Страшная тёмная дверь

Каждый раз, выходя из дома, я надеюсь встретить её. Куда бы ни шёл, и где бы ни был, я хочу верить, что иду к ней. Может, она этого хочет? Здесь не нужно быть романтиком. Эта девушка может сделать так, чтобы мы встретились. Но прошёл почти год, а этого до сих пор не случилось.
Милая Арина. Ты правда забыла меня?
Она всегда говорила, что у меня от неё будут только проблемы. Она говорила, что отравит мою жизнь. Я в это не верил и не верю сейчас. Пусть рядом с этой девушкой творились невероятные вещи. Пугающие вещи. Жуткие...
Мне больше ничего не страшно, лишь бы ты вернулась.
Я расскажу о ней то, что помню сам. Стоял жаркий август. На проспекте Революции было много парочек и дружеских компаний, а я один сновал между ними — вышел из дома нагуливать шаги в мобильном приложении.
И я увидел девушку. Её было невозможно не заметить, потому что она ела японскую лапшу на ходу. В одной руке держала коробочку, а в другой у неё были палочки. И вот она уплетала! Не странно увидеть на улице человека с шаурмой или с чебуреком, но вот чтобы лапшу трескать...
Я увидел её и подумал: «Господи, какая же она смешная!». Девушка прошла мимо, и мне показалось, что она бросила на меня взгляд и улыбнулась как-то хитро. Я ведь её и рассмотреть не успел. Бёдра округлые и короткая стрижка — всё, что заметил. Но она засела у меня в голове.
Я прошёл ещё немного. Взял бумажку у рекламщицы, что была одета, как барышня. Чуть не столкнулся с официантом у грузинского ресторана и притормозил. На уличном столике под навесом лежала пачка салфеток. Ветер подхватывал их по одной и сбрасывал на тротуар.
Я представил, как беру эту пачку и бегу назад догонять ту девушку:
«Приятного аппетита! А может быть, Вам салфетку?»
Вот же глупости! Так только несчастные пикаперы делают. А я нормальный, я не знакомлюсь на улицах. Я знакомлюсь в социальных сетях...
Но я это сделал. Схватил салфетки, пока ветер их все не разбросал, и побежал назад. Бежал, оглядывался по сторонам — она ведь могла свернуть на переходе.
Я нашёл её в скверике. Девушка сидела на скамейке, запрокинув голову назад. Глаза её были закрыты, и она улыбалась, наслаждаясь солнечными лучами.
И правда, симпатичная.
— Салфетку? — сказал я, набравшись смелости.
Девушка открыла глаза, сощурилась и сделала ладонь козырьком.
— Ага, давай, — сказала она, рассмотрев меня.
Девушка промокнула губы, а затем придвинула коробку с остатками лапши ближе к себе. Она хотела, чтобы я сел рядом.
Самое необычное знакомство в моей жизни?
— Меня зовут Саша, — сказал я.
— Саша, — мне показалось, что девушка повторила моё имя с нежностью.
— А как тебя зовут? — спросил я, так и не дождавшись, что она догадается представиться.
— Арина, — ответила девушка.
Арина. Глаза светлые-светлые. Кожа такая прозрачная, что видны жилки на лице. Могу закрыть глаза и представить её в мельчайших деталях.
Тогда мы долго гуляли. Она была в хорошем настроении. На Советской площади девушка вбежала в «танцующий» фонтан, чтобы коснуться струи в центре, и вся вымокла. Я закрывал лицо руками: боже, что она творит! Какой она была открытой. Рассказывала мне всё, о чём бы я ни спросил. А сама не задавала вопросов. Будто ей было всё равно, сколько мне лет, где я живу, чем занимаюсь. Я чувствовал, будто мне позволяют быть тем, кто я есть.
Когда Арина впервые пришла ко мне домой, а это случилось скоро... Она ни в чём себя не стесняла. Поставила чайник на плиту. Полезла в шкаф, взяла мою футболку и старые пляжные шорты. Пошла переоделась в ванной. Я смеялся, глядя на неё. Выражал так удивление её раскрепощённостью, а девушка улыбалась и смешно моргала.
