Предыдущая публикация
««Маяк острова Фрамталяс»
ДНЕВНИК КОРНЕЛИСА: 5 ДРАКТЯБРЯ
Тётушка Барбацуца велела мне завести дневник для порядка мыслей. Я записываю в "Журнал Татиса", "Журнал регламентных работ" и "Журнал учета снов", теперь буду ещё сюда. Дневник тётушке Барбацуце можно не показывать, он только для меня. Ещё сюда можно записывать умные мысли из книг.
Меня зовут Корнелис. Я - помощник Морица, который смотритель маяка на острове Фрамталяс. Мне десять лет. Живу здесь столько, сколько себя помню, с двух лет. Сейчас опишу это место.
Вообразите себе правильный пятиугольник. В каждой вершине находится башня: Маячная, Жилая, Библиотека, Железная, которую я зову "Железякой" и Обсерваторная. Стороны пятиугольника образованы толстыми кирпичными стенами, по которым я раньше бегал между башнями, пока Мориц не нажаловался тётушкам, что я себе шею сломаю. Стены шириной в два кирпича, а высота у них такая, что если бы я упал, то и правда сломал бы шею. Весь этот пятиугольник называется Маяком.
Во внутреннем дворе Маяка у меня коровник, сад и глубокий колодец, куда утром заползают коровы - Рыжка и Белка. Если посмотреть вглубь, то можно увидеть, как они там пасутся. Рыжка любит забраться поглубже, на самое дно, а Белка объедает водоросли по стенам - трусит глубины. Лет восемь назад, когда я был ещё малыш, мне вздумалось уцепился за хвост Рыжки, чтобы посмотреть - как оно там, на дне. Мориц говорит, что поймал меня за ногу в самый последний момент, когда Рыжка уже потащила меня в воду.
Остров Фрамталяс маленький и совсем неинтересный, я весь его облазил.
С полюса Маяк, понятно, не виден, там я оставаться не люблю. Там только из земли торчат вверх, к Татису, ржавые цепи, на которые крепятся швартовые бочки. Через полчаса мне кажется, что весь Фрамталяс пуст, а Маяк, Мориц, коровы и тётушки мне приснились. Единственное, почему я хожу на полюс - всякие штучки, которые выбрасывает сюда океан после штормов. Этих штучек у меня целый шкаф.
Океан Татис окружает остров во все стороны. Он похож на акварельную краску, когда ей капают в воду и получается такой цветной дым. Над Фрамталясом с милю небо, а потом уж океан. Он бесконечный. Из Обсерватории в ясный Татис виден соседний остров Гальтур, для этого надо направить телескоп прямо в зенит. В третьем зенитном квадранте хорошо видны черные глыбы - это Паучьи рифы. Маяк острова Фрамталяс помогает кораблям благополучно их обойти. Мориц рассказывал: до того, как тётушки построили Маяк, корабли тут ходили только на свой риск и многие в Паучьих рифах погибли.
Умная мысль: "С тех пор, как змея вернула Маленького Принца назад, он никогда не путешествовал, потому что нет ничего милее дома". А. Экзюпери
***
Татис был неспокоен с утра. В обед телеграфная машина отстучала штормовое предупреждение с Гальтура, а к ужину океан помутнел, забурлил кипятком и окончательно стало ясно: шторм. Ровное, ласковое свечение океана стало грозным, будто на глаза Корнелиса надели очки с красными стёклами. Мир померк. Деревья в саду стали пепельными, зато всё, что было окрашено в красный цвет, набрякло тревожной силой: полосы на Маячной башне, перила лестницы Эшера и пожарный щит с баграми и коническими вёдрами. Татис продёргивало сеточками далёких молний. Шумно плеснула вода в Колодце - трусоватая Белка, помыкивая, заспешила в коровник. Едва не слетая с петель, забился флюгер на Жилой.
Сердце Корнелиса колотилось предчувствием бури. Мориц тяжело вышел из Железяки, направляясь в Маячную. Над его головой и плечами мельтешили огоньки Святого Эльма - воздух буквально искрился гальваникой.
- Где Рыжка? - спросил Мориц.
- Пасётся. Что? Заводим маяк? Сильный шторм? - подпрыгивая от нетерпения крикнул Корнелис.
- Рыжку в стойло. Сильная гроза будет.
- А маяк?
Мориц внимательно посмотрел вверх, в бушующий Татис, и опустил взгляд на Корнелиса.
- Заводим маяк сейчас. Рыжку в стойло потом, но сразу потом.
- Принято! - радостно крикнул Корнелис и бросился в Маячную башню.
Он мигом взлетел по винтовой лестнице до двери с надписью: "Гальваническая". Руки легли на ухватистые рычаги - Мориц даже залюбовался, какие они ловкие, он только успевает подумать, что тумблер "ТЕПЛОРОД" надо перебросить в положение "ВКЛ", кнопку "СЕТЬ" надо отжать, чётные рычаги поднять, нечётные опустить, а руки, не дожидаясь мысли, резво делают своё дело.
- Гальваническая готова! - крикнул Корнелис в медный раструб переговорной трубки.
- Запускаю генератор люмистона, - отозвался Мориц.
Как всем известно, маяки океана Татис работают с помощью люмистона - ни один гальванический прожектор не способен дать достаточную мощность луча. Где-то в недрах маячной башни загудел огромный маховик генератора люмистона, затрещал, набирая обороты. Гул, начавшийся в пятой октаве, быстро съехал в субконтроктаву и без остановки провалился ниже, так что перестал быть слышен ушами, но воспринимался всем телом.
