Последний полёт Колесова: Как пьянство разрушило карьеру лучшего пилота Ан-2

8 июня 1964 года. Аэродром Черемшан, Татарская АССР. День начинался как обычно. Экипаж Ан-2 из 168-го лётного отряда завершил авиахимработы (АХР) — опыление полей, и готовился к перелёту на базу в Казань. Командир воздушного судна Василий Колесов, опытный пилот с двадцатилетним стажем, считался одним из лучших в отряде. Его имя висело на Доске почёта, а в апреле того же года ему присвоили звание «Ударник коммунистического труда». Но за блестящей репутацией скрывалась тёмная сторона, о которой предпочитали молчать.
Колесов был известен не только своими профессиональными навыками, но и любовью к выпивке. В тот день, после завершения утренних полётов, экипаж заехал в ближайший посёлок, где закупил семь бутылочек водки. Примерно за час до вылета Колесов, вместе с авиатехником, авиамехаником и техником по специальному оборудованию, распили одну из бутылок. Это было жестким нарушением, но для Колесова такие вещи давно стали нормой.
— «Василий, может, хватит?» — осторожно спросил бортинженер Макаров, наблюдая, как командир наливает себе вторую стопку.
— «Да я как стекло!» — отмахнулся Колесов. «Кто тут командир? Я или ты?»
Второй пилот, молодой и неопытный, промолчал. Он знал, что спорить с Колесовым бесполезно. Тот был не только старше, но и пользовался авторитетом у начальства. В 18:50 экипаж начал подготовку к вылету. Метеоусловия были идеальными: облачность 5 баллов, видимость 20 км, слабый ветер. Взлётный вес и центровка не превышали установленных норм. На борту, помимо Колесова и второго пилота, находились авиатехник, авиамеханик и техник по специальному оборудованию.
Но вместо того чтобы следовать стандартной процедуре, Колесов решил взлететь прямо со стоянки. Это было первым нарушением.
— «Василий, давай по правилам», — попытался возразить второй пилот.
— «Не учи меня летать!» — рявкнул Колесов. «Я тут ещё до твоего рождения в небе крутил!».
Самолёт поднялся в воздух, но вместо набора высоты Колесов начал выполнять рискованные манёвры. На высоте 20-25 метров он развернул Ан-2 на 180 градусов и направил его в сторону провожающих.
— «Василий, высота!» — закричал второй пилот, видя, как земля стремительно приближается.
— «Расслабься! Я так уже летал!» — ответил Колесов, увеличивая крен.
В этот момент левое крыло Ан-2 задело вспаханное поле. Самолёт протащило по земле 82 метра, прежде чем он развернулся на 190-200 градусов и полностью разрушился. Фюзеляж разломился до пятого шпангоута, двигатель оторвался, и начался пожар.
Служебный пассажир погиб на месте. Колесов, авиатехник и авиамеханик получили тяжелые травмы. Второй пилот, выброшенный из кабины при ударе, отделался лёгкими ранениями.
Комиссия, прибывшая на место катастрофы, быстро установила причины трагедии. В крови Колесова обнаружили 1,5‰ алкоголя. В салоне нашли шесть нераспечатанных бутылок водки.
— «Как такое могло произойти?» — спросил один из членов комиссии у начальника отряда.
— «Он же у нас на доске почета!» — оправдывался тот. «Кто мог подумать, что он так закончит?»
Но факты говорили сами за себя. Колесов не только вылетел в нетрезвом состоянии, но и нарушил ряд правил: взлетел без разрешения, выполнял полёт на недопустимо малой высоте и с критическим креном.
Расследование вскрыло и более глубокие проблемы. Колесов неоднократно нарушал правила: пил перед полётами, брал на борт посторонних, игнорировал указания начальства. Но вместо наказания его поощряли, закрывая глаза на его выходки.
— «Он был лучшим пилотом», — говорили коллеги. «Кто мог подумать, что он так закончит?»
Но главный вопрос оставался без ответа: почему система поощряла таких, как он? Почему «ударник труда» стал угрозой для собственного экипажа?
Колесов скончался в больнице 10 июня, не приходя в сознание. Его имя стёрли с Доски почёта, а в отряде начались проверки. Но трагедия стала не только личной драмой, но и символом системных проблем советской авиации.
— «Мы сами создали таких, как он. Ему всё с рук сходило из-за статуса», — сказал на собрании один из ветеранов авиаотряда.
Почему второй пилот не остановил Колесова? Была ли это боязнь нарушить субординацию или вера в непогрешимость командира? И главное — сколько ещё таких командиров продолжало летать, ставя под угрозу жизни своих экипажей?
Все совпадения случайны, история является выдуманной байкой.