Первую странность в поведении Арины я заметил, когда она осталась у меня ночевать. Я живу в квартире-студии, и у меня всё в одной комнате: спальня, кухня и гостиная. А ещё прямо из комнаты видно прихожую.
Мы лежали с Ариной в постели. Я обнимал её, гладил, а она смотрела в коридор.
— Меня пугает твоя дверь, — сказала она.
— Чем она тебя пугает? — я думал она шутит.
— Это странно, что с кровати видно дверь в подъезд, — ответила Арина. — А ещё там глазок открыт.
Я приподнял голову с подушки и посмотрел. Посреди темноты висела голубая светящаяся точка. Подумаешь, открытый глазок. Ерунда какая...
— Отвернись и не смотри, — сказал я и потянул девушку за плечо.
— Нет, — дёрнулась она. — Ты можешь пойти закрыть глазок?
Что мне было делать? Я встал и пошёл закрывать. Интересно, если бы я знал тогда какие штуки может выделывать Арина, когда напугана, был бы я так преисполнен смелости пройти несколько шагов в темноте, опустить крышечку, повернуться к двери спиной и, не оглядываясь, вернуться в кровать?
— Я за тебя испугалась. Думала, вдруг она тебя сожрёт, — сказала Арина и погладила меня по руке.
— Кто сожрёт? — спросил я и мысленно смеялся: «Ну и ребёнок же ты».
— Дверь, — ответила Арина и наконец успокоилась.
Это было только начало.
Мы встречались уже пару недель. Арина записала нас на детский мастер-класс. Очень ей хотелось сделать печенья и украсить их глазурью. Вместе с малышнёй на террасе кафе, мы вырезали формочками мишек, котов, сердечки. А потом до темноты гуляли по центральному парку.
Хороший был день. Если бы не это...
Какой-то тип, сидящий на скамейке жестом попросил закурить. Я помотал головой и сказал «Не курю».
— А улыбаться зачем? — грубо спросил мужик и привстал со скамейки. Был он высокий, широкий и небритый.
Я сделал суровое лицо и слегка потянул Арину за руку, чтобы поскорее пройти мимо этого парня. Я не трус, но и не идиот, чтобы ввязываться в драку с теми, у кого один кулак размером с мою голову.
— Тебе вопрос задали, — мужик преградил нам путь.
Я встал так, чтобы Арина оказалась у меня за спиной.
— Смотри, смотри... Рыцарь! — он выпятил грудь, как петух. И он то и дело заглядывал мне за плечо. Похоже, ему больше хотелось напугать Арину, чем меня.
— Нет у меня курить. Чего тебе надо? — проворчал я.
— Отойдём, — мужик дыхнул на меня чем-то едким и кислым.
Я отошёл с ним к скамейке. Мне хотелось увести его подальше от Арины.
— Чего улыбался мне? Жизнь весёлая? — этот тип был старше меня лет на десять, а задиристый, как мальчишка.
— Отвали, — сказал я и сразу получил толчок в плечо.
Мужик бросил взгляд на Арину, будто говоря: «Ну же! Давай кричи. Заступайся по-девчачьи. Меня такое веселит!». Но Арина замерла и напряжённо наблюдала за происходящим.
— Я тебе отвалю. Я тебе сейчас так отвалю, — здоровяк кинулся на меня.
Я ударил его кулаком в грудь. Будто по бетонной стене… Десантник бывший что ли... Он мне вмазал в челюсть, и я повалился на асфальт. В рюкзаке хрустнул пенопластовый контейнер с нашим самодельным печеньем.
Я быстро поднялся на ноги. Хотел схватить Арину за руку и бежать. Но тут с мужиком произошло нечто.