Корнелиса захватило знакомое чувство надвигающейся беды. Он прикусил губу и вцепился повлажневшими ладонями в мощный рычаг с эбонитовой рукояткой. Катастрофа повисла над головой, мёртвым айсбергом из чёрного льда. Катастрофа подкралась снизу, размываемой водой карстовой пещерой. Катастрофа оказалась внутри, спятившими клетками, торопливо штампующими кристаллики вирусов. Тьма сгустилась у Корнелиса перед глазами, лишь бледно светились в этом мороке тонкие руки, лежащие на рычаге. Мориц объяснял Корнелису эти чувства влиянием на организм особо низкого звука. Он научил как с этим бороться. Надо просто-напросто представить перед глазами белое кольцо, которое нужно постараться мысленно разорвать. В тот момент, когда весь мир замер на краю перед падением в бездну, кольцо упруго разомкнулось, обратившись в сияющую линию, и стало легко.
- Есть искра, - спокойно сказал Мориц, и Корнелис плавно опустил рычаг.
Белый, сильный и радостный луч люмистонного прожектора ударил в кипящую муть Татиса, и капитаны всех кораблей на траверзе острова Фрамталяс возблагодарили своих богов.
- Рыжку в стойло, - сказал из динамика Мориц. Голос его, искажённый реверберацией, звучал так, словно с Корнелисом вдруг заговорила медная кастрюля, в которой он варил суп.
Корнелис хихикнул и отправился за Рыжкой. В этот момент в шпиль Библиотечной башни ударила чудовищная молния.
ДНЕВНИК КОРНЕЛИСА: 6 ДРАКТЯБРЯ
Ночка была ничего себе. Молния попала в Библиотечную башню, расплавила громоотвод и ушла в землю. Внутри обрушилась кирпичная колонна, а в куполе теперь здоровенная дырища. Пожара не случилось, это хорошо, зато наверху будто кит порезвился. Мориц сказал, что такой сильной грозы не было лет тридцать. В прошлую грозу молния сломала дуб в саду. Оказывается, тот здоровенный пень, на котором у нас стол для чаепитий, это был дуб.
Белка ни в какую не хотела утром вылезать из коровника, пришлось сбегать на кухню за солью и сыпануть ей на хвост. Зато про Рыжку мы из-за молнии забыли и она спряталась в колодце. Ночью, когда все легли спать, она забралась в огород и слизала всю землянику с грядок, не видать нам варенья.
Мориц пошёл разбирать завал в Библиотечную, а меня не пустил - боится, что купол обрушится. Пойду завтрак готовить, потом на полюс схожу - Татис после шторма точно какую-нибудь штучку выбросил.
***
Рыжка вытянула любопытные рожки и посмотрела на Корнелиса, который вошёл в коровник, что-то держа за спиной. Мальчик открыл воротца, поставил на дощатый пол кастрюльку. Рыжка сунула подрагивающий хоботок в эту кастрюльку и принюхалась: неужели земляника? Корнелис быстро вытащил из-за спины длинный нож. Рыжка возмущённо заверещала, втянула себя в раковину и мигом захлопнула крышечку. Корнелис постучал по раковине кулаком - без ответа. Стукнул ещё раз и достал из кармана пригоршню крупной соли.
Рыжка мигом приоткрыла крышку и вывалила из-под неё складчатую мясистую подошву. Корнелис нащупал складку помягче, осторожно срезал кусок фунта на два и бросил в кастрюльку. Рана мгновенно выделяла липкую сукровицу, стягивавшую края разреза - обрезать с коров мясо полагалось раз в три дня, иначе они страшно разрастались и страдали. Рыжка сварливо фыркнула и спряталась. Он прошёл в угол загона - ответственная Белка отложила там яйца. Корнелис осмотрелся в поисках Рыжкиной кладки - вредная корова в который раз прилепила яйца на потолке.
На кухне Корнелис включил гальваническую плиту, поставил на неё чайник и сковороду. Пока вода закипала, мальчик поджарил тонкие ломти говядины, нарезал в сковороду сладкого лука, капусты и разбил пяток яиц. Остатки мяса он убрал в один из трёх холодильников, стоящих в углу. Из другого холодильника достал кувшин простокваши и тарелку с нарезанной плюквой. Он залил пурпурные колечки простоквашей, всыпал ложку сахара, капнул зелёного соуса из бутылки и хорошенько перемешал. Когда чайник засвистел Корнелис заварил чай и уселся завтракать.
На стене кухни висел красный телефон, который вдруг зазвонил. Корнелис бросился к телефону и схватил трубку:
- Старший помощник смотрителя маяка острова Фрамталяс у телефона! - крикнул он в трубку.
Трубка забулькала помехами, раздался какой-то далёкий и призрачный голос, певший на незнакомом языке: "Ремэ-буль-Вэ-буль-буль-Янг! Ю шай-буль-буль-Сан!" а потом связь оборвалась. Корнелис вернулся за стол и взялся за вилку, когда телефон снова зазвонил.
- Старший помо... - начал было Корнелис, но его перебил голос тётушки Парандоллы.
- Корнелис, мальчик, что у вас стряслось? Мориц прислал телеграмму про молнию, а ничего толком не объяснил. Ох уж этот Мориц! Всё серьёзно? Есть трещины в контрфорсе?
- Мориц разбирается, тётушка Парандо...
- Мальчик, ты не пострадал? - заговорил телефон голосом тётушки Барбацуцы.
- Со мной всё хоро...
- Ты хрипишь? Тьма небесная, он же хрипит! И булькает!
- Это всё телефон, а я в поря... - но договорить ему опять не дали.
