«Невероятно романтическая история была у моих родителей.

Моя мама любила другого человека. У неё даже татуировка была на руке - «Миша». Миша потом погиб…
Мама сама в 17 лет пошла на фронт, служила в штабе фронта. И сражалась, судя по всему, героически. Несколько лет назад мне на Лубянке выдали подлинник её наградного листа: её наградили медалью «За Отвагу», которую, понятное дело, просто так не дают... Там её встретил и полюбил папа. Так вот в один «прекрасный» момент, когда нависла угроза над мамой, он, майор СМЕРШа, серьёзный человек, посадил её на коня, как в сказке, и просто увёз. Спас! Её хотели посадить, как многих в то время. Но до конца войны они были в действующей армии, принимали участие в Ясско-Кишиневской операции, потом вернулись в Кишинев. Там я и родилась.
Там мы жили в маленьком закрытом дворике в одноэтажном доме, где комнаты шли анфиладой. Входишь - ворота, арка. Наш двор был очень интернациональный: одна украинская семья, четыре русские, семь - еврейских. Мы жили все очень дружно. Да и время было другое какое-то. Недавно закончилась война. Люди были добрее, ещё хорошо помнили горе - нам не зря говорили «только бы не было войны». Не делились – ты вот русский, а ты - еврей. Помню, дядя Бука, Абрам Вертгейм, купил теннисный стол. Купил своим детям, но с утра до вечера в настольный теннис играл весь двор. Позже дядя Бука купил телевизор «КВН» с линзой. И поставил его на окно, но не к себе в дом экраном, а экраном во двор. Мы брали стулья, садились и смотрели телевизор всем двором. Дети вместе все играли - в казаков-разбойников, бегали по крышам – бабушка нас гоняла, потому что мы по крыше покрытого толью сарая бегали и без конца эту крышу ломали…
У нас там даже был театр свой - мы делали какие-то спектакли и показывали их соседским ребятам. Даже выпускали дворовую стенгазету. Детство у меня было замечательное! Дни рождения, все праздники отмечались всем двором, часто гости собирались у нас за большим столом, мама брала семиструнную гитару и пела. Мама прекрасно танцевала, была весёлая, заводная.
В школе я записалась в кружок, где ставили кукольные спектакли. Когда распределяли роли для сказки «Репка», у девочки, которая играла Жучку, не получалось лаять. Я как гавкнула! Руководитель кружка обрадовалась: «Вот! Ты и будешь Жучкой». То есть, как я теперь понимаю, я эту девочку «подсидела».
А ещё папа в детстве всегда ставил меня при гостях на стул, и я читала стихи, я их знала множество. Правда, я тогда их читала не потому, что мне так хотелось, а потому что ослушаться его было невозможно. Таким образом папа, который потом был категорически против моей профессии, того не ведая, сам меня туда подталкивал вот этими чтениями».
Светлана Крючкова.