Суровая реальность заключается в том, что никаких автономий, ассоциаций и прочих символических форм дальнейшего пребывания в составе Ирака инициаторами референдума не планируется. Речь идет только и исключительно о создании отдельного государства курдов, и никак иначе. Вполне естественно, что против этого категорически выступают Иран, Турция, Ирак и Сирия. О причинах такого отношения к ситуации Анкары и Тегерана — чуть позже. Что же касается Дамаска и Багдада, то их мнение в данной ситуации в Эрбиле никого не интересует. Сирия как государство прекратила свое существование, Дамаску самому бы уцелеть. Что же касается Багдада, то он может возражать сколько угодно, но подкрепить свою позицию ему попросту нечем. Иракская армия перемолота в Мосуле, а ее остаткам нечего противопоставить двенадцати линейным батальонам пешмерга (которые по численности и оснащению — от 3 до 5 тысяч человек личного состава, подразделения специального назначения и технические службы — правильнее называть уже бригадами).

Пешмерга Тем более, что Курдская автономия уже сейчас располагает подготовленным мобилизационным резервом и в качестве аргумента противникам способна выставить более чем боеспособную группировку численностью до 150–170 тыс. человек. Что же до других системных игроков, то тут все выглядит достаточно туманно. Вашингтон вроде как выступает категорически против, но понять что это — приглашение курдов к торгу или же принципиальная позиция, не могут пока даже в самом Белом доме. Саудиты готовы выступить посредниками в «бракоразводном» процессе курдов с Багдадом, Израиль безоговорочно поддерживает появление нового государства. Россия в своей традиционной манере пытается «половить рыбку в мутной воде». Словом, все при деле, все заняты и озабочены, все суетятся. И именно эта суета и составляет сегодня главную интригу в регионе. Что вполне объяснимо, поскольку появление государства курдов будет, во-первых, означать конец целой эпохи для региона, перекройку его границ и появление совершенно новой системы сдержек и противовесов. Во-вторых, появление нового хозяина у более чем 40%, оценочно — 45 миллиардов бареллей, иракской нефти. И, в-третьих, запустит такие процессы, последствия которых даже представить сложно. ОСКОРБЛЕННЫЙ ЭРДОГАН Одним из самых негативных для Анкары сценариев войны, рассматривавшихся в 80-90-е годы прошлого века в Генеральном штабе страны, было одновременное ведение боевых действий на двух фронтах — против Сирии и против формирований Рабочей партии Курдистана (ПКК). К 2015 году, как тогда казалось, возможность подобного сценария была полностью ликвидирована. Дамаск стоял на грани военного поражения, а с ПКК велись мирные переговоры. А главное — у Анкары появился новый союзник, курдское региональное правительство в Ираке во главе с Масудом Барзани.