На той стороне тётушки ругались и рвали друг у друга трубку, слышались отдельные выкрики: "Молния!", "Телескоп!", "Инфлюэнца!", "Люмистон, а как быть с люмистоном?!" Наконец всё покрыл бас тётушки Такуццуны:
- Корнелис, мы будем на Фрамталясе послезавтра. Почтовым клипером! Приготовь нашу спальню.
- Есть! - отрапортовал Корнелис и в телефоне раздались гудки.
***
Татис закручивался туманными воронками, вздувался огромными пузырями, сбивался бирюзовыми складками. Но шторм уже прошёл, даль очищалась, далеко-далеко, почти на грани видимости проплывало от зенита к надиру стадо кракенов. Корнелис прыгал по тропинке, вьющейся между массивными валунами, в сторону полюса. Среди зарослей колючки тут и там виднелись тёмно-зелёные листья, которых Корнелис ещё не видел. На обратном пути непременно надо выкопать новый цветок для гербария. Океан иногда приносил на Фрамталяс необычные растения с других островов, которых без счёта. Корнелис находил растение по "Книге трав" Борхеса, а потом они с Морицем следили за новичком и, если он на что-нибудь годился, оставляли. Сразу и без размышлений уничтожались только побеги баобабов. Так на острове появились подсолнечник, редис, капуста, лук и развесистый куст ароматной плюквы.
Глубоко под гравием и землёй полюса лежали мёртвые якоря, от которых вверх тянулись пять толстых цепей. Высоко-высоко в Татисе были видны огромные железные бочки, к которым швартовались корабли, навещавшие Фрамтоляс. Корнелис как-то спросил Морица чем наполнены эти бочки? Мориц ответил, что бочки наполнены чистейшим ничем. Между ржавыми цепями были разбросаны истлевающие на воздухе медузы, переплетённые ленты сиреневого макроцистиса, трупики летучих рыб и какие-то драные лохмотья - то ли ловчие сети рифовых пауков, то ли останки неведомых океанических тварей. Сердце Корнелиса застучало: он увидел среди серой гальки что-то, блестящее в свете Татиса. Он подбежал поближе и сел на корточки, чтобы разглядеть свою находку. Монета! Даже без своего "Справочника по нумизматике" Корнелис её узнал - двенадцатиугольный, с квадратной дырочкой в центре дублон острова Лунолаляпсус. Этот остров лежал в шести тысячах миль на второй квадрант надира от Фрамталяса. Целое богатство!
Недалеко от первого дублона нашёлся второй, а из кучи макроцистиса высовывалась стальная цепочка с толстым кольцом. Корнелис набросился на эту кучу, разбрасывая пахучие влажные листья. Ему мерещилось, что ещё чуть-чуть и его взгляду откроется пиратский сундук. Наконец, не в силах терпеть он изо всех сил дёрнул за цепочку и вытащил из листьев странный решетчатый ящик, затянутый тканным чехлом. Хорошенько рассмотрев находку, Коренлис сообразил, что это небольшая клетка. Мальчик расшнуровал и снял чехол. Пол клетки был застелен газетами. Вжавшись в дальний угол, там лежал рыжий зверёк. Его шерсть слиплась от засохшей крови, он быстро и прерывисто дышал. Корнелис смотрел на него как громом поражённый и не мог сообразить, что же делать? Зверёк приподнял голову, открыл левый глаз и тихо тявкнул.
Мальчик, обняв клетку, не помня как, добежал до Маяка и влетел в мастерскую - услышал, как Мориц раздувает там горн.
- Мориц! Помоги! - крикнул он.
Мориц отошёл от горна, где наливалась огнём какая-то железка, принял из рук мальчика клетку и поставил её на широкий рабочий стол.
- Я нашёл его на полюсе. Мориц, что с ним?!
Мориц отворил дверцу клетки, но Корнелис оттолкнул его руку и сам достал зверька. У него была рыжая с золотистой подпушкой шерсть. Он был горячий, как вынутый из печки. Он весь умещался в ладонях Корнелиса, только длинный хвост свисал наружу. Маленькое сердце колотилось, и Корнелис понимал, что это биение сошедшей с ума шестерёнки, стук зубчиков, потерявших способность к сообразному вращению, звук, означающий приближение катастрофы.
- Ты можешь его починить?
- Он живой, - ответил Мориц. - Как ты. Я не умею чинить живых.
Он вернулся к своему горну. Корнелис посмотрел, как ладно движутся его могучие руки. Однажды тётушка Парандолла усадила Морица на этот самый стол и с помощью хитрого ключа открыла верхнюю часть его керамического черепа. В голове Морица крутились тончайшие шестерни, продёргивались цепочки и стягивались спиральные пружинки. Тётушка Парандолла курила чёрную папиросу и ловко оперировала длинным пинцетом, поправляя слетевший где-то в глубине молоточек.
- А тётушка Парандолла может починить?
- Нет, - ответил Мориц, не поворачивая головы.
- А кто сможет?
- Спроси тётушку Барбацуцу.
Корнелис аккуратно положил зверька на стол. Он набрал тепловатой воды из мятого бака в углу, оторвал ленту бинта из аптечки и осторожно стёр влажным бинтом кровь с шёрстки. "Живых чинят живые", - прошептал мальчик. Он вдруг понял: его руки вновь зажили своей жизнью, главное не мешать им. Он притащил аптечку, высыпал её содержимое на стол и спустил руки с поводка.
Рана на боку намокала кровью. Его руки маникюрными ножницами остригли шерсть и сломали над раной ампулу с красными кристаллами "Кровостопа". Его руки прижали к ране ком бинта и сделали перевязку. Его руки ощупали маленькое тельце в поисках переломов и обнаружили на животе кожистую складку. Корнелис испугался, что это рана, но руки поняли, что это сумка, как у коалы. Его руки поднесли к мордочке зверька чистый бинт, смоченный водой - он сморщил нос и вяло ухватил бинт зубами. Руки набрали пипетку воды и сунули под нос зверьку - тот моментально высосал её, и следующую, и ещё две.
