Как стать королём?

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мудрый король.
Всем был король славен – и подвигами ратными, и справедливостью суждений, и мудростью, на опыте основанной, и нравом милосердным. Сединами убелён, бардами да трубадурами воспет, народом любим, соседями уважаем, слугами почитаем. Словом, всем хорош был король. Правил он в своём государстве без малого сто лет. Долго ли, коротко ли – понял король, что век его хоть и долог был, а только и он не вечен. Рано ли, поздно ли – а придётся уступить трон наследнику. И был у того трона наследник – молодой царевич, сын короля. Всем пригож паренёк вышел – и ростом, и статью, и силой, и ловкостью. Умом не обижен, в учёбе прилежен. Старших уважал, младших не обижал. Одно плохо – навыков управленческих у царевича не было. Как меч наточить, иль доспех подлатать, или зверя добыть, или оду сложить – это мигом, только свистни. А в делах государственных – ни сном, ни духом. Да и до того ли, в общем-то, когда царевичу ещё только восемнадцать вёсен и стукнуло? Оно и понятно, не до того. Тут тебе и возлюбленная, милей которой никого нет на всём белом свете, тут тебе и охота, тут и турнир рыцарский, тут и бал светский… По всем делам да по всем местам поди ещё поспей, да с ног не сбейся. Никто царевича и не обвинял. Но только всё равно пригорюнился король, призадумался. Государству твёрдая рука да холодная голова нужна, чтобы править да поспевать везде да за всем. Король стар, прежних сил уже нету, а царевич молод, поспешен, горяч. Как доверишь ему корону?..
Думал король день, думал другой, а на третий день призвал к себе своего самого опытного, самого мудрого советника – седого, как сама зима, старца с бородой до пола. Рассказал ему король о своей кручине, испросил совета, как быть, что поделать. Вот ведь тоже парадокс – столько лет целым государством управлял, везде успел, нигде слабины не дал, а за собственным сыном не доглядел.
Выслушал его мудрец, помолчал, подумал, да и говорит королю:
- Всё познается в сравнении и приходит с опытом, владыка. Есть у меня учитель для твоего сына, аккурат к сроку выучит. Доверься мне, и твой сын станет ещё более достойным правителем, чем ты сам.
Так и решили. На следующее утро призывает король царевича к себе и говорит ему:
- Ступай вместе с моим самым опытным, самым мудрым советником и слушайся его во всём.
Сын в ноги королю поклонился и пошёл вместе со старцем. Хотел он по дороге зайти к кузнецу, справить себе новый меч – не пустил его старец. Хотел зайти в конюшню – выбрать себе скакуна, верного да сильного – снова не пускает старик. Хотел зайти к казначею, в долгую дорогу хоть мешочек монет захватить – и снова старик бородой трясёт. Под конец сунулся царевич, было, на кухню, за припасами, но и туда не пустил его опытный советник. Удивился на это царевич, спросил старца, отчего не пускает он его ни за одним, ни за другим, ни за третьим? Всякое ведь в дороге случиться может – зверь лесной или народ лихой, как без меча? Путь долог может оказаться, нежели всё пешком идти? Опять же, и охотой не везде прокормишься – где и приплатить за хлеб придётся, а где и припасами перебиться… Выслушал его старец и говорит:
- Не тревожьтесь, Ваше величество. Всё это нам с вами не понадобится.
Послушался его царевич, и так и пошли они налегке. Всё, что взял из дому царевич – дорожный потрепанный плащ, чтобы немного укрыться от холода. Вышли они из замка и направились в ближайший лес. На дворе в ту пору стояла осень. Не та, дождливая и сырая, обрывающая, словно злой охальник, беззащитные деревья, насылающая простуду и ранние беспощадные сумерки, но ещё по летнему лёгкая и тёплая, неопытная и застенчивая. Долго ли, коротко ли, близко ли, далёко ли – добрались царевич с советником до леса. Как вступили они под сень деревьев – так и наткнулись на огромный дуб, что возвышался среди прочих, словно грозный страж, уж не первый век. Подошёл советник к дубу, прикоснулся к стволу рукой, словно со старым другом поздоровался. После повернулся он к царевичу и говорит:
- Твоему отцу говорил и тебе скажу, царевич: всё в жизни познаётся в сравнении и приходит с опытом. Твой отец – мудрый и справедливый король, лучшего правителя для своей страны желать сложно. Но он уже стар, век его славен и труден. Не вечно ему быть королём. На смену ему придёшь ты. Некогда будет учиться, да и не у кого. Так что готовься, царевич, впереди у тебя – долгая дорога.
С этими словами схватился старец за свой посох обеими руками, трижды раскрутил над головой, развернулся, рявкнул слова ворожбы и ударил посохом царевича прямо в грудь. Вспыхнули тысячи солнц, озарили лес, рванулись сквозь ветки к небу – и остался на поляне только старый советник. Царевича и след простыл, будто и не было вовсе. Вместо него сидит на дубовой ветке орёл. Повернулся старец к нему и молвил:
- Летать тебе, царевич, орлом до самой зимы. Смотри же, времени не теряй. Нужное примечай, злое порицай, доброе и мудрое в себя принимай. С первым снегом ждать тебя буду на этом же месте.
С этими словами как в воду канул старый советник. То ли сквозь землю ухнул, то ли черти унесли – поди знай.
Хочешь-не хочешь – взмахнул царевич крыльями, крикнул по-орлиному и рванулся стрелой в синеву. И много земель облетел он, многое повидал. Выше самых высоких гор – и туда залетал. Выше облаков самих – и там пролететь сумел. Над полями и лесами, озёрами и реками, болотами да чащобами, городами, сёлами – везде орлиные крылья царевича снести успели. И где бы ни пролетал он, где бы ни присел – всюду смотрел да прислушивался, как наказывал советник. На людей смотрел, нравы их, желания да традиции примечал. И всё запоминал, ничего не отбрасывал.
