Урок был настолько суровым, что старуха, пользуясь случаем, заставила внука выучить Евангелие. - Какие тропари?! Я пионерскую клятву давал! - орал он на неё из-за шкафа. - А вот за эту клятву, анчибел, еще и псалмы у меня петь будешь, иродово семя, — мстительно обещала бабка и слова свои сдержала. Когда с победой вернулся отец, то обнаружил, что они с бабкой перебрасываются цитатами из отцов церкви. Сын ни на что больше не жаловался. Тогда отец опять его выпорол, но теперь уже со словами «не хрен бабку слушаться». В таких формах в до-ювенальную эпоху преподносили основы диалектики. Признаться, в мои годы учили уже не так хорошо... *** Он оставил бабкину квартиру и уехал на Сахалин. Ему говорили, что зря он оставляет московское жильё. «Какая разница? – удивлялся он. – Всё равно через двадцать лет коммунизм будет!» Тогда как раз обещали коммунизм через двадцать лет. Кстати, не соврали: двадцать лет действительно прошло. А коммунизм отменили. Что-то не срослось. Когда выяснилось, что коммунизм отменяют, он стал пить. Как я уже говорил, пил он как матрос. Вернее, это не я, это он сам о себе говорил, что пьёт он как матрос. На мой взгляд, он пил как матрос, который не умеет пить. И вёл себя после этого, как юнга, которого приходится ловить всей командой. Но он всё равно продолжал пить, поскольку для этого имелась масса причин. В частности, ему не нравилось работать в школе, куда он попал преподавать немецкий язык. Ученики не понимали, зачем им нужен немецкий. Когда живешь на Сахалине, меньше всего ожидаешь встречи именно с немцами. Особенно немецкий язык возмущал местных корейцев. Если ты нормальный сахалинский кореец, то играй в «чу», ешь своё «хе», собирай чилимов и делай морковку. Какие немцы! - немцы этой морковки в глаза не видели! А у корейцев, как те ни пытались представить себе немцев, каждый раз получались японцы. Сахалин, чо! Как тут не пить! Но, в основном, он пил потому, что хотел снова стать моряком и что-нибудь бороздить. Моряки – они бороздят. В этом есть что-то бессмысленное, что раздражает жителей суши. Крестьяне, положим, тоже бороздят, но там, где бороздят крестьяне, хоть что-нибудь, да вырастает. Какой-нибудь невзрачный и бессмысленный злак, но проклюнется. Там же, где бороздят моряки, ничего никогда не вырастет, кроме рыбы, которую, в общем, бороздить необязательно. Он ушёл первым помощником капитана по политической части на какой-то танкер. Они возили то нефть на Чукотку, то масло из Новой Зеландии. На танкере он продолжил пить от радости, что опять стал моряком. Когда ему сказали, что он пьёт достаточно много не только для руководящего состава, но и для простого матроса, он обиделся и списался на берег. На берегу к тому времени образовалось много интересной работы. Он работал экспедитором на спиртзаводе и разъезжал по острову в товарных вагонах, забитых ящиками с портвейном. Он был начальником оперативного отдела в штабе гражданской обороны и снова разъезжал по острову с портвейном, но на этот раз – в служебной машине. Специалисту всё равно, где работать и что делать. *** А ещё он играл в самодеятельном театре. Туда его пристроила жена. Она же и создала этот театр в школе, где преподавала. ...Самодеятельность была отличительной чертой эпохи. Журналы публиковали заметки «Как самому утеплить автомобиль «Москвич», потому что утеплять его на заводе никому не приходило в голову. «Наука и Жизнь», полностью оправдывая своё название, рассказывала сколько удивительных вещей можно наделать из пустого стержня от шариковой ручки. Покупать радиоприёмник считалось неприличным — каждый знал, как его собрать. Школьников на уроках труда первым делом обучали строить табуретки. Образование было поголовным и я не знаю, зачем стране понадобилось столько табуреток. Люди кипели. Из каждой кухни неслось лязганье железа и визг пил. Магазины «Сделай Сам» лишь подогревали ажиотаж. Потому, что остальное продавалось только в «Берёзке» и комиссионных.

И культура не стояла на месте. Одни вязали макраме, другие ушли в чеканку. Медная тётка с кувшином на голове и остро торчащими грудями висела у каждого между вешалкой и туалетом. Красиво! Самодеятельный театр, разумеется, относился к культуре и был возвышенней, чем макраме и чеканка. Его жена понимала это лучше всех, поэтому свою тётку с кувшином он так и не доделал. *** ...Их поколение изуродовала война. Война стёрла им детство. И поэтому спектакли она ставила только про войну. Вернее, не целиком спектакли, а какие-то садистские обрывки, где фашисты обязательно пытали каких-то подпольщиков. Он с удовольствием играл в этих её постановках одного и того же фашиста и складно говорил со сцены на немецком языке. Как-никак, этот язык был одной из его специальностей. Его жена играла как раз тех самых подпольщиц, которых он пытал: что-то было в их театре от запрещённого тогда Фрейда. Правда, роль у него всегда была небольшая и с перерывами, так что, наставив жене бутафорских фингалов и выйдя за кулисы, он двигался к гастроному. Там брал чего-нибудь горячительного и бегом мчался назад, чтоб не опоздать к следующим пыткам. Но он опаздывал, потому что каждый раз неминуемо попадал в милицию. Его арестовывали или прямо у школы, или на улице, или в гастрономе, потому что он бежал по городу в своей эсэсовской шинели и в своей эсэсовской фуражке. Согласитесь, кто ж не остановит убегающего фашиста! Тем более, пьяного фашиста! Тем более, на Сахалине! Он был единственным пьяным эсэсовцем на острове. И не пьяным — тоже. Менты, не веря своему счастью, писали протоколы и, облизываясь, звонили в КГБ. В результате, жена уходила за кулисы недопытанная, вся в глицериновых слезах. Дома она устраивала ему сцены. Поскольку оба были ещё в гриме, то выглядело это странно. Как будто обнаглевшая партизанка захватила пьяного языка. Он тихо поддакивал и каялся за весь вермахт, а она щёлкала ножницами, делая вырезки из газет и журналов. Другими словами, добывала ценную информацию. Вырезки касались всего. Биографии Рауля Кастро, праздника животноводов, стихов Эдуарда Асадова и самой проблемной темы - «Есть ли жизнь на Марсе?» Тогда это всех волновало, потому, что про жизнь на Западе говорить было не принято, а жизнь в СССР сводилась к мысли, что «войны нет и на том спасибо». Значит, оставался Марс. А из КГБ ментам на третий раз сказали: «По поводу пьяных эсэсовцев больше не беспокоить. Не так их у нас на острове и много»..... (Продолжение следует) Фил Суземка