от Шляпа Челентано

"Зеленский - наш президент", - говорили они.
С заметной ехидцей.
Подмигивая и поднимая кукиш вверх.
Так говорят не о политике - о мести.
Потому что выбирали его не за программу, не за опыт, не за надежду.
Выбирали - назло.
Назло этим вечным фигурам, которые двадцать лет смотрели на страну сверху вниз.
Сыто, устало, цинично.
И вот нашли альтернативу.
Не просто новенькую - хохочущую, живую, экранную.
Весёлый клоун.
С той самой улыбкой, которую удобно носить в кармане разочарованного избирателя.
Клоун - как оружие.
Клоун - как обновление.
Клоун - как терапия от прошлой мерзости.
"Наш Вовка! Человечный! Свой!
Не то что эти…".
И пальцы указывали на прошлое,
как на протухшее мясо.
К тому же - сериал.
А сериал - святое.
Там он обещал борьбу с коррупцией, честные дороги, любовь к стране и берега, покрытые киселём.
Убедительно обещал.
С правильным светом, дублями и пафосом.
Страна смотрела - значит, поверила.
Бубочка родилась там.
Где чудеса не ложь, а кадр.
Где справедливость - это текст.
Где коррупционер всегда наказан, а народ вечно счастлив.
Идеальная страна в пиксельном эквиваленте.
Народ решил перенести телевизор в жизнь.
А потом бубочка ожила - и всё изменилось.
Улыбка осталась прежней, а всё остальное - исчезло.
Выяснилось, что у бубочки есть хозяин. Магнат с любовью к театральным постановкам в политике.
Держал ниточки тонко и виртуозно,
как кукловод, знающий: если кукла смешная - публика платит охотнее.
И публика платила.
Бубочка моргал - народ умилялся.
А затем появились другие пальчики сверху.
Те, что дергали не ради искусства, а ради геополитического сюжета.
Новая труппа - новые декорации.
И бубочку начали растягивать в разные стороны.
Сначала ласково - за щёчку.
Потом решительнее - за руки и ноги.
Потом - за страну, которой управлял.
Пока ниточки не натянулись так,
что раздался треск.
Война.
И тут бубочка стал пожирателем.
Медленно, но неизбежно.
Пустоту в растянутом теле нужно чем-то заполнять.
До войны только кусал - мелко, робко.
С войной - распробовал вкус.
Понял, что голод легко объяснить патриотизмом, а жадность - обороной.
Помощь? Жрёт.
Кредиты? Как орешки.
Кровь? Залпом.
И всё это под мимику слегка небритой физиономии, светящейся как вывеска: "Работаем круглосуточно".
И людей он стал посылать на убой целыми отарами в волчьих шкурах.
Вперед, налево, в котёл, в мясорубку, в "легенду".
Легко, щедро, размашисто.
Вот так бубочка и превратился в пожирателя.
Не только денег - людей, надежд, будущего.
Его выбрали назло прошлому, а он обжёг настоящее.
И здесь начиналось самое странное и страшное.
Парадокс, который трудно объяснить словами.
Чем хуже становилась жизнь, чем больше потерь, чем громче реальность била по дверям, тем крепче люди держались за свою иллюзию.
Не просто верили - держались.
Потому что если отпустить - придётся встретиться лицом к лицу со своей ошибкой.
Со своей бубочкой, оказавшейся хищником.
И они отгоняют реальность - как муху от трупа.
Потому что реальность пахнет хуже, чем любая иллюзия.
А их лидер всё ещё пахнет надеждой - на экране, в роликах, в этой неадекватной улыбке на небритой физиономии, которая давно должна вызывать дрожь, а не восторг.
Но верят.
Упрямо.
До скрипа.
До внутреннего шёпота: "Не может быть, что мы так ошиблись…".
Может.
И чем дальше - тем больнее.
"Зеленский - наш президент", - говорили они.
Теперь говорят тише.
Потому что даже вера начинает требовать слишком большой платы.
Клоун - это праздник. Но недолго.
А страна - не сериал, и люди - не массовка.
Они почему-то умирают по-настоящему.
Умирают, думая, что спасают Родину.
А спасают - рейтинг бывшей бубочки
и аппетиты чужаков.
Умирают дураками - доказывая миру, что их можно обмануть не один раз, не два, а до последнего патрона.
Умирают так же, как и жили.
За чужие слова.
За чужие интересы.
За чужие и свои иллюзии.