Он оцепенел, выпятил на меня глаза. В свете фонаря мне было хорошо его видно, и показаться такое не могло... Мужик побледнел, а губы стали синими. Глаза помутнели как у слепца. Потом кожа на щеках будто обвисла. И теперь лицо его сделалось серым. Волосы поредели. Нос начал чернеть, глаза превратились в два тёмных круга, на шее выступи гадкие пятна. Потом мужик разом стал коричневым и сухим, лоб треснул и облупился. А потом он исчез. Не растворился в воздухе, а исчез так, будто его и не было. Вот я его видел и вот его нет... Пропал.
И я сам был уже не в том месте. Мы с Ариной не стояли, а шли по тротуару, довольно далеко от той скамейки и фонаря.
— Что это было? — я остановился.
— Ты о чём? — Арина смотрела на меня очень внимательно.
— Ну, это! — воскликнул я и вдруг усомнился. А правда ли всё это случилось или я просто нафантазировал?
Я тронул челюсть — не болит. Странно! Что же такое?
Арина вела себя так, словно не понимает моего удивления. Но она была мрачной, как будто что-то испортило ей настроение.
Дома я вынул из рюкзака контейнер с печеньем, и он был целый. Ещё одно подтверждение того, что драки с неизвестным мужиком не было. Однако я не мог в это поверить!
Арина рассказала мне о своих необычных способностях пару недель спустя. После того кошмарного случая скрывать что-то уже не было смысла. Я обо всём догадался.
Всё началось с её слёз. Арина сказала, что нам надо расстаться, но не могла объяснить, почему она так решила. Конечно же, я был не согласен. Мне было ясно, что я её люблю.
Девушка плакала и просила не ходить за ней. Мне не хотелось выяснять отношения на улице. Я уговаривал её пойти ко мне. Так мы и ходили до заката. Она пройдёт немного, сядет на скамейку и плачет. Я подсаживаюсь к ней, пытаюсь утешить, говорю, что нам не нужно расставаться, а она встаёт и снова уходит...
Я очень устал. У меня болела голова и в горле пересохло от постоянных уговоров пойти домой. Арина забрела в пустой двор, присела на скамейку на детской площадке. Я присел на другой край.
— Всё хватит. Ты иди домой, и я пойду к себе, — плаксиво сказала девушка. У неё уже глаза от слёз опухли.
— Арина. Ты ведь мне вчера говорила, что любишь, а теперь это, — мне казалось, что скоро у меня язык отвалится, так я устал говорить.
— Всё. Давай закончим, — не уступала она. — Я сейчас уйду, а ты не ходи за мной. Понял?
— Нет, я пойду за тобой, — сказал я.
— Нет, не пойдёшь, — почти злобно сказала Арина.
— Пойду! — упрямится я. — И буду ходить хоть всю ночь, пока ты хотя бы не объяснишь в чём дело!
— Нет, я уйду, а ты за мной не пойдёшь, — почти крикнула она. — Не пойдёшь!
Девушка вскочила со скамейки и побежала. Меня будто дубиной ударили, голова закружилась. Я увидел, как мелькнуло светлое платье Арины и исчезло за фасадом дома.
Я хотел встать. Хотел, но это было невозможно. Будто давно забыл, как вообще это делается. Я опустил голову вниз и увидел, что у меня нет ног. Да, ног не было! Только две культи торчали из коротких шорт. И на них были белые, давно заросшие шрамы. Что это такое?!
А рядом со скамейкой стояла коляска. Моя коляска. Она заменяла мне ноги. Уже давно. Очень давно. Конечно, у меня нет ног. Почему я вдруг подумал, что у меня есть ноги? Я потерял их в аварии...
Что? Такого не может быть!
Мне было тринадцать. Отец взял меня в поездку. Мы попали в аварию. Отец погиб.
Как отец погиб? Он не мог погибнуть. Я виделся с ним недавно. Пришёл к нему на своих ногах! Рассказал, что у меня есть девушка...
Вот так во мне сражались две версии разных воспоминаний. Что из этого было правдой?.. Правда была у меня перед глазами: две культи вместо ног и хорошо развитые руки.
Я был совсем ребёнком... Очнулся в реанимации уже без одной ноги. Вторую врачи обещали спасти. Год делали сложные операции — не удалось. Пришлось и вторую ампутировать. И я получил кресло на колёсах и таблетки, чтобы не болел повреждённый позвоночник.