Мальчик почувствовал, что спина у него совершенно промокла от пота. Он отошел от стола и сел на скамейку.
Яркий полуденный свет падал из окон, образуя в воздухе Железяки косые пыльные колонны. Мориц осмотрел клетку и достал из неё бумагу, которой было устлано дно.
- Это корабельный листок с "Адмирала Сида Баррета", - сказал Мориц. - Круизное судно. Порт приписки...
- Лунолаляпсус, - задумчиво сказал Корнелис. Он вспомнил, что недавно видел "Адмирала" в телескоп - семипалубный лайнер, сияющий огнями и серебром парусного снаряжения. То, что зверёк с Луноляпсуса, показалось Корнелису странным.
- Верно.
- Буду звать его Сидба.
- Как хочешь.
- Живые чинят живых.
- Верно.
ДНЕВНИК КОРНЕЛИСА: 7 ДРАКАБРЯ
Утро: Нашёл Сидбу в "Книге существ". Он рыжий сумчатый лемур, "Lemuriformes rubra". Обитает на тёплых островах, питается фруктами, листьями и насекомыми. Ведёт ночной образ жизни, днём спит. Легко приручается. В "Книге" разное про строение внутреннего уха и про суставы на пальцах, только ничего нет о том, как его лечить. Я давал ему плюкву, редис и капусту, но он ничего не съел, только пил воду. Поменял ему подстилку и накрыл клетку наволочкой, чтобы спал. Мориц занят Библиотекой, так что сегодня уроки будут во сне, а днём всякие дела. После этих сонных уроков голова болит. И ещё уборка тётушкиной комнаты на мне - до обеда выбивал подушки, пылищи в них конечно. Ещё мне приснился сон, надо записать в "Журнал учёта снов", только лень.
Обед: В саду появилось то растение, которое я видел по дороге на полюс. У него квадратный стебель и волосатые листья. Если лист растереть в пальцах, он пахнет леденцами, тётушки Парандоллы. Оно называется "Méntha arvénsis", или мята. Его заваривают в чай, я попробовал - и правда, вкусно. Сидба ничего не ест, только пьёт и ссытся в подстилку.
Умная мысль: попробуй покормить Сидбу ночью, если он ночной.
Вечер: Мориц целый час не мог запустить генератор люмистона. Гудит-гудит, а не запускается, искры нет. Пока получилось, с меня семь потов сошло. Сломался он, что ли? Без маяка мимо Паучьих рифов лучше и не ходить. Мориц про генератор не отвечает, но ходит мрачный. Велел мне сегодня лечь спать пораньше - это плохо. А машинку для уроков не велел включать - это хорошо. Я раз ночью проснулся, а она мне шепчет чего-то непонятное, очень странно стало. Поменял Сидбе повязку - рана не хуже, вроде. Нос у него сухой, но жара нет.
ДНЕВНИК КОРНЕЛИСА: 8 ДРАКАБРЯ
Утро: Ночью Сидба съел кусочек плюквы, я было порадовался, а его стошнило. Только воду лакает хоть сам, не из пипетки. Я заметил, что он не шевелит задними лапами, мне это совсем не нравится. И всё время спит. Рыжка опять напроказничала. Ночью сломала загородку, уползла в огород и хотела съесть редис, но я вокруг него заранее солевую дорожку насыпал. Мориц поздравил меня с днём рождения, а я с Сидбой совсем про него забыл. Так вот чего тётушки к нам собрались, а сами: насморк, библиотека, а они вон чего!
Обед: Тётушки приехали! Клипер "Врум" прошёл над полюсом Фрамтоляса без остановки, а они спустились на баркасе "Трилитак". Баркасам имена не положены, но у этого есть. "Трилитак" пришвартовался к малому причалу, что перед воротами Маяка.
"ЖУРНАЛ УЧЕТА СНОВ" СОН Љ301
Поле одуванчиков. Дул ветер и летали светлячки. Встретил мальчиков и не помню о чём с ними говорил.
***
Поле, заросшее мятой, васильками и одуванчиками. Ровный, сильный ветер, вздувает из травы живые искорки светлячков и одуванчиковые парашютики. Ночь, в вышине тлеет Татис. Сидба, живой и весёлый, затяжными прыжками скачет по траве вперёд, пытаясь ухватить зубами светляка. Прыг-прыг-прыг и огладывается на Корнелиса, чего, мол, стоишь? Мальчик бежит вперёд, за пушистым рыжим хвостом. Иногда удаётся особым образом пошевелить ступнями так, что тело отрывается от земли и летит вперёд. Это совсем просто и здорово. Сидба возмущённо верещит и фыркает, стараясь обогнать Корнелиса, припускает вперёд.
Трава кончается, они выходят на круглую проплешину, засыпанную черным гравием. В воздухе висят огромные панцири Рыжки, Белки и других коров, которых Корнелис откуда-то знает. С коров плохо срезали мясо - они вымахали больше дома и теперь висят в Татисе, прикованные к земле перелязгивающими цепями. На чёрной поляне стоят трое мальчиков. Они все одеты в одинаковые полосатые куртки, на головы накинуты капюшоны, так что не видно лиц.
Сидба режет круг около ног того, что стоит первым, сноровисто взбирается по его штанине. Мальчик берёт его в руки, гладит.
- Он мой, - говорит Корнелис.
- Верно, - отвечает мальчик. - Можно погладить?
