ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ 2

"БУМЕРАНГ ЗЛА"
ГЛАВА 7
Нина вышла во двор. За сломанной открытой калиткой стоял джип Антона и ещё несколько автомобилей. Увидев Нину, к ней стали подходить жители посёлка, узнавшие о пропаже девочки.
– До каких пор! Вы собираетесь искать убийцу? Уже и Москва ничего сделать не может, – возмущались люди.
– Скоро приедут кинологи с собакой и опергруппа. Прошу всех успокоиться и не делать глупостей. Лучше будет, если вы разойдётесь по домам. Итак, все следы затоптали. Знаете, так собака след не найдёт, – успокаивала людей Нина.
Она обратила внимание на стоящего поодаль Олега Матвеева. На его щеке виднелась большая свежая царапина. Антон помог ей сесть в джип. Нина ещё раз посмотрела на Олега, и ей показалось странным, что на его ногах были такие же валенки, какие она недавно видела на Наде. Она заметила, что парень старается незаметно втиснуться в задние ряды толпы. Это насторожило Нину.
– Допустим, у Олега было две пары валенок, одни он отдал своей девушке. Это похвально. Но надо проверить, – решила она.
– Что, и собака будет? – вывел её из раздумий Антон.
– Не думаю. А потом собака не возьмёт след. Столько дней прошло. Всё затоптано. Да и ребёнок по снегу не босыми ногами шёл. Наверняка похититель её на руках нёс.
– Да! Знал, где и как взять девочку. Наверное, следил за этой семейкой, – рассуждал Антон, – я бы их! Получается, новогодний подарок себе сделал, – горько усмехнулся Антон.
– Да, да, – задумчиво ответила Нина, – собака нам бы, конечно, намного облегчила его поимку. Но придётся полагаться на свою интуицию, – задумчиво сказала она, наблюдая за стоявшими людьми, – а потом наша бюрократия никуда не делась. Да и без неё праздники. Во всяком случае, ни на кого надеяться не будем.
– Я вижу, товарищ подполковник, что-то задумала, – Антон посмотрел на Нину.
– Думать уже некогда. Поехали к дому Олега Матвеева.
– Нина, ты что! Олежка? Ты его подозреваешь?
– Не будем терять время. Или мне капитана попросить?
Антон нажал на газ. Дом Олега стоял невдалеке от клуба. Ближе идти пешим ходом, напрямик по тропинке. Но на машине добраться до калитки можно только по улице, проезжая мимо клуба.
– Антон, остановите, – попросила Нина, когда они подъехали к крыльцу здания клуба.
– Так дом Олега там, за поворотом, – притормаживая автомобиль, ответил он.
– За мной, – приказала она, выскочив из джипа и направляясь к клубу.
Двери здания оказались открыты. Нина отстранила Антона, который хотел войти первым.
– Назад! Что в самом деле лезете напропалую, – тихо пожурила она его, – вы гражданское лицо, – не нарушайте правила. Подвальные помещения здесь имеются? План здания знаете?
– Здание послевоенной постройки, раньше здесь находился оптовый склад и магазин. Потом за ненадобностью и аварийным состоянием здания его бросили. Потом восстановили и отдали под клуб. В девяностые растащили что могли. Теперь отстраиваем по мере средств.
– Плана здания нет?
– Наверное, есть в документации. Съездить за Надей?
– Как бы уже поздно не было.
– Как? Почему поздно? Вы думаете, с Надей что-то произошло?
– Так. Давайте так. Куда ведёт эта дверь?
Они обошли всё помещение одноэтажного здания. Ничего подозрительного Нина не заметила.
– Свет включён. Значит, Надя здесь, – предположил Антон, увидев свет на сцене.
Но вдруг на трёх ступеньках, которые были прилажены к сцене, на которой стояла наряженная ёлка, Нина увидела талую воду, оставленную, вероятно, от обуви. Она предположила, что следы оставил Олег.