Я помнил это яснее, чем то, как ходил на своих ногах. Воспоминания о выпускном в школе, университете, о долгих прогулках, о девушке, за которой я бежал с пачкой салфеток, казались мне вчерашним сном.
«Что же я сижу тут один в незнакомом дворе?» - у меня из глаз хлынули слёзы. Я опёрся на руки, приподнялся и упал лицом на твёрдую землю.
Когда я пришёл в себя, надо мной стояла Арина. Она всхлипывая просила меня подняться. Я как обезумевший стал разглядывать, ощупывать своё тело. Ноги были на месте. Слава богу!
Не было и коляски рядом со скамейкой. Я был цел и здоров.
Арина помогла мне встать. Голова всё ещё кружилась. Я держал девушку за руку, и мы, не говоря друг другу ни слова, пошли ко мне домой.
— У меня к тебе два вопроса, — сказал я, когда мы уселись за стол напротив друг друга. — Первый: ты всё ещё хочешь со мной расстаться?
Арина помотала головой, и на её глазах снова выступили слёзы.
— Хорошо, — выдохнул я. — А теперь, пожалуйста, объясни мне, что это было. Только не спрашивай о чём я... Думаю, ты знаешь о чём.
— Это будет очень трудно объяснить, — предупредила Арина. Голос её стал твёрже. Кажется, ей стало легче от того, что больше не нужно ничего скрывать от меня.
— Ты умеешь вызывать галлюцинации или что? — спросил я.
— Нет. Это всё по-настоящему, — Арина помахала руками на лицо и попросила воды. Я налил и подал ей кружку. Она сделала глоток и продолжила. — Я могу... Как это сказать? Могу менять реальность. Ты понимаешь, что любые события могли сложиться по-другому? Вариантов того, как всё может или могло происходить очень много. Миллиарды! Вот я могу выбирать эти варианты. Менять их.
— Но это же бред, — не сдержался я. — Это же фантастика какая-то. Такое невозможно!
— Я это делаю. Веришь ты или нет. Так получается, — ответила Арина.
— Значит, ты можешь менять прошлое, и это сказывается на настоящем. Так что ли? — пытался понять я.
— И это тоже... Я сама не знаю, — пожала плечами Арина. — Много вариантов того, каким мог быть наш мир. Как могли выглядеть вещи, люди, какими могли быть законы физики. И всё это я могу менять... Переключать... Не знаю! Я это не контролирую. Это само происходит, когда я напугана или когда сильно злюсь, когда в отчаянии... Иногда я могу исправить то, что натворила, иногда нет. Если подсознательно не хочу исправлять, то уже ничего не сделаешь... От светлых чувств тоже работает: могу вернуть кому-нибудь близкого человека, могу исцелить болезнь, несчастного сделать счастливым. Но это происходит реже, чем то, что было с тобой сегодня.
Я ещё раз посмотрел на свои ноги.
— А что случилось с тем мужиком? — спросил я. — Помнишь того, что в парке на меня напал.
— Он умер, — Арина снова помрачнела.
— Как умер? Почему? — я надеялся, что она этого не скажет.
— Давно умер, — Арина опустила глаза. — Больше десяти лет назад. Он когда-то отравился сильно. Счастливый случай его спас: сосед к нему зашёл, увидел его на полу. Врачи успели откачать... Так вот я перепугалась и сделала так, что не было этого счастливого случая... Ты этого мужика помнишь, потому что был рядом со мной. А для всех он давно умер.
— Как же так? — мне было трудно пропустить это мимо ушей.
— Не кори меня за это, — Арина сделала ещё глоток из кружки. — Пользы от моего раскаяния не будет. Уже не исправишь. Я то событие «с корнем вырвала». И его жена, которая не стала его женой... Вышла замуж за другого и у них родился ребёнок. Вместо одной жизни всегда появляется другая жизнь. Есть такой закон.
— А откуда ты всё это знаешь? — спросил я.
