Ивана Лазаревича, в Петербург, его
энергичная деятельность на экономическом и политиче­
ском поприще, широкие связи с придворными кругами и
крупными государственными деятелями сделали его са­
мым влиятельным членом армянской колонии Петербурга
в X VIII-XIX вв.
И. Л. Лазарев и другие армяне «в 1770 г. просили
разрешение на строительство в Москве и Петербурге
армянских церквей. 2-го мая 1770 г. последовал именной
высочайший указ, во исполнение которого в Петербурге
была отведена... под церковь земля по Невскому проспек­
ту и приступлено было к постройке... на добровольные
приношения прихожан, в которых значительная доля при­
надлежала ювелиру Ивану Лазареву»12. Армянская цер­
ковь на Невском проспекте, как и московская в Армян­
ском переулке, строилась архитектором 10. М. Фельтеном.
Он же по заказу Лазаревых построил и несколько домов
около церкви. К 1778 г. армянская церковь была, видимо,
готова вчерне, а может быть и окончательно выстроена.
Дело в том, что в имеющихся печатных источниках дата
постройки армянской церкви дана различно: Зиновьев в
своей истории Лазаревского института приводит 1780 г.,
Грабарь считает, что «Фельтен построил армянскую цер­
ковь в 1783—1789 гг.» 13. Однако известно, что церковь
была освящена 18 февраля 1780 г. и названа Лазаревыми
именем ев. Екатерины. На освящении этой церкви присут­
ствовал фаворит Екатерины II Г. А. Потемкин. В настоя­
щее время на здании укреплена мемориальная плита
следующего содержания: «Памятник архитектуры XVIII
12 ЦГАДА, ф. 1252, д. 425, л. 2.
1 3 Там же, д. 19, л. 39.
32
века. Здание бывшей армянской церкви Екатерины. По­
строена в 1771—1780 гг. Архитектор Ю. М. Фельтен.
Охраняется государством».
Через десять лет после завершения строительства
церкви на Невском проспекте, «в 1791 г., Иван Лазаре­
вич... построил также на своем иждивении другую армян­
скую церковь в Санкт-Петербурге, на Васильевском остро­
ве... где было отведено место для погребения» 14.
Лазаревы были людьми широких взглядов и не чуж­
дыми общественных интересов. В архивных источниках и
публикациях мы не раз сталкиваемся с материалами о
больших суммах, пожертвованных ими на сооружение и
содержание школ. Армянские исследователи истории педа­
гогической мысли и школьного образования убедительно
доказывают, что представители нарождавшейся промыш­
ленной буржуазии из среды армян России и влиятельные
политические деятели отстаивали в конце XVIII — начале
XIX в. светское и, что не менее важно, женское образова­
ние с изучением родного и иностранных языков. «Недале­
ко от Петербурга,—читаем мы в документе от 20 февраля
1784 г.,— построена иждивением господина дворянина
Ивана Лазаревича Лазарева градская народная школа,
которая минувшего января 28-го числа и открыта. На со­
держание же сей школы внесено от г. Лазарева тысяча
рублей и учеников вступило уже довольное число» 15.
Автор оригинального исследования С. Г. Арешян пи­
шет: «В. делах Петербургского армяно-григорианского
духовного правления сохранялись сведения о том, что в
1800 году в Петербурге была армянская школа, помещав­
шаяся в церковных домах по Невскому проспекту» 16. Но
еще раньше именно здесь, на Невском проспекте, «была
основана в 1780 г.17 и функционировала первая армянская
типография в России» 18. Ее создателем был Григорий
Ходжамалович Халдарян, энтузиаст, поборник просвеще­
1 4 Там же, д. 214, л. 1 об.
15 Там же, т. I, ч. 1, д. 19, л. 91.
1 6 €. Г. Ар ешян, Армянская печать и царская цензура, Ере­
ван, 1957, стр. 18.
1 7 По располагаемым мною архивным материалам, типография
была основана Халдаровым не в 1780-м, а в 1785 г. К. Г. Гри­
горьян считает датой основания типографии 1783 г., см:
К. Н. Григорьян, Армянская культурн ая колония..., стр. 60.
18 С. Г. Арешян, Армянская печать..., стр. 16.
3 3
ния, автор ряда работ, в том числе армяно-русского слова­
ря, изданного в Петербурге в 1788 г.
После смерти Халдаряна его дело продолжала жена —
Катарина Захаровна Халдарян — первая армянская жен­
щина-издатель 19. С. Г. Арешян подчеркивает, что именно
Катаринэ Халдарян суждено было издать труд «первой
армянской женщины-литератора в России „девицы Клео­
патры Сарафовой“... первый учебник русского языка для
армян»20. Первая петербургская армянская типография
просуществовала до 1789 г., а затем была переведена в
Нахичевань-на-Дону. Забегая вперед, скажем, что в 1812 г.
в тех же дома'х по Невскому проспекту была открыта вто­
рая армянская типография в Петербурге.
1 9 Там же, стр. 17.
20 Там же.НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА
В одном из залов музея в Ленинграде установлен пре­
красно выполненный детский бюст. На щитке скульптуры
сохранилась надпись: «Иван Христофорович Лазарев», а
ниже, на постаменте, другая — «Неизвестный скульптор.
1-я половина XIX века».
Для большинства посетителей музея этот скульптур­
ный портрет был одним из многих произведений, которы­
ми так богаты ленинградские музеи. Что касается меня,
много лёт изучавшего богатейшие архивы семьи Лазаре­
вых, то я знал, что это скульптурный портрет умершего
в малолетстве Ивана (по-армянски Ованеса) — единствен­
ного сына в семье Христофора Екимовича Лазарева — и с
его смертью прервался род Лазаревых в мужском поко­
лении. Потеряв единственного наследника фамилии, роди­
тели и дядя в память умершего передали Лазаревскому
институту 60 тыс. рублей \ на которые в начале 1851 г. и
было основано особое отделение «для обучения первона­
чальным предметам детей, недостаточно приготовленных
в Институт»1 2, названное приготовительным отделением
имени малолетнего Ивана Лазарева.