- Гладь, - пожимает плечами Корнелис.
- Они едут. Скоро приедут, - говорит второй мальчик.
- Кто едет? - спрашивает Корнелис.
- Они не станут чистить. Ещё рано, - успокаивающе хлопает Корнелиса по плечу третий мальчик.
- А Сидба? - спрашивает первый мальчик. - Они могут струсить.
- Верно, - говорит третий мальчик. - Попробуй мяту. Зелёные конфетки, мята, что-то это значит.
- Глубоко и холодно, - говорит второй мальчик. - Спрячься!
- Заткнись, ссыкло! - грубо кричит первый мальчик. - Он не может спрятаться, а то не знаешь?
- Верно, - говорит второй мальчик и начинает хныкать. - Можно погладить?
- Гладь, - пожимает плечами первый мальчик.
- Запомни, - говорит третий мальчик. - Если взять текучее серебро и жирную глину, то можно...
- Он не сумеет, - печально говорит первый мальчик.
- Я же сумел, - отвечает третий мальчик.
- А стеклянные бутылки? Забыл? - спрашивает первый мальчик.
- Верно, - отвечает третий мальчик.
- Смотрите, что у Сидбы в сумке! - вдруг кричит второй мальчик.
Он держит в руках сияющий белым светом ключ. В этом свете Корнелису почти удалось разглядеть под капюшонами их лица.
***
Тётушки всегда привозили на Маяк суету и шум, вот и теперь. Даже не переодевшись, едва поздоровавшись и недослушав доклад Морица, они взялись за дела и всё поставили вверх дном. Тётушка Парандолла привезла какой-то мудрёный аппарат и отправилась с Морицем искать трещины в стене Библиотечной башни. Тётушка Такуццуна гремела чем-то в Железяке. Капитан Колиц, рулевой "Трилитака", помогал ей, с грохотом двигая какие-то ящики. Тётушка Барбацуца погладила Корнелиса по голове и сказала:
- А мы с тобой, мальчик, пойдём в твою комнату и поговорим.
Они поднимались по винтовой лестнице Жилой башни. Корнелис держал тётушку под локоть и думал, что вот сейчас она сюрпризом увидит Сидбу, а Мориц говорил, что она, возможно, умеет лечить рыжих лемуров, ведь лечила же она всякие болячки, хорошо, что тётушка Такуццуна не пошла с ним - она строже. Войдя в комнату, тётушка Барбацуца сморщила нос и сказала:
- Мальчик! Чем у тебя так пахнет?
- Это...
- Открой окно сейчас же! Проветривание и чистота!
Пока Корнелис кинулся открывать окно, тётушка Барбацуца быстро обежала комнату, сунула голову в платяной шкаф, забралась под кровать, откуда вытащила давно потерянный красный носок, переворошила ящик с игрушками и вдруг наткнулась на клетку. Она сорвала с клетки наволочку и вскрикнула:
- Ага! Вот он, источник вони! Но что это, мальчик? Где ты это взял?
- Это Сидба. Рыжий. Сумчатый лемур, - выдавил из себя Корнелис.
Тётушка Барбацуца двумя пальцами, за шкирку, вытащила Сидбу из клетки и разложила на письменном столе. Зверёк открыл глаза и коротко тявкнул:
- Осторожно! - крикнул Корнелис, бросаясь к ней.
- Цыц! Тихо! - одёрнула его тётушка.
Она наклонилась к столу и дунула Сидбе в мордочку - он сразу же закрыл глаза. Тётушка содрала лайковые перчатки и провела двумя ладонями по рыжей шерсти от носа до хвоста, потом перевернула Сидбу на спину и помяла тонкими пальцами живот.
- Вот оно что, - задумчиво сказала тётушка Барбацуца, пристально посмотрев на Корнелиса. - А мы всё гадали, из-за чего... А этот механический болван не сообразил конечно.
- Вы ему поможете, тётушка? Я без него...
- Ты нашёл его на полюсе, мальчик? Так?
- Верно. Вы ему...
- Что-то с ним надо делать. А ведь это неплохая мысль, как я сразу не сообразила?
Тётушка аккуратно, совсем не так как вытаскивала, положила Сидбу в клетку и накрыла её наволочкой. Она достала из ридикюля пузырёк с пульверизатором и побрызгала себе на руки. Потом улыбнулась Корнелису и сказала:
- Я смотрю, ты сделал Сидбе перевязку? Молодец. Выше нос, мальчик, не грусти! Вечером я дам ему особенную пилюлю и он непременно поправится!
Тёплая волна плеснула у Корнелиса в сердце, да так, что увлажнились глаза. Он молча обнял тётушку и прижался головой к её груди. Тётушка потрепала его по макушке:
- Всё-всё! Что за коровьи нежности? Неси свои тетради, посмотрим как у мальчика дела с уроками! И не забудь "сонный" журнал!
***
Чай накрыли вечером в саду на большом столе. Пока тётушки переодевались в своей комнате, а Мориц и Колиц таскали из баркаса чемоданы, саквояжи и тюки, Корнелис заварил три вида чая - чёрный, красный, и зелёный. В каждый чайник Корнелис положил горсточку подсушенной мяты, почему-то ему показалось, что тётушкам это понравится.
Тётушки торжественно и чинно спустились в сад. Они привезли Корнелису угощения, с острова Садчалан: засахаренные фрукты, муравьи в меду, глазированные цветы и пирожные с кремом. Всё это великолепие было упаковано в изящные коробочки с подписями: "Корнелису с Фрамталяса". Сами тётушки переоделись и стали похожи на свои воздушные пирожные - пышные кружевные юбки, шлейфы, чепчики, рюшечки и помпончики. Тётушка Такуццуна была во всём розовом. Тётушка Парандолла в фисташковом. Тётушка Барбацуца выбрала цвет кофейного мороженого. Все уселись за стол, и началось чаепитие.