– Пока шёл по помещению, с валенок стал стекать прилипший к ним снег, – тихо сказала она.
– Что? – спросил Антон.
Нина приложила к своим губам палец. Антон понял, что надо молчать. Ориентируясь на мокрые следы, они прошли за кулисы сцены и стали внимательно обследовать стены, но вдруг свет, подсвечивающий сцену, погас, и они оказались в кромешной темноте.
– Нина, стой на месте, – вскрикнул Антон, – дай руку.
Но вместо этого Нина громко крикнула:
– Олег! Не усугубляйте своё положение! Включите свет и давайте поговорим. Явка с повинной хоть как-то облегчит дальнейшее ваше существование. Не делайте глупостей!
Нина усиленно напрягала зрение, стараясь привыкнуть к темноте. Но ничего не могла рассмотреть.
– Олег! Гадёныш, лучше сдайся сам тебе по любому отсюда не выйти, – громко крикнул Антон, поняв, что Олег подозреваемый.
Но тут Нина услышала глухой звук и поняла, что Антон получил сильный удар. Потом послышался звук куда-то падающего его тела. Нина не смогла вовремя сориентироваться, как почувствовала, что тоже кубарем катится с лестницы.
Падая, она потеряла сознание. Очнувшись, она некоторое время привыкала к кромешной тьме, которая окружала её.
– Здесь есть кто? – тихо спросила она, стараясь приподняться.
В ответ послышалось тихое всхлипывание ребёнка.
– Нюрочка, это ты, – спросила Нина, услышав детский стон.
– Я к маме хочу, – почти прошептала девочка.
– К маме теперь ты долго не попадёшь, бедный ребёнок, я всё для этого сделаю, – тихо проговорила она и с трудом приподнялась.
Густые волосы, наверное, смягчили удар по голове. Она провела рукой по волосам, и не обнаружив крови, немного успокоилась. Нина встала на колени и попыталась на ощупь найти свою сумку, в которой у неё всегда лежал рабочий фонарик. Так она добралась до лестницы, с которой скатилась вниз. Прикинув траекторию своего падения, двинулась в сторону, где должна была упасть сумка. И не ошиблась.
– Не бойся, девочка, сейчас всё будет хорошо, – успокаивая себя и Нюру, сказала она.
Проверив на себе портупею с табельным оружием, она открыла свою сумку. В её бездонном дне сначала нашёлся наградной пистолет, а потом и фонарик.
– Ну вот. Всё в порядке, – тихо произнесла Нина, включив мигающий фонарик и
постучав по нему, чтобы он принял рабочее состояние, стала водить им по комнате.
Она встала на ноги, но, сделав шаг, наткнувшись на кого-то, упала.
– Хорошо, не разбился, – крепко держа фонарь и направив его на преграду, сказала она и вскликнула, увидев лежащего без сознания Антона.
Наклонившись к нему, она нашла пульс.
– Антон! Живой, – она приподняла его голову и поняла, что у него пробита голова, – так. Понятно, – сказала она, стараясь не паниковать и собраться с мыслями.
Не отходя от Антона, Нина стала водить фонарём по помещению размером метров пятнадцать. В стороне от лестницы кто-то лежал. Нина с трудом поднялась и подошла к лежавшему. Она осветила тело фонариком. Это оказалась женщина.
– Не дышит. Холодная. Так это Вавилова Надя! – с ужасом воскликнула она.
Аккуратно двигаясь, Нина подошла к ребёнку. Девочка была накрыта одеялом. Её бил озноб или от холода и страха, или от того, что у неё был жар.
– Нюрочка, не пугайся. Нас скоро найдут. Всё будет хорошо, – Нина отбросила сырое, почти мокрое старое ватное одеяло, под которым пыталась согреться девочка, сняла с себя пальто и закутало им Нюру, которая была почти без сознания.