— Просто знаю и всё. Я это вижу, когда реальность ломается, — ответила Арина и попросила больше ни о чём не спрашивать.
Позже она всё-таки объяснила, почему хотела расстаться. Чтобы ничего не натворить, ей нужен внутренний покой. А привязываясь к человеку, испытываешь много волнения и страхов. Арина считала, что в любви человек теряет себя.
«Тебя хотят каким-то видеть, ты хочешь каким-то казаться. И в итоге уже не ясно, какой ты настоящий», — говорила она.
С того дня, как Арина у меня поселилась, мой сосед за стеной, похоже, исцелился от хронического бронхита. Я уже привык к его вечному кашлю, а теперь он почти никак не обозначал своё присутствие. Только иногда напевал что-то на балконе.
Однажды я спросил у Арины, когда она узнала о своих способностях. И она рассказала мне эту историю:
— У меня в детстве была любимая книжка. В ней была картинка: звёздное небо и Добрый месяц. Он был живой. У него был глаз, нос и рот. Мне очень нравилась эта картинка. И мама мне сказала, что мы можем испечь печенья в виде месяцев. Я обрадовалась. Мы раскатали тесто и стали вырезать кружки стаканом, а потом резали их ещё раз и получались месяцы. Я спросила у мамы: «А где же глазки и нос?». А она ответила, что для этого нужны специальные формочки, а у нас только стакан. Я была немного разочарована. А потом мама вынула готовое печенье из духовки, и я увидела, что у всех наших месяцев есть рты, глаза и носы. И все они были похожи на месяцы из книжки... Я не помню реакцию мамы: удивлялась она вместе со мной или нет. Но я подумала, что она волшебница.
Позже Арина поняла, что мама здесь не причём. Арина боялась своего отца. И мама тоже его боялась. Он не жил с ними, но иногда приходил. Всегда был пьян, орал на маму, злобно смотрел на дочь. Мама никогда не хотела его пускать, но он так яростно колотил в дверь, что иногда она уступала. Арина помнила, как мама плакала, и руки у неё тряслись.
Однажды вечером мама попросила Арину побыть дома одной совсем недолго. Девочка боялась — вдруг отец придёт. «Не придёт. Я быстро. Только масло куплю», — сказала мама и ушла.
Арине было пять лет. Она сидела в гостиной, смотрела телевизор и вдруг услышала стук в дверь. Сначала почти не слышный, а потом снова уже громче.
Девочка выглянула в прихожую. Там не горел свет, и перед ней была страшная тёмная дверь. По ту сторону снова вдарили. Арина услышала свирепый голос отца. Он выкрикивал грязные ругательства, всякие плохие вещи про маму. Он колотил в дверь так, что она сотрясалась.
Арина окаменела от страха. Она думала, что дверь вот-вот слетит с петель, отец ворвётся и убьёт её. Он ведь орал: «Убью! Убью!».
Девочка зажмурилась, ей очень хотелось, чтобы отец больше никогда не приходил. Никогда! Никогда! Никогда!
«Открыв-в-в...», — громкий голос отца угас, будто ему заткнули лицо подушкой. И последний удар в дверь получился каким-то слабым. Тух... И стало тихо. Арина ещё минуту стояла зажмурившись, а потом открыла глаза и увидела, как свет от лампочки в подъезде пробивается сквозь глазок. За дверью уже никто не стоял.
И Арине было ясно, что отец больше никогда не придёт. Так она поняла, что умеет делать такие вещи.
— Может быть, это наследственное, — предполагала Арина. — В детстве мне мама рассказывала, что мой дедушка был гипнотизёр. Ну, она так сказала, что гипнотизёр. Я не знаю, как на самом деле. Как-то раз к нему домой пришли мужики разбираться. Говорили ему, чтобы он заканчивал заниматься шарлатанством. А дед говорит им: «Видите гусей? Возьмите и зарежьте их!». Они сделали, как он сказал, а потом поняли, что порезали свои сапоги.
— Значит, у твоего деда тоже был такой дар? — спросил я.
— Не знаю. Это семейная легенда, — ответила Арина.