Мало-помалу – состарилась осень. Вышла на дорогу, повязалась платочком – и растаяла памятью в горизонте. Постучалась в ворота зима. Царевич, как наказывали, с первым снегом прилетел к дубу. Смотрит – а советник его уже дожидается. Всё такой же, разве что борода ещё длиннее стала. Увидал царевича да и говорит:
- Ну что, Ваша милость, по глазам вижу – времени ты не терял. Сдаётся мне, много ты земель и мест облетел, многое повидал и услышал. Это хорошо. Нынче же у тебя другая задача будет.
И снова закрутился в вихре ворожбы старый советник, прыгнул – да одним ударом посоха орла с ветки и сшиб. Как взвыл ветер, поднялась метель да вьюга, да злой ураган, так также в ту же минуту и стихло всё. Вместо орла стоит перед советником волк.
- До первой капели в волчьей шкуре тебе рыскать, царевич. С первыми вешними водами тут же тебя ждать буду.
И опять как не бывало его.
Хочешь-не хочешь – взвыл царевич волком да и ринулся в морозную чащу. И труден был теперь век его. У волка забот да работы хоть отбавляй – от охотников скройся, волчат защити да прокорми, логова не выдай, стаи не предай, волчицу сбереги, смуты пресекай. И нигде поблажки не видел, нигде помощи не знал. Как с лап не сбился – сам не понял. Долго ли, коротко ли – а перезимовал царевич зиму. Насупилась старуха, треснула клюкой, расколола замки льдов – и пошла восвояси. Капля за каплей – побежали, заструились весенние ручейки. В назначенный срок явился царевич к дубу. А советник опять тут как тут, уже стоит, царевича дожидается. Ухмыльнулся в бороду, и спрашивает:
- Ну как, царевич, зиму перебился? Жив ли, здоров? Много ли работки было?
Волк на то только голову склонил. Кивнул в ответ и старец.
- Вижу, - говорит, - что не бездельничал ты зимой, Ваша милость. Что же, последний тебе путь остался.
И как ни глядел царевич – так и не понял, когда старик дубиной своей его по широкому волчьему лбу окрестить успел, а только уже не волк перед советником стоит, а здоровый медведь, настоящий исполин.
- Отсель и до осени грядущей тебе в этой шкуре ходить, царевич. Славно ты год начал, славно его и продолжил. Осталось закончить достойно.
И опять его как ветром сдуло.
Хочешь-не хочешь – взревел царевич по-медвежьи и похромал обратно в чащобу. Прежнее житьё в волчьей шкуре тяжёлым было, а в медвежьей – так и вовсе беда. За лесом догляд постоянный веди, зверей не обижай, слабого спиной закрой, дерзкого лапой железной бей. Охотника доброго не сгуби, охотника жадного проучи, да при том и свою шкуру сберечь сумей. Словом, охраняй, следи, заботься. На четырёх ли, на двух ли лапах – а хозяин ты, у тебя вся власть и совет. И тяжко было царевичу, и трещали в медвежьей шкуре человечьи неокрепшие плечи – а ни разу он не сдался, не отступился, проходил медведем до самой осени. А та, словно год назад, всё такая же вернулась, лёгкая да тёплая, урожаями да красками богатая. В назначенный срок приходит царевич к дубу – и опять уже его советник дожидается. Ничего не сказал старик – сразу посохом медведю в лоб закатил.
И встал перед ним не орёл, не волк, не медведь, а прежний царевич. Глядит на него советник – узнать не может. Год назад он на вольные пути у этого дуба выпустил юношу, а сейчас перед ним стоял муж. Крепкий и сильный. Мудрый и знающий. Справедливый и честный. Благородный и добрый сердцем. В волосах уже первыми струнами легла седина, не плясали больше в молодых глазах бесшабашные и задорные искры, но горел ровный, уверенный огонь. Улыбнулся тогда советник, и молвил:
- Я не зря говорил: всё познается в сравнении и приходит с опытом. Все уроки ты усвоил и запомнил. Пойдём же теперь, король, домой, твой народ тебя ждёт.
Вернувшись домой, царевич первым делом бросился к отцу. Тот лежал в своих покоях, окруженный друзьями и слугами. Век его кончался, солнце его жизни уже почти скрылось за горизонтом. Увидев сына, возмужавшего и повзрослевшего, оно на миг ярким пламенем озарило глаза и губы старика-короля ясной, счастливой улыбкой. Обнял король сына на прощание – и счастливым ушёл к небесным чертогам. Заплакал царевич горько, да только тут он уже бессилен был – нету у людей права смерть поправлять. Погоревал-погоревал царевич, а делать нечего – надо принимать трон. Короля-отца со всеми почестями возложили в королевской усыпальнице, и в знак всенародной любви к нему зажгли у него в изголовье огонь, который не затухал ни днём, ни ночью. А царевич, теперь уже ставший новый королем, гордо и торжественно взошёл на трон, взял в законные супруги свою возлюбленную, некогда оставленную им при дворе, сменил своего доблестного отца. И от одного знакомого ваганта я слышал, что был тот король и впрямь ещё прославленнее предыдущего – и умён, и справедлив, и честен, и милостив, и щедр, и добр, и отважен, а потому и не удивительно, что народ им всячески был доволен и счастлив, а добрая слава о нём долетела даже до самых далёких и глухих уголков земного шара.
Алексей Мишин