– Нюрочка, если сможешь, закрой ушки пальчиками и не бойся ничего. Ладно? Сейчас будет громко. Я тебя с головой накрою, но главное не бойся.
Нина, освещая путь фонарём, поднялась по лестнице. Дверь, которая была закрыта на замок снаружи, не имела ручки. Она на шаг отошла от двери и, достав из портупеи пистолет, сделала несколько выстрелов в дверь, где мог, по её мнению, находиться замок. За стеной послышались удары. Нина, освещая дверь фонарём, приготовилась стрелять на поражение того, кто появится в проёме.
– Нина Константиновна, товарищ подполковник, это мы! Не стреляйте, – наконец услышала она стук лома, которым что-то выламывали, и голоса Григория и Александра.
Убрав оружие, она поспешила к Нюре. Через несколько минут в помещение вошли встревоженные ребята.
– Осторожно. Срочно нужна скорая помощь, Антон ранен. И здесь труп Нади, заведующей клубом и Нюра, – доложила она им.
– Живая? – спросил появившийся в проёме Григорий. Нина кивнула головой.
Никого, не пуская в помещение, Григорий и Александр вынесли Антона и погрузили его в машину Алексея. Рядом с раненным, в машину села жена участкового, с которым они быстро уехали в ближайшую больницу.
Нина, взяв Нюру, закутанную в пальто, с помощью приехавших омоновцев вышла на сцену и спустилась в зал. Она села в кресло для зрителей, где сотрудники скорой помощи забрали у неё девочку.
– Где он? – спросила она у подошедших к ней Григория и Шуру, который принёс для неё плед, в который она закуталась.
– Не переживайте, он под охраной. Представляете, хотел угнать джип Антона, но хорошо его Коля перехватил. Он, оказывается, видел, как вы с Антоном поехали за Матвеевым и за вами покатил на лыжах. Остановил его уже в кабине автомобиля.
– Николай? Полетаев? Он его охраняет? – Нина с укором посмотрела на оперативников.
– Вы думаете… – Григорий кинулся к выходу.
– А вы, Александр, ничего не думаете? Чего стоите? Задержать немедленно! Нам ещё самосуда не хватает.
Когда Александр выскочил из клуба, Григорий вместе с Николаем стояли у джипа Антона, а по дороге мчался автомобиль Ильи вместе с убийцей своих дочерей.
– Коля, не дури, отдай ключи. Ты хоть понимаешь, что ко всем бедам он срок получит за самосуд?
– Ага! Зато эта мразь ответит по полной. Знаю я! Пожизненно и то могут не дать. А Илья должен отомстить за своих детей! Я сам такой болью всю жизнь мучаюсь!
– Ключи! – закричал Григорий, наставляя на Николая табельное оружие.
– Тогда я с вами, – протягивая ключи зажигания от джипа, сказал Николай и, не дожидаясь ответа, запрыгнул в джип. Следом заскочил в машину Шура, и они помчались за автомобилем Ильи.
– Куда он его везёт, – спросил Шура.
– На лесопилку, куда ещё, – ответил Николай.
– Что, по частям его разделать хочет? Кино насмотрелся? Он думает, что это так легко человека убить? Как бы его самого эта сволочь не разделала, – удерживая руль, выкрикивал Григорий.
– Хорошо, ружьё у него отобрали, а то и ехать не пришлось бы, – сказал Шура.
Когда они вбежали в помещение цеха, то увидели растерянного Илью, который лежал на полу, а над ним стоял Олег с топором в руках. Задержись они на секунду, и он опустил бы топор на голову Скоробеева.
Григорий и Шура наставили на преступника оружие. Олег опустил топор, но к нему подскочил Николай и сильным ударом свалил наземь.
Связанного Матвеева Николай с Григорием посадили в багажник джипа Антона и повезли к клубу. А обессиленному несчастному Илье Шура помог сесть на пассажирское сидение его автомобиля.