Корнелису первым заговаривать не полагалось. Обычно его это мучило, но сейчас он был так счастлив, что совсем не тяготился. Капитан Колиц разлил чёрный чай, разговор у тётушек пошёл о делах. Звенели фарфоровые чашки, клацали сахарные щипчики, Корнелис набил полный рот пирожными, Рыжка пялила из коровника глаза на длинных стебельках и призывно помыкивала.
- Сестричка, что с Библиотечной башней? - спросила тётушка Такуццуна, накладывая сахар.
- Ничего страшного, сестричка. Завтра утром начнём латать крышу. Сестричка, а как дела у нашего мальчика?
- Всё просто замечательно, сестричка Парандолла, - ответила тётушка Барбацуца и налила себе в чай сладких сливок.
- Говорят, ты завёл себе дружка? - улыбнулась Корнелису тётушка Такуццуна.
- Сидба. Рыжий сумчатый лемур! - выпалил Корнелис. - Он славный!
- Где мы видели таких славных лемуров? - спросила тётушка Парандолла и ойкнула, будто её лягнули под столом.
- Они обитают на тёплых островах! - сказал Корнелис.
- Точно-точно! На тёплых островах, - ответила тётушка Парандолла, - Колиц, наливай красный чай.
- Сестричка, а как у мальчика с успеваемостью? - спросила тётушка Такуццуна.
- Не скажу, что хоть сейчас его можно отправить в университет, но...
- А что нашему мальчику снится? - спросила тётушка Парандолла, пододвигая к себе сахарницу.
- Сегодня мне приснилось, что Сидба бегал со мной по полю.
- Какая прелесть! Ой, ну прекрати, сестричка!
- Ещё мне снились какие-то мальчики. А почему на Маяк никогда не приезжают дети? Тётушка Барбацуца, а вы скоро дадите пилюлю...
- Сестричка Барбацуца, ты слышишь? Нашему мальчику снятся мальчики, - сказала тётушка Парандолла и хихикнула.
- Прикуси язычок, сестричка, - повысила на неё голос Такуццуна.
Корнелис положил себе на блюдце пирожное. Тётушка Парандолла давилась смехом и накладывала сахар - ложку за ложкой. Тётушка Такуццуна обмахивала веером раскрасневшееся лицо. Тётушка Барбацуца налила себе чашку чая, выпила его залпом и призывно застучала ложечкой:
- Колиц! Тащи уже зелёный! - голос её стал хриплым, каркающим.
- Щазмптри на ную! Задыкась миэ рьот, - надменно сказала тётушка Парандолла, посмотрев на тётушку Такуццуну. Корнелис решил, что он ослышался.
- Цыц... Сестричка, - ответила тётушка Такуццуна. - Мне кажется, или ты опять лакомилась своими леденцами?
- Фу на вас, сестричка, - ответила тётушка Парандолла и разгрызла кусок сахару. - Пусть лучше она ответит - чечему маяк горит всё слабее?
- У меня все ниточки р вуках, сестричка, побалкивала мы.
- Пора его чистить! - стукнула кулаком по столу тётушка Парандолла.
- Не пора!
- Я а вогорю - пора!
Колиц разлил по чашкам зелёный чай. Корнелис отвалился от стола - он налопался сладостей на год вперёд. Тётушка Такуццуна опрокинула в себя чашку, вырвала чайник из рук Колица и припала губами к носику. Корнелис хихикнул - тётушки никогда так себя за столом не вели.
- До чего же... Вкусный... Чай... Седняго... - сказала тётушка Такуццуна. Глаза её съехались к переносице.
- Я добавил туда мяту, - просиял Корнелис. - Мента арвенсис, называется.
Над столом повисло молчание, а потом тётушки хором визгливо расхохоталась, но тётушка Барбацуца безо всякого перехода покраснела от ярости и завизжала:
- Сестричка Барбацуца! Откуда тут дрянь-трава?!
Она вскочила, подхватила подмышки тётушку Парандоллу и резво потащила её в Жилую башню. Утаскиваемая тётушка царапалась и плевалась. Тётушка Барбацуца нетвёрдо поднялась на ноги и с усилием собрала взгляд на лице Корнелиса:
- Ну, мальчик, наделал ты дел...
- Я сделал плохо?
- Мсотря кому. Колиц, ещё чашечку на посошок.
- А вы дадите пилюлю Сидбе?
- Твой дружочек Си-си, - потрепала она Корнелиса по щеке. - А где растёт мента арвенсис, а? Мальчик?
- Она много где растёт. Хотите, я нарву? - с готовностью вскочил Корнелис.
- Только тс-с-с-с! - наклонила она к нему своё лицо. От неё странно пахло, её зрачки сияли расплавленным бутылочным стеклом. - Собери тётушке менты, а тётушка полечит твоего Си-си.
Разболтанной походкой она пошла в сторону Жилой башни. Татис начал темнеть. Корнелис посмотрел на часы - до включения маяка остался целый час. Колиц прибирал со стола, Мориц стоял в дверях Железяки и смотрел на Корнелиса. Мальчик махнул ему рукой, Мориц молча кивнул. Корнелис резво нарвал листьев мяты, сложил их в коробку от пирожных и побежал в Жилую. Из комнаты тётушек раздавался визг и битьё посуды. Мальчик вбежал в свою комнату. Тётушка Барбацуца стояла у окна в профиль, держа Сидбу на ладони. Ноги у Корнелиса сделались ватные, он хотел уйти, но как в страшном сне только замер на месте, прислонясь к шкафу.
