Глава 1. Зять – нечего взять.

В которой герой участвует в печальном мероприятии, берет на себя обязательства и встречает неприятного родственника.

В каждой женщине есть безуминка. И Эттина на все сто оправдывала это утверждение. Так думал Крет Нарго, сжимая в замерзших ладонях жестяную коробку -  саркофаг с пеплом сестры.

Под пронизывающим ветром низко кланялись извечные возле склепов вербы, отгоняющие духов и оберегающие покой усопших. Пришедшие проводить в последний путь Ларена Нарго и его дочь Эттину, повязывали на хрупких, покрытых ледяной коркой веточках белые и алые ленты. Белые – молодой бездетной женщине, красные – мужчине, главе семьи.

- Пора, мой мальчик, - Тахон Лантар, старый друг отца, глава гильдии торговцев, сжал плечо Крета широкой, украшенной перстнями, ладонью. Был он крупен и широк в кости, но сегодня казался надломленным, дышал тяжело, с хрипом и клекотом в груди.

Крет хмуро кивнул и пошел по узкой, выложенной хенианской плиткой дорожке к семейному склепу. Четыре поколения владетелей Нарго покоились с миром за мраморными стенами роскошного пирамидального сооружения. Водружая саркофаг в ячейку, он отметил, что мест осталось немного. Всего две ячейки зияли темными дырами. В одной из них когда-нибудь будет стоять жестянка с прахом самого Крета. И останется еще одна… Хайда сочла бы это дурным знаком, но молодой наследник равнодушно пожал плечами. Смерть приходит за всеми, придет и за ним, так чего переживать о неизбежном. Крет задвинул узорчатую решетку, прижимая к замочному пазу печатку с руной-ключом. Теперь никто не потревожит умерших, пока следующий наследник не разомнет замок склепа.

Ленточки трепетали на ветру, скатерти хлопали на столах, прижатые к столешницам тяжелыми блюдами с ритуальными закусками к неизбежной гацинии*. Проводить усопших пришло много людей, почти все знакомы, но ни к кому из них Крет не пришел бы за помощью и даже за советом. Лизоблюды и лицемеры, тошно слушать их скорбную чушь. Думается, плакальщицы за цилинги** плачут о погибших искренней, чем все эти… друзья семьи.

- Крет, - снова обратился к нему Тахон, в руке кубок с гацинией, меж белых бровей скорбная складка. Он, пожалуй, единственный, кто действительно любил отца. Если на этой проклятой богами земле еще осталась хоть крупица любви. Правда, есть еще Хайда. Но карлица забилась в уголок на кухне и наотрез отказалась выйти. Для поминочного стола пришлось нанимать повариху из «Золотого каплуна».

- Я понимаю, тебе трудно сейчас об этом говорить, но такие дела, как наши, ждать не могут. Надеюсь, ты простишь старика. Я попросил архимануса***  зачитать завещание твоего отца завтра утром.

- К чему такая спешка? – Крет представил, как будет раскалываться утром голова после сегодняшней гацинии, и страдальчески поморщился.

- Завтра уходит караван в Шерто, твой отец обязался отпустить партию амулетов для охраны. Оружейники требуют заговоренную медь для сплава против драугров. А склад закрыт…

- ... печатью отца, - холодно закончил владетель Нарго, окончательно понимая, что отвертеться не удастся, ладно уж, дрой **** с ним, пусть зачитывает, - хорошо, жду всех завтра ровно в семь и ни минутой позже.