Когда я впервые увидел в музее мраморный бюст ре­
бенка, я не ставил перед собой задачи установить фами­
лию неизвестного скульптора. Но в феврале 1962 г. в Ма-
тенадаране (государственное хранилище рукописей
АрмССР), просматривая архив семьи Лазаревых, я узнал,
что в середине 40-х годов XIX в. семья Христофора Лаза­
рева поехала в длительное заграничное путешествие, что­
бы полечить своего склонного к болезням ребенка — Ивана
Лазарева. Будучи во Флоренции в апреле 1845 г., Лазаре­
1 ЦГИА, ф. 213, O n. 1, д. 121, л. 10.
2 А. 3. Зиновьев, Исторический очерк Лазаревского-инсти­
тута' восточных языков, М., 1863, стр. 65.
3 5
вы «заказали бюст Ивана Христофоровича (ребенку было
тогда три года.— А. Б.) известному скульптору Панполо-
ни за 500 франков, который и был прислан в С. Петер­
бург» 3. Таким образом, в Ереване я напал на след скульп­
тора.
К сожалению, ни в итальянской, ни в немецкой энци­
клопедиях искусств не только не оказалось сведений об
«известном» скульпторе, но даже его фамилия не упоми­
налась. Поэтому можно было сделать два предположения:
первое — запись в архиве не отличалась точностью; вто­
рое — известность скульптора была настолько незначи­
тельной, что его имя не было удостоено даже упомина­
ния. В таком случае напрашивался вопрос: почему же
искусствоведы Русского музея, люди с большим художе­
ственным вкусом и обширными знаниями, выставили его
работу?
Я решил исходить из предположения, что составитель
или переписчик сводной «Летописи жизни Лазаревых»,
вероятно, ошибся. в написании имени иностранного
скульптора. Ошибиться было несложно, ибо семейная хро­
ника Лазаревых составлялась много позже списываемых
событий, а в данном случае по письмам, присылавшимся
ими из-за границы, и погрешности были неизбежны.
И действительно, предположение, что архивная запись
не совсем точна, подтвердилось. В двадцать шестом томе
лейпцигского издания Всеобщего словаря изобразительно­
го искусства отведено место итальянскому скульптору
Пампалони («Пампалони Луиджи, скульптор. Родился
7 октября 1791 г. во Флоренции, умер 17 декабря 1847 г.
там же. Последователь школы Бартолини.* С 1830 г. член
Академии») 4. Это имя созвучно упомянутой в архиве Ла­
заревых фамилии. Именно он и оказался автором бюста.
Работы академика Пампалони хранятся в музеях многих
городов Европы. Таким образом, мраморный бюст, экспо­
нируемый ныне в венецианском зале Русского музея, соз­
дал в 1845 г., за два года до своей смерти, маститый италь­
янский скульптор Луиджи Пампалони. Ранее этот бюст
3 Ереван, Матенадаран, архив Лазаревых, оп. 84, п. 116, д. 106.
Позже аналогичную зап ись удалось найти в фондах Лазаревых,
хранящихся в Москве.
4 Allgemeines Lexikon der bildenden Kiinstler, Bd. 26, Leipzig,
1932.
36
находился в библиотеке петербургского особняка князей
Абамелек-Лазаревых.
Следует отметить, что работники скульптурного отдела
Русского музея много сделали, чтобы установить имя ав­
тора скульптуры, но, поскольку их поиски ограничивались
ленинградскими архивами, они не увенчались успехом.
* * *
В музее городской скульптуры Ленинграда на терри­
тории бывшей Александро-Невской лавры находится боль­
шая скульптурная группа работы выдающегося мастера
И. П. Мартоса (1752—1835). «Многофигурный памятник
белого мрамора — одно из немногих в музее подписанных
произведений мемориальной скульптуры. На его пьедеста­
ле высечено: „Памятник сей изваян в 1802 году действи­
тельным статским советником академиком Мартосом“.
Это ■ — надгробие Лазаревых, старший из которых извес­
тен своей деятельностью в области культурных связей
Армении с Россией»5.
Перед надгробием установлена небольшая музейная
табличка с пояснительным текстом: памятник А. И. и
И. Л. Лазаревым. Справа и слева от надгробия на стене
укреплены четыре одинаковые по размерам и художест­
венному оформлению мраморные плиты с текстом на ар­
мянском и русском языках. Эти эпитафии посвящены
Артемию Ивановичу, Ивану Лазаревичу, Артемию Иоаки-
мовичу и Екатерине Ивановне Лазаревым.
Нужно обратить внимание на то, что современные ис­
следователи творчества И. П. Мартоса не всегда точно
обращаются с историческими фактами, связанными с этим
памятником, упускают частности, поэтому искажается
художественная характеристика скульптурного мемориала
и действительная история надгробия. Это тем более оче­
видно, поскольку сюжет надгробия исключает возмож­
ность посвящения его более чем одному лицу.
Компетентный исследователь истории русского искус­
ства Н. Н. Коваленская считает надгробие Лазареву /«но­
вым словом в творчестве И. П. Мартоса. Обращает на
себя внимание назначения — только Лазареву». Исследо-
5 Г. Д. Н е т у н а х и и а, Н. И. У д и м о в а, Музей городской
скульптуры, Л., 1972, стр. 76.
37