Группа Нины,в полном составе и со следственной бригадой из района, с которой приехала и Настя, собралась в кабинете убитой Надежды Вавиловой.
Отослав Григория с Шурой в помощь прибывшему следователю Нина с Настей начали предварительный допрос задержанного.
Олег ничем не отличался от рабочих парней, с которыми он общался и которые теперь толпились у клуба, требуя людской расправы над ним. Перед Ниной сидел парень среднего роста с обыкновенным лицом, которое сейчас не выражало никаких эмоций. Он искоса поглядывал колким взглядом то на Нину, то на Настю.
– Ну что, Олег, начнём? Расскажите, кем вам приходится Хмелин Борис Егорович?
Олег молчал, опустив голову.
– Вас воспитывала одна мать. Так? Ваша мама держала в тайне, кто ваш отец? В каком возрасте вы о нём узнали? Конечно, она говорила, что ваш папа геолог? Космонавт? Нет, капитан дальнего плаванья. И вы так хотели познакомиться с ним. А он и не помышлял встретиться с сыном. Понятно. Откуда вы узнали о его преступлениях? Вы же копировали его действия. Такими вещами не делятся, – Олег поёжился и ещё ниже опустил голову.
По нему было заметно, что Нина угадала. В принципе, и угадывать нечего. Вполне стандартная ситуация. На такие выводы наталкивало то, что он носил фамилию матери. Только почему она скрывала, что он сын Хмелина. Музыкальный работник, малооплачиваемая для мужчины, но работа.
– А он жил где? Тоже не знаете? Так? Молчите? Ладно. Но хочу вас предупредить, что ваше родство с Хмелиным Борисом Егоровичем доказано. И по этому поводу у нас к вам много вопросов. И молчать я вам не советую. Вы, конечно, не смогли переплюнуть своего родственника по количеству преступлений. Хотя, я предполагаю, вы у себя на родине тоже пытались продолжить дело своего отца-маньяка. Да, он был бы недоволен вами.
Матвеев с ненавистью поднял на неё глаза. Нина поняла, что её слова задели его.
– Да… Вы оказались каким-то мягкотелым. Он оскорблял вас, унижал. Так? Он бил вас? Сколько лет вам тогда было?
Олег покраснел. Настя ухмыльнулась, удивляясь, откуда Нина знает такие подробности. Ответ на запрос по Матвееву из Ставрополя, откуда он переехал в этот посёлок, ещё не приходил.
– Откуда она узнала такие подробности, – думал Олег, – неужели дневник нашли? Не могли. Я свет отключил. Так быстро найти, не зная, где он спрятан, невозможно. Тем более прочитать.
Нина чувствовала, что связь между убийцами была. Но в предыдущей справке из Ставрополя говорилось, что после двухтысячного года трупов с подобными признаками удушения, с ошейниками на шее ни на Ставрополье, ни в Краснодарском крае больше не находили. Вдруг она подумала:
– Возможно, Хмелин умер. Возможно, его убили. Версия сомнительная. Но надо проверить.
Она изучающе смотрела на этого молодого парня и никак не могла понять:
– Как это происходит? Почему зачем он стал подобием своего отца? Болезнь? Гены? Господи, как можно защититься от таких монстров? С виду нормальные, опрятно одетые люди. И этот чистюля. Ремонт в доме какой сделал. Рукастый. И Надя его хвалила, – но тут же одёрнула себя, – опять я в преступнике нахожу положительные моменты.
Она вышла из-за стола и кутаясь, в плед, села напротив задержанного.
– Послушайте, – обратилась она к Олегу, – объясните мне, Надя такая хорошая девушка. Любила вас. Прибегала ко мне, рассказывала какой вы замечательный. Зачем вы её убили? Она нашла Нюру?
