.

Р

.

Саитбатталов

,

аспирант 3 года обучения

ФБФиЖ, БашГУ, г. Уфа

РАССКАЗ В.И. ДАЛЯ «БАШКИРСКАЯ РУСАЛКА»: ИСТОЧНИКИ И СТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ТЕКСТА

Произведение «Башкирская русалка» было опубликовано в 1843 году, через два года после отъезда писателя из Оренбургского края. По нашему мнению, оно представляет собой не просто перевод или пересказ фольклорного текста, а продукт тщательного научного анализа и отбора исходного материала, обобщения имевшихся у писателя записей, наблюдений и впечатлений, накопившихся за время соприкосновения с башкирской культурой. «Башкирская русалка» подводит своеобразный итог общению В.И. Даля с башкирским народом.

Сам В.И. Даль определил произведение «Башкирская русалка» как рассказ, однако по объёму, количеству и сложности сюжетных линий оно выходит за рамки этого жанра и занимает промежуточное место между повестью и научно

-

популярным, или физиологическим, очерком. Характерно также, что в «Толковом словаре живого великорусского языка» не отражено представление о

рассказе

как о жанре литературы, данная лексема определена лишь как «действие по глаголу рассказать, рассказывать», которые истолковывается как «передать в беседе, поведать, повествовать, подробно сказать словами, устно; иногда говорят и о письменном» [

5 III

: 47]. На эту особенность рассматриваемого нами текста обратила внимание также А.Г. и В.Ю. Прокофьевы: «В определении жанра «Башкирской русалки» можно затрудниться, ибо в первой части автор предлагает нам научно

-

художественный очерк о башкирском народе и Башкирии как местности, и лишь во второй части писатель приступает к «дивному рассказу», героем которого является Зая

-

Туляк, и опирается в своем повествовании на башкирский фольклор»

[8

]. Не ставя

перед собой задачи по уточнению жанровой природы «Башкирской русалки», мы вслед за автором будем определять произведение как рассказ.​

Произведение распадается на две приблизительно равные по объёму части. Они выделяются как автором текста, так и современными исследователями. При этом необходимо отметить, что авторское членение рассказа «Башкирская русалка» не совпадает с фактической границей между текстом, созданным самим В.И. Далем, и переводом. Названная граница может быть обнаружена при анализе содержания текста, а также при сопоставлении «Башкирской русалки» с вариантами

«переводчиками, которые всё знают и всё толкуют», автор подразумевал, по

-

видимому, именно В.Н. Татищева, который впервые расшифровал этноним

башҡорт

как

главный вор

[3: 23

], причём опровержение ложной этимологии базируется исключительно на реальных языковых фактах, полученных эмпирическим путём: «На здешнем наречии

курд

или

курт

никогда не означало вора».

Исторические сведения, касающиеся этногенеза башкирского народа, базируются, в основном, на книгах П.И. Рычкова «История Оренбургская» и «Топография Оренбургская», а также некоторых других его трудах. К числу таких сведений относятся известия об общем происхождении башкир и венгров [

12

: 58, 80], о политическом прошлом башкир и ногайцев [

12: 81-

83], о добровольном присоединении башкирских племён к Русскому государству в

XVI

веке и его причинах

[10: 69; 11

: 67, 84], частично о родоплеменном характере башкирских волостей [

12: 93; 13

: 192]. На данные, содержащиеся в последнем труде, частично опираются и описания некоторых природных объектов, например, пещеры Шульган​

-

Таш [

13: 215; 11].

шэжэрэ и таварихах. Так далевское упоминание о «дивном Чингис

-

хане» соотносится, с одной стороны, с уже рассмотренной в настоящем исследовании книгой «Жизнь Джингиз

-

хана и Аксак

-

Тимура с присовокуплением разных отрывков, до истории касающихся, коих все слова расположены для обучающихся по алфавиту», опубликованной в 1822 году в Казани [

6

], с другой –

со «сказкой» «Жизнь Джингиз

-

хана», напечатанной самим писателем в 1838 году. Сведения о разделении башкир на роды и племена, атрибуты которых были получены от самого Чингисхана, могут также базироваться на перечисленных нами в предыдущем пункте произведениях башкирской устной и письменной словесности. При работе над «Башкирской русалкой» В.И. Даль активно пользовался также содержащими сведения о Башкортостане и башкирах томами из отчёта И.И. Лепёхина «Дневные записки путешествия по разным провинциям Российской империи». К ним восходят описания таких природных объектов, как пещеры в горе Тирмен

-

Тау [

7: 45-48],

Шульган

-

Таш [

7: 77-

88] и Муйнак

-

Таш [

7: 59-

64], речки, исчезающей под горой Зилан

-​

Тау

6: 57-

59]. В отличие от И.И. Лепёхина, который

7

: 88], В.И. Даль вместе с описаниями естественных достопримечательностей приводит и связанные с ними топонимические легенды и предания, а также другие фольклорные тексты, отсутствующие у Лепёхина. Такими ремарками снабжены рассказы об озере Елкы

-

сыккан, пещерах Тирмен

-

Тау, Шульган

-

Таш и Муйнак

-

Таш. В ряде случаев В.И. Даль уточняет или приводит к устоявшейся к первой половине

XIX

века русской орфографии используемое Лепёхиным написание башкирских топонимов:

Ялки

-

кичкан

вместо

Елкичи Кичан

,

Зилян

-

тау

вместо

Жилян

-

тау

, подземельная речка вместо

Астындан Жилга

(букв.

река снизу

). Эти факты могут свидетельствовать о том, что писатель либо посетил те места, через которые проходил маршрут Академической экспедиции, либо опрашивал находящихся на службе в Оренбурге башкир из разных частей губернии. Необходимо отметить, что в одном

случае В.И. Даль приводит ошибочное написание

башкирских топонимов:

Ялки

-

кичкан

(башк.

