Чего, народ

, чума?
Чума например была в Манчжурии в 1911-1912 годах.
Но я об этом писать пока не хочу.
Хотя вообще там всё было круто, конечно:
Новый разносчик чумы – паровоз, эффективнее блохи в 23 с половиной раза.
Зараженная трубка для опиума как оружие массового поражения.
Бессилие новейшей противочумной вакцины доктора Хавкина - как же так, на что пошли деньги налогоплательщиков?
И всё прочее в старом стиле - бессилие и героизм врачей, спертый воздух чумных бараков, невероятная смертность и карьер с трупами.
Но всё-таки нет, я бы хотел поговорить не об этом.
Прочитайте вот отрывочек:
«Дорогая мама, заболел какой-то ерундой, но так как на чуме ничем, кроме чумы, не заболевают, то это, стало быть, чума… Жизнь отдельного человека — ничто перед жизнью общественности, а для будущего счастия человечества нужны жертвы… Жизнь теперь — это борьба за будущее… Надо верить, что все это недаром и люди добьются, хотя бы и путем многих страданий, настоящего человеческого существования на земле, такого прекрасного, что за одно представление о нем можно отдать все, что есть личного, и самую жизнь…»
Это писал последнее письмо матери заразившийся доброволец Илья Мамонтов, студент 5-го курса Военно-медицинской академии. Бросив всё, что у него было в столичном Санкт-Петербурге он, и многие такие же как он ехали в далекую Манчжурию рисковать жизнью, ради…
Ради кого?
Ради спасения лишней сотни забитых жизнью гуков?
Что такого было в русском девятнадцатом веке, что он произвел на свет целое поколение честных, самоотверженных, отбитых на всю голову гуманистов-идеалистов?