Рот тётушки Барбацуцы распялился так широко, что кончик нижней губы лежал на груди. Из этой зияющей дыры вывалился мускулистый язык с шишкой, напоминающей цветок чертополоха. Тётушка водила над Сидбой пальцами, будто наматывала невидимый клубок. Сидбу окутал дрожащий воздух, в котором он размывался, как акварельный рисунок. Рыжие, золотые, алые дымные нити сползали с него и втягивались в тётушкин зев. Сидба становился всё меньше, тётушка подносила его к себе всё ближе, она издавала звук, с которым сток кухонной раковины втягивал грязную воду. Корнелису всегда не нравился этот омерзительный хлюп.
В глазах у мальчика потемнело. Он представил себе сияющий круг, который помогал ему пережить запуск люмистонного генератора, но круг никак не появлялся, одна лишь пушистая пепельная тьма. Откуда-то всплыла никогда не слыханная строчка: "Но если твари из тьмы так просто находят твой след..." Она была чревата важным продолжением, но Корнелис не успел его ухватить, потому что услышал прямо над собой: "Ку-ку!" Он открыл глаза. Тётушка стояла перед ним в своём обычном виде, но Корнелис явно увидел контуры её тайного рта, очерченные мимическими морщинками и складками дряблой кожи. Он вдруг представил как тётушка Барбацуца, милая и знакомая, сидевшая с ним, когда он болел, смеявшаяся над ошибками в прописях, учившая арифметике и чтению, сейчас раззявит пасть и откусит ему голову. Но она протянула ему ладонь и сказала:
- Смотри-ка, твоему Си-си хорошо. Тётушка его перемотала, хи-хи-хи!
На её ладони лежал Сидба. Он был совсем маленький, недавно появившийся на свет малыш. Корнелис взял его в руки. Сидба нежно уцепился за его палец и попробовал его сосать. Тётушка Барбацуца схватила коробку с мятой, которую Корнелис сжимал подмышкой, ухватила его за подбородок и заглянула в глаза:
- Мальчь-ик! Ты так бледен. Ты увидел что-то странное? А?
- Нет, тётушка!
- Смотри мне. Любопытные глазоньки засыпают солью и выкалывают, да?
- Я не знаю, тётушка!
- Ну-ну... Я спать. Зелёных тебе снов, мальчик.
Она развернулась и ушла. Через некоторое время внизу отворилась и захлопнулась дверь, выпустив наружу пёстрый клок безумной клавесинной какофонии. Корнелис положил пищащего Сидбу за пазуху и тихонько спустился на кухню согреть молока. В кухне стоял Мориц. Он молча дождался, пока Корнелис накормил Сидбу и сказал:
- Пора. Нас ждёт Маяк.
"ЖУРНАЛ УЧЕТА СНОВ": СОН Љ302
Это моя последняя запись. Мне приснились мальчики на дне колодца. Кажется, я всё понял.
***
Он стоял на дне коровьего колодца. Его босые ноги упирались в мягкий ледяной мох, а высоко над головой дрожала световая сеточка волн. Сидба, только не малыш, а взрослый, всплыл перед лицом, выпустил из носа стеклянный пузырёк воздуха и скользнул к первому мальчику. Мальчик сделал шаг из колодезного сумрака и кивнул.
- Гладь, - разрешил Корнелис. Говорить и дышать было совсем просто, только звуки шли глухо, как в подушку.
- Они приехали, да? - спросил первый мальчик.
- Верно.
- Ты пробовал жидкое серебро? - спросил третий мальчик.
- Нет. Я не знаю что это, - ответил Корнелис и вдруг понял, что знает и про серебро, и про жирную глину, и про то, где они лежат в Железке, и про учебник химии, объясняющий как их соединить для получения результата.
- Тогда что же ты пробовал? Зачем ты нам нужен, если так? - спросил первый.
- Не пробовал и ладно! Пусть его! Тебе бы только пробовать! - сказал второй.
- Знаете такой стих: "Но если твари из тьмы..."?
- Я знаю.
- И я знаю.
- Я тоже.
- Кто помнит продолжение?
Молчание, бульканье воды, световая рябь на опущенных капюшонах. Корнелис сделал шаг к первому мальчику и сказал:
- Я знаю тебя.
- Нет, - отшатнулся тот.
Корнелис протянул руку и указал на первого мальчика:
- Я - это ты.
Капюшон лопнул, как пузырь с чернилами, тьма стекла вниз и Корнелис увидел лицо первого мальчика, своё лицо только почему-то с едва видными усиками.
- Девятое дракабря. Вчера мне исполнилось четырнадцать. Я наклонился над колодцем, чтобы разглядеть что-то на дне и вдруг кто-то толкнул меня в спину.
Раздался всплеск, сверху упала толстая золотая цепочка, брошенная в воду рукой в лайковой перчатке. Корнелис ткнул пальцем во второго мальчика:
- Я - это ты!
Капюшон распался лохмотьями и Корнелис своё лицо - дёрганное и взрослое:
- Восьмое дракабря. Сегодня мне исполнилось тринадцать. Она подарила мне альбом с марками. Там были такие рыбки. А потом крикнула - смотри, рыбка в колодце. Я... Мне холодно. Глубоко и холодно! - он замолчал, увидев перед лицом сказочной красоты рыбку.
Корнелис посмотрел на третьего мальчика и сказал:
- Я - это ты!