йылҡы кискән –

лошади перешли вброд

) вместо

Йылҡы сыҡҡан

(

лошади вышли

) и испорченного

Елкичи Кичан

у Лепёхина. Кроме того, в двух случаях топонимические легенды сопоставляются В.И. Далем не с теми объектами, которым они сопутствуют в действительности. Так речка, пропадающая у подножия Змеиной горы, по словам писателя, «пошла к шайтану в кабалу, жернова ворочать», однако эта деталь более логично выглядела бы в описании пещеры в горе Тирмен

-

Тау (Мельница​

-

гора), помещённом абзацем ранее. Также в пещере Шульган

-

Таш никогда не было «каменной собаки», с помощью которой производился обряд вызывания дождя (сведения получены у информаторов, уроженцев Бурзянского района Башкортостана).

-

видимому, к пещере Муйнак

-

таш, также фигурирующей в тексте и названной, согласно башкирскому преданию, собачьей кличкой [

1: 126].

Приведённые факты позволяют нам предположить, что «Башкирская русалка», по крайней мере, её первая («авторская») часть, создавалась в

1841-

1843 годах, уже после отъезда писателя в Санкт

-

Петербург, вдали от консультантов и информаторов, которые могли бы уточнить те или иные сведения. Особенности башкирской топонимики, встречающейся в изучаемом тексте В.И. Даля, а также связанные с ней мифологические и культурные представления, будут подробно рассмотрены при анализе вербализации категории пространства в тексте рассказа «Башкирская русалка». В целом, необходимо отметить большую научную и писательскую добросовестность, проявленную В.И. Далем при работе с разнородными и зачастую разноречивыми письменными источниками по истории, географии и ​этнографии Башкортостана

-

Сумган, предание о всаднике, утонувшем в озере Кандрыкуль и

обнаруженном в озере Асылыкуль,

легенда о волшебных свойствах озера Асылыкуль и некоторые другие тексты, поныне бытующие среди башкир [

1

]. Вторая группа источников, в отличие от первой, представлена в тексте не полными переводами и цитатами, а упоминаниями наиболее важных деталей сюжета или реминисценциями. В.И. Даль обнаруживает своё знакомство с сюжетной канвой башкирских народных эпосов «Кара юрга» (Вороной иноходец) и «Акбузат». Используемый В.И Далем образ ​«смелого Кунгрбая, башкира Бурзенской или Усергенской волости», которого «могучий падишах водяных… наградил косяком лошадей», очевидно, восходит к кубаиру «Кара юрга», герой которого, согласно варианту, записанному в 1907 году в Бузулукском уезде Самарской губернии от Хасана Бурангулова, жил на берегах реки Сакмары [

2

: 244, 316], протекающей по территории обеих упомянутых волостей [

9

: 51].

Кунгрбай

не встречается, однако он может представлять собой аллюзию к сказанию «Кунгыр буга»

(),

сюжет которого примыкает к двум упомянутым выше произведениям

[14: 67

]. Характерно, что краткий пересказ последнего памятника содержится в «Дневных записках…» И.И. Лепёхина: «Башкирцы

рассказывают одну побасенку: будто выданная башкирка замуж за Урал имела одну стельную корову, от которой родившийся бык паки перешёл на прежнее жилище, не переправляяся ни чрез какую реку, но прямо хребтом гор» [

7: 100].

Эпизод, в котором описан выход косяка лошадей из озера возле пещеры Шульган

-​

таш, присутствует в вариантах кубаира

«Кара юрга», записанных в 1960 году в Александровском районе Оренбургской области от Усмана Саитова [2: 259

-

261, 317] и Рахили Телякаевой [2: 318]. Необходимо отметить, что мотив выхода лошадей и другого скота из водоёма широко распространён в башкирском героическом и мифологическом эпосе. Он встречается также в кубаирах «Заятуляк и Хыухылыу», речь о котором пойдёт ниже, и «Акбузат», в котором, как и в тексте В.И. Даля, герой пересекает упомянутое озеро на чудесном коне

[2: 175-

176, 186]. Показательно и то, что эпические сказания башкирского народа, элементы которых использованы писателем при

-23; 15: 96-97

]. Как было отмечено выше, условно выделяемая нами вторая, переводная часть рассказа «Башкирская русалка» представляет собой авторское переложение башкирского народного эпоса «Заятуляк и Хыухылыу». Оно занимает около половины объёма исследуемого нами текста и представляет собой его сюжетную и смысловую основу. Учитывая, что в тексте В.И Даля присутствуют краткий анализ тематики и поэтики башкирского устно

-

поэтического творчества, а также описание исполнительской манеры народных певцов и сказителей, можно предположить, что В.И. Даль познакомился с упомянутыми фольклорными текстами не по кратким пересказам, а в непосредственном, устном их бытовании. Таким образом, он был не только одним из первых переводчиков башкирского народного эпоса на русский язык, но и одним из первых его исследователей и популяризаторов.

В целом, произведение В.И. Даля «Башкирская русалка» представляет собой сложный по структуре текст, в рамках которого могут

быть выделены две части, различные по характеру содержащейся информации и способам её представления. Интертекстуальный анализ данного рассказа выявляет широкий круг положенных в его основу печатных, рукописных и фольклорных текстов на русском, старотюркском и башкирском языках. Если использованные В.И. Далем русскоязычные источники представляют собой научные работы

XVIII-XIX

веков, а тексты на языке тюрки –

исторические и генеалогические летописи, то фольклорные источники «Башкирской русалки» относятся к разным жанрам несказочной ​прозы (топонимические легенды и исторические предания) и мифологическому поэтическому эпосу (кубаиры).