– Она меня случайно застала, – тихо выдавил из себя Матвеев, – чего ей надо было ночью в клубе? Это от вас она прибежала. Дома меня не нашла и сюда пришла. Думала, что я её ищу. Услышала плачь девчонки. Всё поняла. Я не хотел её убивать, но она сказала, что сейчас к вам побежит, – Олег, обняв голову, закачался из стороны в сторону.
– Увидела, как вы над девочкой издевались, – не выдержав, спросила Настя.
– Да.
Нина подала ему стакан с водой. Выпив залпом воду, он стал постоянно повторять:
– Я не хотел, не хотел её убивать! Я любил её. Она сама нашла этот чёртов подпол! Она увидела и всё поняла. Она хотела к вам пойти. Я не мог её оставить в живых. Слышите, не мог!
– Не кричите. Я понимаю. Вы её убили, потому что вы трус. Да что там. Вы её и не любили, поэтому и убили, – глядя ему в глаза, сказала Нина, – слушайте, может, вы и отца убили?
Олег резко замолчал и удивлённо посмотрел на Нину.
– Нет, вы, конечно, можете молчать, мне и так всё ясно. Не смогли в точности повторить способ убийства девочек. Да и вообще, если это не ваше дело, зачем вы себе жизнь испортили? Для чего? Даже если вы убили мерзавца отца, я хоть и не должна это говорить, но скажу, я вас понимаю. Но зачем вы пошли по его стопам? Зачем стали повторять его преступления? Зачем? Объясните мне.
– Хотел гены проверить, – тихо проговорил он.
– Что? – воскликнула Настя.
– Гены, говорите? Вы замучили двух маленьких девочек и третью чуть не убили, чтобы проверить гены, – у Нины спазмы сжали горло, – проверили? Сказать вам, сколько статей вы заработали? Попытка убийства Антона Меньшикова. Кстати, а он тоже за вас был горой. Помогал вам и с обустройством в посёлке, и с работой. Покушение на сотрудника милиции, на меня.
Убийство Нади. Убийство отца. Вы же его убили? Убили, убили. Да ещё те ваши преступления, о которых вы нам ещё поведаете. Поэтому предлагаю вам смягчить вашу дальнейшую участь чистосердечным признанием. И давайте, приходите в себя. Потому что пока я не оформлю ваше признание, я не смогу отправить вас в район под охраной ОМОНА. А будете медлить, они уедут, а оставаться здесь я бы вам не советовала, даже под нашей охраной. Вас же по частям разнесут. А нам с вами ещё в лес прокатиться надо. Так что? Будете говорить, или отпустим охрану и поедем сами на место обнаружения трупов?
– Чего рассказывать? Вы же нашли дневник отца.
– Дневник маньяка, – воскликнула Настя. Нина одарила её укорительным взглядом.
– Значит, я права, действовали по заветам отца?
В кабинет вошли взъерошенные Григорий и Александр.
– Александр, приведите понятых. Сейчас мы спустимся, скажем так, в камеру пыток, и гражданин Матвеев покажет, где он спрятал дневник своего отца.
– Что? Семейный подряд, – сказал Григорий и с силой ударил Олега в лицо.
– Вы что, с ума сошли, – Нина соскочила со стула.
– Простите, не выдержал. Потом такой возможности не представится, – Григорий поднял Олега с пола и усадил на стул.
– Врача вызвать? Жалобу писать будете, – спросила его Нина, подавая салфетку.
– Нет. Не буду, пойдёмте, покажу наследство, – вытирая разбитый нос, ухмыльнувшись, тихо сказал он.
После изъятия дневника, старой пожелтевшей общей тетради с откровениями Хмелина, оформления бумаг и передачи Олега Григорию и следственной группе, Нина, продрогшая и уставшая, вышла с Настей на улицу.
