Тема вечная в заголовке статьи, и, хотя я сам уже писал немало об этом, вроде как находятся новые слова на те вопросы, которые задают читатели.

В данном случае один из читателей упорно хотел от меня получить ответ на вопрос, который я и вынес в заголовок. Надо сказать, что вопрос у читателя скорее был риторическим, ибо его мнение было понятно. Он исходил из широко распространённой версии о том, что Красная Армия была к войне не готова, к внезапному нападению немцев — ещё более не готова, войска опыта не имели, а у Вермахта этого опыта было завались и т.п. А вот потом наши войска научились воевать и погнали фашистов. Полагаю, что все это читали не раз, и многие, как я понимаю, с этим до сих пор согласны.

Хотя постулат о том, что в 1941 году мы воевать не умели и потому такие были печальные результаты на поле боя, а в 1943-44 годах воевать умели и потому победы были столь сокрушительны, у меня ничего кроме недоумения вызвать не может. То, что победы одерживали, с этим никто не спорит, но за счёт чего? За счёт возросшего мастерства? А в чём оно проявлялось тогда?

Во простой пример. Я сегодня закончил работу над обзором Гомельско-Речицкой наступательной операции. Про неё мало писали, и сводили всё к тому, что наши войска смогли освободить Гомель и Речицу, ещё много населённых пунктов и отбросить немцев на приличное расстояние. Это действительно так, Гомель смогли освободить после предыдущего неудачного наступления, когда полегло много людей. Однако вот цифры, которые обязательно надо рассматривать при оценке любой операции. Советские войска имели 2-3-кратное преимущество общее и ещё больше на направлении главных ударов. Немцы действительно вынуждены были спешно отступить, но окружить Гомельскую группировку не удалось. Советские потери за двадцать дней наступления составили 110 615 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Немцы потеряли 10 518 человек. Может немцы не всё учли, но разница составить максимум несколько сот человек, ну пару тысяч.

Помнится, для такой победы даже специальное название придумали историки.

Впрочем, как-то мы очень быстро ушли от темы, да простят меня мои читатели.

Давайте вернёмся в год 1941-й. На самом деле, сложностей в вопросе особых нет. Поражения Красной Армии начались с первых дней войны и вполне понятны.

Давайте вспомним. В начале 1941 года (не позже начала весны) советскому руководству уже стало окончательно ясно, что война с Германией неизбежна и Вермахт сосредотачивается у наших границ для нападения. В связи с чем был введён предусмотренный на этот случай план обороны. Согласно которому Красная Армия разворачивала ударные группировки на флангах ударных группировок Вермахта и наносила упреждающий удар. В этих фразах каждая формулировка важна и должна быть предельно точной.

На случай, если немцев опередить не успеют, предусматривался план прикрытия. Согласно которому выделялись войска, которые располагались на направлениях главных ударов Вермахта (эти направления были хорошо известны), и эти войска должны были сдержать немцев, дав время на развёртывание ударных группировок Красной Армии. Сейчас всё это уже хорошо известно и сомнений вызывать не может.

Немцы, как мы знаем, ударили первыми, но план прикрытия не сработал. Пытаясь решить две разные задачи — наступательную и оборонительную, советское командование не решило ни одной. Так, например, 4-я армия, которая частью сил должна была оборонять Брестское направление, а своим правым флангом, наступать, получается, что готовилась более к наступлению. Но к наступлению подготовиться не успели, а оборону организовать тоже.

А у соседнего Юго-Западного фронта ещё хуже. Обеспечивать прикрытие от немецкого удара должна была специально сформированная армия — 20-я. Но она так и не успела прибыть на границу.

Словом, немцы здесь нас переиграли, а когда у Вермахта получился внезапный удар, то наладить оборону наши штабы просто не смогли. В результате разгром был полный. И никакие построения в жанре альтернативной истории не помогут найти вариант более удачный для нас в сложившейся ситуации.

Однако, на этом ведь наши беды не закончились.

Командование Вермахта рано обрадовалось, что война фактически закончилась, но их ждал неприятнейший сюрприз. Оказалось, что германская разведка проморгала наличие у нас целых семи разворачивающихся армий. Большинство из них должны были находится на границе и, слава богу, что они туда не успели — погибли бы в котлах вместе с другими.

Под Смоленском все надежды на Блицкриг были похоронены и Вермахту пришлось начинать войну заново, имея перед собой советских войск ещё и больше, чем 22 июня.

Здесь уже никакой неожиданности не было, численное преимущество, и весьма существенное, в целом было за Красной Армией, но Смоленское сражение проиграно нами было вчистую. Другое дело, что Вермахту оно вылезло тоже боком, такие огромные потери германское командование не планировало даже в самых пессимистических прогнозах. Собственно, можно смело говорить, что, проиграв Смоленское сражение, Красная Армия начала выигрывать войну. Хоть и нельзя сказать, что силы Вермахта были уже подорваны, но это было, как маленькая дырка в днище океанского лайнера, которая будет непрерывно увеличиваться в размерах. Началась борьба на измор и человеческие ресурсы Советского Союза были больше.

Почему же само Смоленское сражение было проиграно? Ну тут сыграла решающая роль гораздо лучшая подготовка Вермахта на всех уровнях, от рядового до генерала. Любое численное преимущество на поле боя сводится в ноль, если твои солдаты не умеют стрелять, а противник не знает промаха.

Дальше это всё продолжалось, но Вермахту уже элементарно не хватало сил. Не хватало, чтобы дойти до Ленинграда, потом до Тихвина, не было сил удерживать занятый Ростов-на-Дону. Ну и до Москвы в результате тоже не дошли. Как бы не оказывались немецкие потери меньше наших, но эти потери накапливались, силы Вермахта подрывались. Сначала немцы не смогли наступать сразу по всем направлениям, потом не смогли наступать вообще и уже только оборонялись.

Советское руководство, при всех проблемах, сумело набрать и вооружить достаточно людей, чтобы переломить ситуацию в свою сторону. Не думаю, что ещё какой-то народ смог бы выдержать такое нечеловеческое напряжение, пойти на такие жертвы.

Вот собственно и всё, что могу сказать, дабы не повторять написанного ранее.