Капюшон зашипел и сморщился обугленным цветком. Когда лепестки осыпались вниз, Корнелис увидел своё лицо с пушком на подбородке и розовым шрамом около глаза:
- Седьмое дракабря. Завтра мне не исполнилось пятнадцать. Они поймали мои бутылки в Татисе. Дурацкая затея, начитался "Детей капитана Гранта". Я сделал бомбу и хотел заминировать генератор в подвале. Баш на баш - я не взорву генератор, а они меня отпустят на все четыре стороны. Бомба взорвалась раньше, - он поднял вверх кисть руки без трёх пальцев. - Наверное, они утопили меня в колодце, когда я лежал в отключке.
Мальчики сошлись в центре колодца и положили руки друг другу на плечи. Им больше не нужны были слова. Зачем я им? Зачем они убивают и снова перематывают меня назад? Я вчера увидел слишком многое, похоже, скоро окажусь тут. Не стоит бороться, зачем мне лишние муки - вчетвером мы сможем спасти пятого, который придёт следом! Надо бороться, я смогу их переиграть! Как здорово получилось с мятой, это их уязвимая точка! Ключ у Сидбы, не понимаю где, но ключ у него!
Раздался плеск, рука в лайковой перчатке бросила вниз что-то, размером с крупное яблоко. Корнелис увидел брошенное сразу с четырёх сторон - его будильник с жёлтой подводной лодкой на циферблате. На часах было без пяти шесть.
***
Он проснулся за пять минут до того, как зазвонил будильник, спрыгнул с кровати и заглянул в корзинку из-под пирожных, съеденных на позапрошлом дне рождения, где, свернувшись калачиком, спал Сидба. Почуяв Корнелиса, лемур проснулся и пискнул. Мальчик накормил его через пипетку молоком и погладил брюшко. Рука зацепилась за кожистую складку на животе. Ключ у Сидбы! Он поднял насосавшегося малыша и осторожно оттянул сумку. Конечно, там не было никаких ключей - сны это просто сны. На розовой, едва опушённой внутренней поверхности сумки Корнелис разглядел странную ранку, состоящую из нескольких точек. Он схватил лупу, всегда лежавшую на столе, и посмотрел на ранку сквозь стекло.
Татуировка. Почти сведённые тётушкой Барбацуцей крошечные, расплывшиеся буквы, не имеющие никакого смысла.
ТАКЛЬ
Корнелис быстро оделся и перекинул через голову ремень небольшой сумки. В сумку он положил бутылку молока и корзинку с Сидбой. За дверью его ждал Мориц.
- Идём, - бесстрастно сказал он.
- Хорошо, - ответил Корнелис и взял Морица за палец.
Они спустились вниз, пересекли двор и остановились возле колодца. Тётушки ждали их. Ночь прошла бурно, они совсем перестали походить на респектабельных старушек. Их волосы были всклокочены, изодранные платья криво сидели на угловатых фигурах. Тётушку Парандоллу трясло мелкой дрожью.
- Ведь они не люди, Мориц? - прошептал Корнелис. - Они - твари из тьмы?
- Верно, - ответил Мориц.
- Пожалуйста, не отдавай меня им.
- Они отдают приказы. Главное - маяк.
- Главнее меня?
- Главное - маяк.
Корнелис отпустил его палец и сделал два шага вперёд. Тётушки следили за ним настороженно, но без страха, как за маленьким зверьком, который не способен причинить серьёзный вред.
- Давайте! - выкрикнул Корнелис. - Я вас не боюсь. Утопите меня в колодце, чтобы потом перемотать и начать всё это заново?
Они перекинулись взглядами. Тётушка Такуццуна посмотрела на тётушку Барбацуцу:
- Мальчик многовато знает, сестричка, ты не находишь?
- Это ненадолго, - хрипло ответила тётушка Барбацуца, разминая пальцы. - Иди ко мне, мальчик.
- Мориц! Убирайся! - скомандовала тётушка Парандолла. Мориц, чуть помедлив, отошёл.
- Твари из тьмы! - бросил им Корнелис и удивился - лица тётушек исказились страхом.
- Давайте уже закончим этот дурацкий спектакль! - завизжала тётушка Парандолла.
"Такль! Такль! Такль!" - подхватило эхо, превратив истеричный визг в слово, полное глубочайшего смысла.
Такль!
Остров, тёплый остров, где Корнелис был рождён.
Такль!
Остров, жители которого носили в себе редчайший дар.
Такль!
Остров, с которого Корнелис был похищен тварями из тьмы.
Корнелис закрыл глаза и увидел сияющий белый круг. Он даже удивился - разгадка всегда была перед его носом, невидимая вблизи. Он свернул этот круг восьмёркой, разорвал пополам, переплёл гибким крестом. Он сам был источником силы, живым носителем люмистона. Он сам Маяк. Корнелис рассмеялся и открыл глаза. Волна живого света хлынула во все стороны и сдула тётушек, как ветер сдувает уродливые, скрюченные осенние листья:
- Я вас не боюсь! Сгиньте! Я сам себе свет!
***
Баркас "Трилитак" мягко поднялся вверх и плавно набрал высоту, идя навстречу кораблю с острова Такль, пришедшему на призыв Корнелиса. На крошечном откидном столике стояла корзинка, в которой снова спал Сидба, хранитель ключа и друг. Корнелис первый раз увидел остров Фрамталяс с высоты рыбьего полёта и прошептал, тихо-тихо, прощаясь, незамысловатые строчки:
Мальчик из Такля, не трусь! Помни закон старинный.
Комкай в сияющий круг узоры пугающих линий.
И если твари из тьмы так просто выходят на след, Значит, нить, из которой ты соткан, излучает внутренний свет.
Автор: Денис Тихий
#АвторскиеРассказы
Следующая публикация
Нет комментариев