Жители посёлка, казалось, и не собирались уходить. С криками проклятий они провожали омоновский автомобиль, который повёз Матвеева по дороге к лесу и лесопилки. Нина обвела толпу взглядом и стала просить людей разойтись по домам. Она хотела попросить, чтобы кто-то из них отвёз её и Настю к Екатерине Ивановне, но не успела этого сделать. Что-то больно ударило её ниже плеча или сердца…
Нина упала, потеряв сознание.
***
Москва. Январь. 2010 г.
Дмитрий сидел за столом своего кабинета и размышлял над опять поступившим ему предложением возглавить УВД. В кабинет постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла изменившая свой стиль Милена. Она и в форме смотрелась как модель. Зачёсанные назад и стянутые в тугой клубок волосы придавали строгость её общему облику. Но лёгкий макияж и умеренный парфюм давали понять, что Милена сделала выводы и приняла поражение в завоевании сердца Дмитрия, но не сдалась. Это стало ясно и окружению, только не самому Дмитрию.
– Дмитрий Сергеевич, вам необходимо подписать, – она не успела договорить, как Дмитрий остановил её жестом и взял трезвонивший мобильный телефон.
– Как, – тихо произнёс он, – я сейчас поеду…
– Куда ты поедешь, – произнёс в трубку Мезенцев.
– Она жить будет, – в ответ спросил он полковника и, услышав утвердительный ответ, на его совершенно сером лице стал появляться румянец.
– Необходимое всё сделали, сейчас её везут в наш госпиталь. Ниночку ввели
в кому. Оперировать будут у нас. Слава Богу, сердце не задето. Но ещё бы…
– Известно, кто стрелял?
– Да. Местный наркоман. Нина разворошила там ненароком паучий клубок. Ты же в курсе, что бывший начальник УВД под следствием вместе со своим родственником. Так вот, сынок этого родственника лечился от наркомании. Узнал от врача, которого к нему привозили, об аресте родителя. Сбежал от лесника, который его держал взаперти, да ружьё прихватил. Решил, что Нина лишила его всех отцовских благ. Вот такая история.
– Всё! Надо с этим заканчивать, – сказал Дмитрий и встал из-за стола.
– С чем, Дима? Ты о чём? – спросил полковник.
– Ей бросать надо оперативку. Уж лучше пусть в адвокаты идёт, – в сердцах сказал он.
– Ну, это не нам решать. Но если у тебя получится, я буду тоже спокоен.
– Будете спокойны, но не рады. Валерий Михайлович, я каждый день боюсь, что она разделит судьбу моего отца. Она не боится, а я боюсь. Это невыносимо.
– Всё понятно. Но ты же знал, кого полюбил? Это не тот замес. Она никого не послушает. Как решит сама, так и будет. Но об этом рано думать. Лишь бы довезли. Лишь бы всё закончилось хорошо. И лишь бы сердце Нины Ильиничны выдержало эту беду. А остальное. Ты сам-то как? Слышал, тебя вместо бывшего хотят назначить? Согласился или ещё думаешь?
– Согласился, – вдруг выпалил он, сам не ожидая от себя такого решения.
– Ну… тогда с Богом. Возможно, ты прав. Удачи.
Милена с интересом смотрела на нервно курившего Дмитрия, который стоял у окна и о чём-то думал, не обращая на неё внимания.
– Дмитрий Сергеевич, – обратилась она к нему, – что-то случилось?
Дмитрий повернулся и посмотрел на неё так, словно только что увидел.
– Случилось, – произнёс он, и сев за стол, стал подписывать документы.
Дмитрий, когда вышел после ранения на службу, заметил, что с ним что-то произошло. Он не мог понять своего состояния. Ему казалось, что он стал более осторожен. Осмотрительней. Но после звонка Метелина он понял.
– Я боюсь за наши жизни. Что со мной стало? Раньше я себя ощущал танком. Я ничего не боялся. Что-то со мной не так. Я изменился или остепенился? Может, это совсем не плохо? Может, сама жизнь подсказывает, что надо влиться в другое русло. Новую должность нельзя назвать спокойной. Даже наоборот. Нина поймёт меня и тоже сменит оперативную работу на более спокойную. Отыграем свадьбу, родим пацана. Мама, наконец, успокоится.