Эрдоган и Барзани Тот вполне обоснованно считал ПКК своим основным врагом (те отвечали ему тем же) и сумел выстроить более чем конструктивные экономические и политические отношения с Анкарой. Общий враг, 700 тысяч баррелей нефти в день по трубопроводу в Джейхан, огромный рынок для турецких строительных и экспортных компаний, участие советников Анкары в подготовке пешмерга и местных сил правопорядка — все это составляло прочный фундамент партнерства Эрдогана и Барзани. Некоторые обозреватели, относившиеся к турецкому президенту (тогда еще премьеру), даже писали, что отношения Эрдогана с курдским региональным правительством Ирака являются успехом в его внешней политике, основным принципом которой тогда была доктрина «ноль проблем с соседями». Но больше того. Эрдоган был первым крупным турецким политиком, начавшим употреблять термин «Курдистан», взяв на себя огромную личную ответственность перед турецкими элитами, поставил на кон свою политическую карьеру, отстаивая новые принципы в отношении курдов. Все это давало турецкому президенту основания надеяться, что на просьбу не проводить референдум со столь провокационной формулировкой — а вопрос в бюллетене для голосования выглядел следующим образом: «Вы хотите, чтобы регион Курдистана и курдистанские районы за пределами администрации региона стали независимым государством?» — Барзани ответит положительно. Но тот ответил отказом. И для Анкары стало ясно, что он не самостоятелен в этом вопросе, что есть кто-то, способный заставить этого, весьма прагматичного и талантливого, политика — а Барзани именно таков — действовать вопреки здравому смыслу. Ведь, по сути, автономия Иракского Курдистана была абсолютной. Даже правительственные войска не имели права войти на его территорию. Все же спорные вопросы, как о том же Киркуке, вполне могли быть решены за столом переговоров. Но что-то (а скорее — все же кто-то) заставило Барзани избрать более «скользкий» и чреватый конфликтами иной путь. То, что результаты референдума немедленно приведут к выступлениям курдов в Турции, — откровенный бред. Когда мы говорим о курдах, то надо понимать, что это не единый монолит, а объединение кланов, интересы которых могут быть диаметрально противоположны, в том числе — и в столь деликатных вопросах, как независимость, отношение к Анкаре и так далее. Часть этих кланов прочно интегрирована в экономику Турции, и на агитаторов за независимость, а уж тем более — на террористов той же ПКК — смотрит как на откровенных отморозков и безумцев.

бойцов ПКК не воспринимают в Эрбиле Не бунт курдов беспокоит Анкару, а вполне очевидные вопросы. Способен ли Барзани удержать в узде тех, кто готов начать освободительный поход за независимость курдов в другие государства? Способен ли он сдержать экстремистов? Если он утратил самостоятельность и подчиняется навязанным извне решениям — то как далеко может простираться его нелояльность в отношении той же Анкары, оказавшей ему в свое время серьезную поддержку? Не выльется ли нынешний всплеск курдского национализма массовыми чистками в отношении других народов, населяющих Иракский Курдистан и прилегающие к нему территории? И, наконец, не обернутся ли нынешние внутрикурдские разногласия внутрикурдской же гражданской войной в регионе, и без того перегруженном различными конфликтами? Сегодня пока ясно одно. Эрдоган исключает военное решение возникшей после референдума ситуации. Идущие сейчас военные учения в непосредственной близости от границ Иракского Курдистана — лишь демонстрация сил и возможностей. Анкара будет до последнего искать политических путей решения возможных конфликтов с Эрбилем. Что, впрочем, совершенно не исключает методов экономического и дипломатического давления — вплоть до закрытия пограничных переходов и создания препятствий экспорту нефти с полей Киркука. ТРЕВОГИ ТЕГЕРАНА

Иран готовит удар Еще 20 июня нынешнего года, встречаясь с премьером Ирака Хайдером аль-Абади, Верховный лидер Ирана, аятолла Али Хаменеи, кому, собственно, и принадлежит последнее слово в решении любых государственных вопросов, сказал, как отрезал: «Исламская республика выступает против проведения референдума, итогом которого станет раздел Ирака на части». Вечером того же дня в печатном органе консерваторов появилась редакционная статья, в которой, в частности, говорилось: «Некоторые внутренние вопросы соседа, учитывая его связи с другими странами, не могут быть исключительно внутренним вопросом… Из-за международного характера курдских проблем референдум вызовет политическую нестабильность в регионе и создаст дополнительные вызовы для безопасности соседних с Ираком государств». «Если вы откажетесь от проведения референдума, то мы сделаем все для поддержки вашей автономии», — втолковывали иранские представители высокопоставленным чиновникам курдского регионального правительства в Эрбиле. — «Однако, если референдум все же состоится, то с нашей стороны вы столкнетесь с тем, чего даже не можете себе представить». Неприятие Тегераном самой идеи проведения референдума с заранее предсказуемым итогом — а кто бы мог сомневаться в почти стопроцентной поддержке вынесенного на него вопроса — вполне обоснованы. Во-первых, потому что кровавый след террористов из курдской PJAK в Иране помнят очень хорошо. И хотя ядро этой группировки было выбито, регулярно возникают ее клоны. Во-вторых, потому что иранские курды (9 процентов населения страны) являются более чем «горючим материалом», и по мере нарастания социально-экономических трудностей в стране взрывоопасность части из них, особенно — молодежи, будет только нарастать.