Тахон скорбно покачал головой и отошел. Крет взял со стола тяжелый бокал с гацинией, скатерть вздыбилась, задралась и захлопала под порывами ветра, как крылья испуганного лебедя. Гости разбрелись по саду – дом в этот момент проверяли дежурные магики, никто не хотел оказаться ни в помещении, оскверненном нежитью, ни под перекрестным действием амулетов магстражи. Стайка дам с подведенными бровями шушукалась возле вербы с ленточками, время от времени глядя на хозяина блестящими от любопытства глазами. Крет мрачно отвернулся, глотнул гацинии, которую не терпел по ряду причин. Хотелось, чтоб официальная часть церемонии поскорее закончилась, гости разошлись, и можно было остаться одному, чтобы, наконец, осознать, что отца и Эттины больше нет. Стерва-сестра, капризная, взбалмошная девица, опозорившая семью неудачным замужеством, и занудный старик, потакавший ее капризам. Их больше нет. Они умерли по собственной глупости и слабости. Крет остался один.

Гациния обожгла горло, Крет не выдержал острой рези и закашлялся. Тут же от стайки куриц в павлиньих перьях отделилась парочка самых увлеченных сплетниц: супруга и дочь господина Равье, коменданта речного порта. Крет шарахнулся от них, но курицы настигли, обдавая волнами сладких духов.

Крет, вы это видели? – стреляя глазками в куда-то сторону, сказала супруга коменданта, кажется, ее звали Элеонорой.

- Нет, ну какая наглость! – влезла дочь, с нескрываемым осуждением глядя на хозяина. – Как он посмел сюда явиться?

- После всего, что было, - снова закудахтала Элеонора.

Крет заглянул за плечо супруги коменданта, пытаясь определить, кто стал объектом возмущения женской части населения Чедарта. Но разглядеть не успел, рядом, бесцеремонно потеснив женщин, возник старший магик Лео Грант.

- Господин Нарго, - странно слышать, как Лео обращается по титулу, а не по имени, - мы закончили. Особняк чист. Но вина и разносолы из погреба лучше раздать бродягам, пока окончательно не скисли.

Крет снова поморщился. Нежить обладает свойством портить все, с чем рядом находится. Какая пакость! Хайда не сможет выкатить бочки из подвала, а двоих погибших слуг он не успел заменить. Придется безотлагательно заниматься наймом прислуги.

- Крет, - окликнул его Грант, наконец, без титульной придури, - посмотри-ка туда.

- Негодяй! После того, что сделал с бедняжкой Эттиной…

Нарго обернулся под кудахтанье дам Равье и увидел того, кого увидеть ну никак не ожидал.

Симайа Прохвост, легендарный авантюрист, игрок и наемник. И зять, нда…Он ничуть не изменился за три последних года, все та же куртка с металлическими вставками, дурацкая ухмылка на широкой небритой роже, и шрам поперек шеи, благодаря которому Прохвоста не спутаешь ни с кем другим. Была ли это удавка или благородный кинжал, Крет не выяснял.

Владетель Нарго положил ладонь на рукоять висящего на поясе клинка против нежити, такие носят в Чедарте все, от пятилетних детей до глубоких стариков. Обойдя вдохновенно замерших кумушек Равье, Крет направился к незваному гостю.

Три года назад, когда Эттине исполнилось шестнадцать, отец уступил мольбам любимого, хоть и неразумного дитяти, и купил места в ложу Арены. Домой сестрица вернулась безнадежно влюбленная в удачливого проходимца-димахера, а через пару недель сбежала к любовнику и даже имела наглость обвенчаться с ним. О Нарго болтал весь город, семье – мать тогда еще была жива – пришлось выказать Эттине свое глубочайшее презрение. Но дурочка с детства отличалась завидным упрямством и прожила в мрачных трущобах почти целый год. Потом у новобрачного закончились шалые деньги, он нанялся охранником в дальний караван, а Эттина вернулась домой и бросилась папочке в ножки.

-Симайа стоял, облокотившись о кладбищенскую оградку, и мелкими глотками смаковал гацинию. Шаги Крета он услышал давно, но обернулся, как зверь, перед самым нападением.

- Редкостная гадость, - сказал он, протягивая хрустальный бокал с гацинией, - не находишь? Как это можно пить?

- Вас не звали, - с угрозой промолвил Крет, не отпуская рукоять кинжала. Шрам на шее родственничка так и тянул повторить чей-то подвиг. И как Эттину угораздило пойти в храм Аддары***** с этим… Зять - нечего взять.