Дима улыбнулся своим мыслям.
– С вами всё хорошо, – удивлённо спросила Милена, – хотите чай сделаю? Или кофе?
– Чай, – сухо ответил ей Дмитрий.
***
Нина открыла глаза и не поняла, где она находится. Рядом с ней сидела на стуле и дремала мама. Наконец Нина поняла, что это больница. Она попыталась пошевелиться, но провода, которые были подключены к аппаратуре, мешали это сделать. Спина ныла от появившейся боли, и Нина непроизвольно застонала.
– Ниночка, ты очнулась? Доченька моя, подожди, сейчас, – мама Нины вышла из палаты и вернулась с врачом.
– Ну вот, коллега, я же говорил вам, что всё будет хорошо. Зря вы так переживаете, – успокаивал он мать Нины.
– Ниночка, это хирург, который оперировал тебя.
– Да, это я. Будем знакомы, Давид, – представился он и снял медицинскую маску с лица.
Рослый черноволосый мужчина говорил с небольшим приятным акцентом. Улыбаясь, он смотрел на Нину, а она удивлённо моргала глазами, пытаясь вспомнить, что с ней произошло. Давид, отогнув простынь с того места, где была рана, стал осматривать свою работу.
– Вашему папе понравилась бы моя работа, – говорил он.
– У вас золотые руки, Давид, – прослезилась мама Нины.
– Нина, знаете, а мою маму тоже зовут Нина. Нино, значит царица.
Всю неделю, пока Нина находилась в отделении реанимации, он постоянно заходил к ней под предлогом осмотра. Медсёстры и санитарки улыбались, когда она раздавала им гостинцы, которые он ей приносил.
– Ниночка, а Давид наш холостой, – улыбаясь, говорили они.
– Отлично. А у меня есть жених, – отвечала она им.
– Да видели мы вашего жениха. Приходила. Красивая, ничего не скажешь, – однажды с ухмылкой сказала ей одна из сестёр, – принесла передачку. И как только её к нам пропустили. А у вас у всех удостоверения.
– Не поняла? Причём здесь мой жених. Уверяю вас, он мужского пола.
– Да, понятно.
– Тогда подробней, пожалуйста. Кто такая?
– Она сказала так: – Передайте Нине Константиновне от Дмитрия и Миланы. Честно? Я хотела не брать. Я сразу всё поняла.
– Что вы поняли? Откуда вы взяли, что Дмитрий мой жених?
– Как откуда? Так он, когда вас оперировали, двери у нас рвал, требовал впустить его. Так ваша мама попросила пропустить его в отделение, потому что он ваш жених. А эта курица за его спиной всё кудахтала. Пищала: и меня тоже впустите, я сослуживица.
– Ну, в какой-то мере она моя сослуживица. Что здесь такого?
– Нина Константиновна, я старше вас почти на целую жизнь. И людей разных здесь повидала. Я могу отличить, кто кому жених. А в этот раз пришла такая вся из себя! Лимоны и апельсины принесла. А я ей говорю, нельзя, от них аллергия. Господи, она сама аллергия. Отобьёт она у вас этого жениха. Вот вспомните меня. А наш Давид такой хороший. Такой хороший!
Пожилая женщина ещё бы расписывала достоинства врача грузина, но Нина перебила её.
– К сожалению, а может, на его счастье, я не подойду вашему замечательному Давиду. Мою профессию ни один нормальный мужчина не вынесет. А менять её на мужа я не смогу.
– Не зарекайся, детка. Ещё вспомнишь меня.
А Нина не то чтобы не зарекалась, просто не хотела ни о чём серьёзном думать. Да и лекарства, но, возможно, и уставший организм давал о себе знать. Ей постоянно хотелось спать. И она не противилась организму.