с иранскими курдами затевают новую игру В-третьих, в Тегеране прекрасно осведомлены о том, кто и как использует недовольство иранских курдов для ведения необъявленной войны против Исламской республики. Доказательств связи той же PJAK со спецслужбами США и Израиля — на многие тома, а именно часть политических элит этих государств активно поддержали проведение референдума в Иракском Курдистане. То, что его итоги приведут к всплеску активности курдских экстремистов в Иране — совершенно очевидно. И подтверждение этим опасениям Тегерана последовало незамедлительно. Сразу же после объявления первых итогов референдума в курдских анклавах Ирана — Банех, Санандадж и Махабад — прошли двухдневные массовые демонстрации, местами доходившие до столкновений их участников с силами правопорядка. Обошлось без жертв, хватило слезоточивого газа — но ведь, как говорится, лиха беда начало… БЕЗМЯТЕЖНАЯ РАДОСТЬ ИЗРАИЛЯ

«курдская партия» Израиля На Ближнем Востоке ни для кого не секрет, что с середины 60-х годов прошлого столетия между Израилем и курдскими политическими организациями в разных странах установились вполне рабочие отношения. Включавшие в себя и военные, и экономические, и разведывательные аспекты, что, разумеется, никоим образом не может быть поставлено курдам в вину. Но из этого вполне логично проистекают два следующих обстоятельства. Во-первых, аргументы о том, что поддержка Израилем референдума о курдской независимости есть некий альтруистический проект Тель-Авива, обусловленный сходством исторических судеб двух гонимых народов — от большой наивности. Во-вторых, нынешняя позиция Израиля в вопросе о создании независимого курдского государства есть часть большого регионального проекта, в котором каждая из сторон преследует свои интересы. Тель-Авив не сразу раскрыл объятия Барзани. Лишь только после того, как летом 2014 года первый танкер с нефтью из Иракского Курдистана пришвартовался в израильском порту Ашкалон, премьер Нетаньяху официально заявил, что поддерживает идею создания независимого государства курдов Ирака. Но зато, нужно отдать ему должное, эту свою позицию он неуклонно проводил все последние годы, вплоть до 25 сентября. Готов он отстаивать ее и сегодня, поскольку прекрасно понимает все преимущества от партнерства с Курдистаном, лояльным Израилю и одновременно — находящимся в конфронтации с Турцией, Ираном, Ираком и так далее. Что же касается отношения курдских политических элит в отношении сотрудничества с Тель-Авивом, то здесь все далеко неоднозначно. Гусейн Йылмаз, заместитель председателя Партия исламистского свободного дела в Курдистане (Худа-Пар), считает, что Израиль не искренен в своей поддержке, и поэтому его поддержка только повредит делу обретения курдами собственного государства: «Израиль будет стремиться оказывать влияние на Курдистан, ожидая благодарности за свою поддержку… Он будет пытаться провоцировать конфликты нового государства с его соседями. Самое главное, он попытается сделать нас зависимыми от Израиля». Его оппонент, Байрам Бозьель, заместитель главы Социалистической партии Курдистана, придерживается противоположных позиций: «Суета вокруг поддержки Израилем курдов является политической манипуляцией и лицемерием. Каждая страна занимает позицию в соответствии с ее интересами. Это не должно беспокоить курдов». Анкарой, Тегераном и Тель-Авивом список системных участников окончательного решения «курдского вопроса», конечно, не исчерпывается. Но главным сейчас является то, какую позицию займет Вашингтон. Но это — тема уже следующей статьи…

Игорь Панкратенко Источник https://haqqin.az/news/112065