- От тебя, пожалуй, дождешься приглашения! Это же похороны моей жены, было бы не вежливо не появиться, - широко улыбнулся Симайа, - хотя ваша семейка давно наплевала на обычаи.

Крет смотрел в его глаза, задержав дыхание от злости. Он просто собирался выставить наглеца из своего сада и не ждал такой злостной провокации. Нельзя, нельзя устроить поединок с ним возле склепа на поминках собственной семьи!

- Убирайтесь, - тихо, сквозь зубы, сказал он, - зачем бы вы ни пришли, сейчас не время и не место.

- Ладно, - легко согласился Прохвост, - раз ты меня выгоняешь, я тебя приглашаю. Хотелось бы выяснить некоторые вопросы, касающиеся наследования.

Ах, вот в чем дело! Крет с трудом заставил себя разжать пальцы на рукояти.

– На днях постараюсь выделить полчаса для разговора, - ровным тоном объявил он, - а сейчас вон!

За спиной раздались смешки, возбужденный шепот куриц. Симайа отхлебнул гацинии, наморщил курносый нос.

- Договорились. Черкнешь записку для меня и оставишь хозяину «Черной лодки», я там живу. Ну, до встречи, владетель Нарго… И все-таки мерзость – эта ваша гациния.

Выплеснул рыжую жидкость в аккуратно сложенную садовником кучу листвы, походя, поставил стакан на стол. И ушел.

Глава 2. Нежить для аристократов.

В которой выясняются любопытные особенности чедартской нежити и аристократов.

Людям свойственно думать, что беда может случиться с кем угодно, но не с ними. И оставаться безоружными, когда она все же входит в дом.

Крет Нарго, с завтрашнего утра новый владетель майората и права на «жилу», оттолкнул стакан с гацинией. Незачем дурманить мозги, если утром ждут дела.

- Грустишь?

Ледяные ладони легли на плечи, с силой надавили.

- Госпожа Калисто!

Надо же, подкралась, как кошка,… или как нежить. Недаром руки холодные.

Крет скосил глаза – нет, всего лишь кожаные перчатки с магической защитой.

- Так ты грустишь?

- Нет, с чего бы, - дернул плечом Нарго, давая понять, что прикосновение излишне.

Калисто оскалила белые, как жемчужины, зубы и уселась напротив на обтянутую золотистой парчой тахту. Жена Лео Гранта, старший магик, некромант. Красивая женщина, пожалуй, самая красивая из всех, кого Крет знал. И столь же непредсказуемая.

- Тогда почему не участвуешь в поединке?

- Коплю силы. А вы, госпожа Калисто?

Она негромко засмеялась, глядя из-под длинных загнутых ресниц, руки медленно, призывно огладили бока, скользнули по шелку юбки. Темно-синие, опасные глаза затуманились.

- А я жду тебя. Если проиграешь, придешь ночью ко мне в будуар.

Крет усмехнулся.

- А если выиграю?

- Такого не случится, глупый, - плотоядно облизнувшись, заверила Калисто, - что это? Гациния? Ну и дрянь! Пойдем, поединок уже начинается.

Это была выложенная гранитом площадка, обнесенная высокой каменной стеной. Начерченные сложным составом руны защиты слабо светились в темноте. Эта арена втрое меньше настоящей, но места на стенах хватило всем зрителям запрещенного действа.

.

Крет и Калисто облокотились о перила, вглядываясь в алую факельную хмарь. Присутствие нежити выдавал промозглый туман, который тащился за этой дрянью даже на возвышение. Четыре магических лампады не могли разогнать мутноту.

- Ваши ставки, господа, - распорядитель арены – высокий сухопарый старик в церемониальном алом плаще – деловито вписал имена владетеля Нарго и чародейки Грант в список игроков.

- Две сотни за Витора Кордэ и его питомца, - тяжелый мешочек рангов* перекочевал из кармана Калисто в руки распорядителя.