Нина проснулась от солнечного света, который пробивался через окно и, преломляясь через стекло, запускал ей в глаза свои яркие стрелы.
– Царица моя, – к ней подошёл Давид и, осмотрев её, сказал, – с вами полный порядок. Сейчас придёт ваш врач и решит, что с вами делать дальше. Только без моего ведома не выписывайтесь. Знаю вас, оперов. Вам на одном месте сидеть хуже всякого наказания. А уж лежать.
– Давид, – обратилась к обаятельному врачу встревоженная мать Нины, – у Ниночки осложнения? Почему без вас не выписываться?
– Дэда, не переживайте так, – Давид взял мать за плечи и усадил на край кровати, – потому что мы должны договориться с вами о встречи.
– О, какой, – удивлённо спросила она его, – да, и что это за деда?
– По-грузински дэда – это мама. Грузинский язык такой интересный. Вот мы с вами встретимся, и я приглашу вас на нашу дачу и там познакомлю с нашим красивым языком. А какие мой мама – это по-грузински папа делает шашлыки? Что вы! Вас нигде больше такой вкуснятиной не угостят!
Нина с улыбкой наблюдала за разговором.
– Дача, шашлыки, ничего не понимаю.
– Да что тут понимать, мне очень нравится ваша дочь, – глядя на Нину, сказал Давид.
– Что во время операции влюбились? – тихо вымолвила Нина.
– Можно и, так сказать. Такое сердце нельзя не полюбить.
– Но я-то ещё не влюблена. Как–то не успела.
– Нино, моё имя Давид. Любимый, значит. Так что влюбишься. Успеется. А сейчас лечись. Теперь ты будешь всегда здорова. Это я тебе обещаю.
– Ой, молодёжь! Не знаю, что насчёт дачи и грузинского языка. Спасибо, конечно за приглашение, но у меня не получится составить вам компанию. Работа тоже, понимаете. Мне уезжать пора.
– Понимаем. Правда, Нино? Но в принципе, вы не против?
– Не против чего?
– Того, что мы будем встречаться с вашей дочерью? Слово матери, закон.
– А вы, молодой человек, правильно выбрали специализацию? Может, вам надо было выбрать психиатрию? Это, говорят, за ними «приветики» бегают.
– Напугал я вас, а вот Ниночка улыбнулась, значит, точно будет всё хорошо.
– Слава Богу! А то я действительно испугалась, – мать Нины перекрестилась.
– По поводу выписки моей любви и дачи всё серьёзно, – сказал Давид, глядя на Нину и выходя из палаты, – я ещё зайду. И не раз, – объявил он обескураженным женщинам.
Через несколько дней Нину из реанимационного отделения перевели в отделение терапии. Наступили дни посещений. Мама уехала. Её заменила бабушка, которую привёз на своем автомобиле Метелин. Были и Настя с Григорием. Александр, Дима, который показался Нине каким-то странным. Не таким, как всегда. Приходила даже Тамара Васильевна. Посетил её и Антон Меньшиков с участковым, уже майором Алексеем Мартыновым.
– Как, Екатерина Ивановна, – спросила Нина его.
– Плохо. Посёлок ещё гудит от последних событий. Этот дневник маньяка, просто путеводитель его преступлений. Представьте состояние бабушки, которая узнала, что её дочь, ну, моя мама, её труп все эти годы был зарыт у него в огороде.
– Как оказалось, он и свою мать придушил, – сказал Антон.
– Да, я немного наслышана о его делах, но Настя скопировала его признания на флешку. Когда меня выпишут из больницы, дома прочту с компьютера.
Ещё через неделю Нину на радость бабушки, Давид привёз домой, пообещав влюблённой в него Нине Ильиничне обязательно вернуться.
Глава 8 https://ok.ru/avroraproza/topic/157879335098512