Чёрмоз, 1919...
В истории, как в лихо закрученном боевике, всегда есть место интриге, тайне, загадке. Прошлое - трагедия и фарс, комедия и мелодрама одновременно, в которых удивительным образом переплелись правда и легенды, подвиг и предательство, судьбы героев и судьбишки подлецов.
В начале июня 1919 года на станции Дивья, в трюмы одной из барж, отступающие под напором Красной Армии колчаковцы загрузили тяжелые деревянные ящики. Буксировать баржу с таинственным грузом до пристани Чермоз должен был пароход «Ершъ», на котором служил машинистом Иван Лазаревич Боровков. Узнав из случайно услышанного разговора, что везут взрывчатку для подрыва Чермозского завода, старый машинист после долгих раздумий о прошлом - «...Работали... по 14часов в сутки. Много пота и крови высосал этот завод, дорого он обошелся рабочему человеку, а они взорвать...» - направляет пароход на колчаковскую баржу, потопив оба судна (Спешилов А. сб. Преданность. Молотов, 1942 г.).
До освобождения Чермоза от колчаковцев Иван Лазаревич Боровков не дожил совсем немного. 30 июня 1919 года полки Особой бригады Северного экспедиционного отряда вышли к Каме, и 1-й Северный стрелковый полк под командованием уроженца этих мест Павленина выбил противника из заводского поселка.
После освобождения Чермоза была создана комиссия по расследованию преступлений, совершенных белогвардейцами на заводе и прилегающих к нему территориях с 28 декабря 1918 года, когда поселок был занят колчаковскими частями 26-го Сибирского Тюменского полка.
Одним из первых колчаковцами был и арестован председатель Делового совета завода А. П. Палкин. Его обвинили в убийстве управляющего заводом П. Г. Лупанова и закололи штыками в помещении волостного правления. (По другой версии он был расстрелян во дворе здания. Сегодня на этом месте находится Чермозский Дом культуры). Среди погибших от рук колчаковцев были и пленные красноармейцы 21-го мусульманского полка, а также 11 крестьян из деревни Романово, участвовавших в изъятии излишков зерна у зажиточных крестьян села Дмитриевского.
Над Чермозом, по воспоминаниям очевидцев того времени, нависли тяжелые, мрачные дни. И даже вечно снующие, чумазые от заводской копоти воробьи, казалось, попрятались под застрехи крыш. «Белый» террор, развязанный колчаковцами в заводском поселке, не пощадил и чермозских подростков, местных «гаврошей». 30 января 1919 года на кладбище был расстрелян 17-летний Иван Нестеров, вся вина которого заключалась в том, что он отдал свой пропуск пробиравшемуся к своим красноармейцу. Перед тем как расстрелять юного чермозянина, колчаковцы рассекли ему нагайкой голову и прокололи штыками ноги. 16-летний Николай Сычев был расстрелян как связной с красными. Десятки фамилий погибших... Но и «красный» террор, как мы знаем из истории, был не менее жестоким и беспощадным. И в этом, наверное, есть величайшая трагедия того времени, когда брат шел на брата, сын на отца.
Многие из замученных и расстрелянных жителей города Чермоза того времени были арестованы по доносу некоего Васьки Соловарова. Муза истории Клио, барышня без предубеждений, не делит людей на своих - чужих, плохих - хороших. В своих скрижалях она оставляет место, как для личностей, так и для ничтожеств.
В истории Чермоза конца 20-х годов XX века наряду с трагическими страницами есть одна загадка. Речь идет об исчезнувшем архиве местного органа ВКП(б), который был спрятан при отступлении частей Красной Армии где-то на территории поселения. Но где? Впоследствии это место было утеряно. Обнаружение архива помогло бы пролить свет на многие из «черных» дыр истории Чермоза 1918-1919 годов.
Без малого 90 лет минуло с тех пор. Давно нет Чермозского завода. Закончилась его эпоха, в которой «...чернели фабричные трубы... заводские стонали гудки...». Смерть уравняла между собой бывших врагов, но примирило ли время? Да и возможно ли примирить показную роскошь и нищету, довольную сытость и постоянное недоедание, сверхдоходы одних и мизерные пенсии и зарплаты других?
В этом отношении история, по чьему-то меткому замечанию, это наука, которая учит тому, что ничему не учит.
Эпилог
В один из последних дней августа 2008 года я стоял на городской площади Чермоза перед скромными обелисками в Память погибшим чермозянам в братоубийственной войне начала прошлого века. Промозглый ветер с Гнилого угла неприятно холодил своим предосенним дыханием затылок, путал мысли. Низко летящие облака по свинцовому, без единого просвета небу цеплялись рваными боками за сучковатые ветви вековых берез. Редкие капли дождя скорбно катились по металлическим табличкам обелисков. На одной из них лаконичная надпись: «Здесь похоронены участники Гражданской войны, расстрелянные врагами Советской власти» - и три фамилии; Павленин И. С., Вяткин Н. Г., неизвестный защитник. На табличке второго обелиска список погибших из 43 фамилий: Васев П. Р., Гуляев Г. Е., Килунин Н. И., Котельников Г. Н., Павленин И. С, Вяткин И. Г., неизвестный красноармеец, Сычев Н. И., Шицин А.П...