Вот змея! Ядовитая, подколодная! Ставить на противника собственного супруга – верх неблагоразумия даже для старшего магика.

- Сотня за Лео, - Крет отсчитал ранги терпеливо ожидающему распорядителю, тот принял ставку с королевским достоинством и не спеша направился дальше по стене.

Когда алая спина скрылась из виду, владетель Нарго повернулся к лениво помахивающей веером Калисто.

- Ваш новый фаворит, леди?

- Витор? О, нет, - отмахнулась чародейка, - просто я чувствую мощь его морлинга**. Бедняга вложил все, что мог, в этот поединок. Такое безумство не может не восхищать! Уверена, мой муж недооценивает графа Кордэ.

Удар в бронзовую тарелку гонга, такой же глухой и раскатистый, как на арене, возвестил о том, что ставки приняты и поединок начинается. Грязно-розовое марево сгустилось, ветром донесло легкий запах гнили, неприятно напомнивший Крету об утренних похоронах.  Калисто, ничуть не смущенная ароматом нежити, перегнулась через каменный парапет стены, стараясь разглядеть в мешанине теней поджарые ломаные силуэты морлингов .

Второй раз ударил гонг, и Крет увидел нежить старшего магика. И снова, в который уже раз, зависть желчью обожгла горло. Лео – невероятно талантливый маг, равных ему не отыскать по эту сторону кольца, не говоря уж о Больших Землях. И игрушки, которые создает глава магической стражи Чедарта, восхищают своим изяществом.

Вот она крадется, черная, узкая и грациозная, пустые глазницы сверкают магическим пламенем – Лео развлекается, делая его то пронзительно-синим, то мертвенно-зеленым. От крупной гиены морлингу достался лишь гибкий костяк с широкой нижней челюстью. Вместо сгнившей плоти наросли упругие мышцы, рельеф которых проступает даже сквозь покрытую роговыми чешуйками кожу. Шкура лоснится, шерстинка к шерстинке, что вообще не свойственно нежити. Но Лео Грант не только талантливый маг, но и большой эстет. В его гостиной собраны картины кисти лучших мастеров, его жена – самая красивая женщина Чедарта, и его игрушки так же совершенны, как и все прочее.

- Наша Айку, - с удовольствием разглядывая морлинга, сказала Калисто, - ее четвертый поединок.

- Но ты поставила на Витора, - с недоумением напомнил Крет.

- Зато ты поставил на Лео, - засмеялась она и тут же протянула руку, - гляди!

Чудовище, которое вырвалось навстречу гиене из розового тумана, оказалось самым отвратительным из всей нежити, которую довелось увидать владетелю Нарго. Огромный варрский буйвол, с длинными и острыми, как пики, рогами, ударил копытом, и по гранитной плите с неприятным шуршанием побежали трещины. Степной гигант сдох не так давно, шкура уже тронута пятнами разложения, кое-где проглядывало темное гниющее мясо. Кордэ не озаботился нарастить питомцу шкуру и мышцы, превратить тупые зубы жвачного в пасть полную клыков, но любой самый бездарный некромантишка ощутил бы невероятную мощь морлинга.

Ветер донес кошмарную вонь.

- Хорошо, что осень, - мрачно резюмировал Крет, не отрывая глаз от беснующейся туши, - иначе все мухи Чедарта уже были бы здесь.

- И братство Морлы перестало существовать, - вставила ехидная Калисто.

