В 1935 году, осенью, в Рязаново случился пожар. Сгорела треть деревни, в том числе и дом семьи Лазаревых. К счастью, никто не пострадал, но сгорело все их скромное имущество и продовольственные запасы на зиму.
В те времена погорельцы на лошади объезжали окрестные деревни с просьбой о помощи (так было принято, ведь пострадать мог каждый) и, скорее всего, в это время, отец семейства смог найти дом, пригодный для проживания и сходный по деньгам, в д. Сносы Борисоглебского района. Дмитрию Алексеевичу было уже к пятидесяти, когда пришлось начинать все заново: обустраиваться на новом месте, одеть и обуть большую семью. По воспоминаниям одной из сестер, Зои, семье пришлось очень тяжело в ту зиму, настолько голодно, что даже корешки на завалинах в подполе были все съедены.
Едва Лазаревы успели подняться на ноги после такого несчастья, как старших братьев, Геннадия и Василия, которым только что исполнилось по 19 лет, призвали на срочную службу в Красную Армию. Они ушли 9 июня 1941 года. Никто не мог и предположить, что уходят они - на войну.
Отец по возрасту (1888 г.р.) имел «бронь» и не был призван на фронт. В военное время он работал председателем колхоза в Сносах. Надежда Дмитриевна вспоминала, что работа на износ: «Все для фронта - все для победы», беспокойство и страх за сыновей резко состарили отца. Она и сестра Зоя, говорили, что у отца была какая-то внутренняя связь с каждым ребенком, и он быстрее матери чувствовал, если с кем-то из них что-то происходило.
С началом Великой Отечественной войны одной из важнейших задач было строительство оборонительных сооружений, в первую очередь окопов и противотанковых рвов. На трудовой фронт глубокой осенью 1941 года призвали старшую сестру Шуру. Холод и сырость, невозможность обсушиться и обогреться, тяжелая работа и скудное питание сделали свое страшное дело... Шура сильно простыла, заболела и работать не могла. Ее отправили домой, поправить здоровье. Но не прошло и двух недель, как из сельсовета ей вновь принесли повестку. Это было очень трудное время для страны - немцы рвутся к Москве, страшные потери по всем фронтам. Отказаться от трудового фронта даже по состоянию здоровья было невозможно, отказ квалифицировался как измена Родине. Не совсем окрепшая Шура вновь уехала. Она вернулась домой через месяц, осунувшаяся со страшным кашлем и вскоре слегла. Ей нужно было интенсивное лечение, полноценное питание и уход. Но шла война, тыл выживал, как мог. Без должной медицинской помощи Шура угасала с каждым днем. Она умерла в мае 1942 года, когда цвела черемуха. Сестра Надя запомнила могилу, утопающую в белых черемуховых букетах. Это был первый удар, сильно подорвавший здоровье отца и матери.
В деревне появились беженцы. Отец, будучи председателем, подал пример другим и один из первых привел в дом семью: мать с двумя детьми. Скорее всего, они были из Брянской области, так как Екатерина Андреевна, позже, вспоминая их, называла «брямцы». С ними пришли рассказы об ужасах войны. С еще большей тревогой семья ждала каждую весточку от сыновей с фронта.
22 декабря 1942 года в одном из боев под Сталинградом Геннадий был легко ранен, а Василий - погиб. Со слов Геннадия, Вася погиб в 11 часов дня в результате прямого попадания артиллерийского снаряда противника по их батарее. Геннадий сам, вместе с другими оставшимися в живых бойцами похоронил его в братской могиле в 3-х км севернее с. Васильевка Ворошиловского района Сталинградской области.
Так, в течение года семья потеряла двоих детей. Отец не смог перенести этих тяжелых утрат и слег. Он умер зимой 1943 года от «скоротечной чахотки».
В Даниловский район на торфяные болота для заготовки торфа для города Ярославля отправили дочь Лиду. Екатерина Андреевна осталась одна с тремя детьми, неполных 13, 10-ти и 8-ми лет. Страшные, невосполнимые несчастья, происходящие одно за другим, подкосили и ее. Она тяжело заболела.
Так старшая из малышей, Надежда, в тринадцать лет стала главой семьи. Ей пришлось оставить школу, окончив только четыре класса. Все заботы легли на плечи девочки. Нужно было содержать дом и домашний скот, ухаживать за больной матерью, присматривать за младшими и зарабатывать трудодни в колхозе, чтобы получить зерна на муку для хлеба. Хлеб из настоящей муки, как она потом вспоминала, был слаще пряников.
Наде рано пришлось узнать крестьянский труд. Казалось, не было ничего, что она бы не умела делать. И косила, и жала, и вязала снопы, и ставила льняные бабки, и обмолачивала снопы в риге. Ей не было равных в укладке скирд и складывании возов с сеном. Она прекрасно управляла лошадью, и наравне с мужчинами работала зимой в лесу. Откуда только брались силы, чтобы преодолеть все несчастья у этих полуголодных и полураздетых, рано повзрослевших ребят!
Закончилась война, но радость встречи Геннадия с фронта отложилась еще на два года. Он вернулся домой только в 1947 году, так как дослуживал срочную службу. Все соскучились по нему за годы долгой разлуки, ждали его и как помощника – мужских рук в семье не хватало.
Надежда Дмитриевна всю жизнь проработала в сельском хозяйстве, за свой труд была награждена медалями и знаками почета, а также медалью за труд в период Великой Отечественной Войны.

На фото: Лазарева ( Соколова) Надежда Дмитриевна. 1946г.

Научный сотрудник музея «Дом крестьянина Ёлкина» Любовь Ковалева

Источник: https://vk.com/wall-176913782_625