Дуэлянты появились в противоположных углах площадки, довольно далеко от места битвы морлингов, но прекрасно видимые сверху. Алый плащ Лео Гранта, плащ главы ордена Морлы, развевался от несуществующего ветра – старший магик с помпой обставляет свое появление. Витор Кордэ – плотный высокий человек, в миру судейского чина, а в ордене один из основателей, стоял, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

Третий удар гонга заставил вздрогнуть. Айку распласталась в длинном прыжке и -  не успел стихнуть звон - вцепилась в морду буйвола. Крет мысленно зааплодировал мастерству и смелости Лео, который невероятно крепко держал гиену в «сцепке», управляя ею с такой же точностью, как своей правой рукой. Витор не ожидал такого начала поединка, его морлинг отпрянул, припадая на задние ноги, неуверенно дернул мордой. Нежить не чувствует боли, но вторжение в собственное пространство воспринимает воинственно. Морлинг мотнул рогатой башкой, скидывая гиену, и тут же прытко скакнул, пытаясь раздавить Айку. Гиена оказалась быстрее. Взвившись вверх, она вцепилась в загривок буйвола, мощные челюсти сомкнулись вокруг хребта: Лео выбрал единственно возможную тактику – перекусить позвоночник нежити значит сделать сцепку между хозяином и морлингом бесполезной, магическая энергия некроманта нуждается в своеобразном канале, которым становится спинной мозг мертвого животного.

Витор взмахнул рукой. Крет усмехнулся – нервничает, бедняга. Он бы сам нервничал, если б сражался с морлингом Гранта.

Буйвол прыгнул, подкинул крупом, Айку слетела с загривка и, не успев сгруппироваться, неграциозно шлепнулась на скользкую гранитную плиту. В ту же секунду морлинг Кордэ поддел гиену, подбросил вверх, как мокрую черную тряпку, и уже в воздухе насадил на длинные вилы рогов. Вздох изумления пронесся по стене, по рядам немногочисленных зрителей поединка. Айку трепыхнулась, бесцельно пытаясь вырваться из ловушки. Крет застонал сквозь зубы, азарт разыгрался в нем не на шутку. Сможет ли Лео придумать что-то? Или уступит первенство Витору Кордэ, хитрому и очень непростому человеку?

Айку трясла лапами и щелкала зубами, тщетно стараясь дотянуться до горла буйвола. Удар гонга возвестил конец поединка, траурным дрожанием наполняя пахнущий гнилой плотью воздух.

- Ты выиграла, - владетель Нарго повернулся к госпоже Калисто.

- Конечно, - согласилась она, - я всегда выигрываю.

Крет хмуро свел брови. Вспомнился еще один, куда менее приятный тип, про которого говорили, что он не знает проигрыша. И эту проблему предстояло решить. Нарго повернулся, чтобы уйти, но изумленный вскрик с арены заставил оглянуться.

Калисто опасно перевесилась через перила.

- Помилуй Аями!***

В первую секунду Крет не понял, что произошло. Буйвол-морлинг все еще стоял, замерший, как изваяние, с извивающейся гиеной на рогах. По склизкой, в проплешинах, шкуре прокатилась крупная дрожь. Потом морлинг подбросил зад, нагибая башку вниз, и стряхнул Айку наземь.

- Помилуй Аями, - шепотом повторила Калисто, и Нарго понял, что стряслось. Сцепка порвалась. Слишком много магической силы вложил Витор в своего зверя, это как надеть на пса ошейник с чересчур острыми шипами. Порабощенный морлинг больше смерти ненавидит собственного хозяина. Мертвый буйвол несся на Кордэ, с мощью стенобитной машины припечатывая копытами гранитные плиты. Шлепнуло, хрустнули кости, изломанное тело отбросило к стене и нанизало на рог. Крет отвернулся, за спиной ахнула Калисто, мертвая тишина сменилась шумом – игроки и зрители объединили усилия, чтобы упокоить оставшегося без хозяина морлинга. Зрелище не занимательное и не стоящее того, чтобы тратить остаток ночи.  

- Так мой выигрыш теперь под угрозой? – с досадой спросила в пустоту Калисто.

А ведь она почти выиграла. Никто не ждал, что Кордэ сумеет одолеть морлинга Лео, но Витору это почти удалось. В голове мелькнула совершенно дикая по своей простоте идея. Без нескольких часов владетель майората Нарго теперь знал, как с пользой провести остаток ночи и решить проблему еще до ее возникновения.