Он долго рассматривал внутренности часов, затем прикоснулся к дверцам, где должна была сидеть кукушка и эти дверцы внезапно распахнулись. С диким шумом звона часов, и перестуком колоколов, из дверцы, на деревянной подложке выскочило нечто… Ваня с криком отшатнулся и Леха под ним, едва удержал равновесие, чтобы не распластаться по полу. - Фух, блин, - выдохнул Ванька, удобнее усаживаясь на плечах товарища. Часы оборвали звук так же быстро, как и начали звенеть. - Что там? – приблизилась Настя. - Похоже на змею. Да, вместо кукушки, на жердочке была металлическая змея. Матовые черные чешуйки и глаза сверкающие стеклянным отражением свечи. С некоторой осторожностью, Ваня ощупал змею, а затем, ловко сдерживая страх перед друзьями, сунул руку в домик. - Что там? - Не знаю, какая-то записка. Он вытащил руку, сжимая в кулаке сверток бумаги. - Все? – с явной надеждой спросил Леха. - Дай проверю. Ваня еще несколько минут обшаривал каждый уголок странных часов, но ничего не нашел. Друзья окружили Ваню. Тот в свою очередь не сразу разжал кулак, словно специально тянул ожидание. - Блин, она сейчас порвется, - сказал он, аккуратно разворачивая пожелтевший листок бумаги. – Какие-то предметы. - Те, что на картине? - Нет. Тут другие. Кулон что у старухи был, гребень со стрекозой, кубок какой-то… там был кубок? - Вроде нет - Так, тут еще написано что-то. – Ваня прильнул к бумажке, снова читая по слогам. – Для все-го есть свое месс-то. Раз-буди меня зво-ном дол-гим. Ок-ра-пи кровью каждый предмет и круг. Встань в центре кру-га. При-кос-нись к отметинам. Закрой гла-за в центре круга. Жди… жди… жди… непонятно дальше. Затерлось уже. - Что-то как-то это не подсказка на выход из этой комнаты, - недовольно сказала Вика, которой уже хотелось быстрее закончить этот квест. - Зеркальце, - напомнила о себе Настя. Ваня взял зеркальце. - Что-то мне подсказывает, что та картина — это ложный след. Специально сделали, чтобы запутать нас. Слишком все явно. Зеркальце здесь почти на открытом месте, скорее всего остальные предметы будут в других комнатах. Вот, где настоящая подсказка, - сказала он, помахивая пожелтевшим листком. Ваня свернул бумагу и сунул ее в карман, где уже ютилась листовка организаторов. - Кнопка, - напомнил всем Леха. - Там кнопка. Они подошли к месту, которое указал Леха. На полу, рядом с дверью был небольшой выступ, размером с садовую плитку, окруженный небольшим бордюров в радиусе полуметра. Леха наступил на него и выступ, прогнувшись, сравнялся с полом. - Хм… - почесал затылок Ваня. - И тут, кнопка, - сказал Вика, указывая на точно такой же выступ возле двери, что ведет в спальню ведьмы. - Для этого понадобитесь вы все, - вспомнил Ваня слова из инструкции. – Ищите еще кнопки. Остальные выступы нашли быстро. Каждый такой выступ был возле двери и один посередине комнаты. Выступы, что находились рядом с дверьми, были окружены бордюром как подковой. - Как это мы их сразу не заметили? - Я так понимаю, нам надо стать на эти кнопки и тогда откроется дверь. Ребята разобрали кнопки. Настя выбрала центральную, Ваня выбрал чердак, Леха решил выбрать кнопку рядом с дверью в подвал, а Вике досталась кнопка у комнаты ведьмы. - Все готовы? – командовал Ваня. – Становимся. Как только все стали на свои кнопки, двери как по волшебству распахнулись. - Вот это… - Ваня не успел закончить фразу, так как сверху, с шумом рухнула стена. Точно по бордюру в виде подковы. Теперь он был словно в коконе, отделенный ото всех. Ваня Сразу после того как в ушах перестал звучать визг девчонок, первая мысль которая пришла в голову: «Организаторам респект! Как они круто все закрутили. Первая комната, вторая и самый главный страх в разделении. Да-да… вместе всегда не так страшно, а теперь даже я слегка подрагиваю. Идеально придумано». Ваня был единственный у кого не было свечи, отчего ему пришлось вытянуть руки и потрогать шершавые стены. Под пальцами чувствовалось старая деревянная обивка, изъеденная паразитами и рассохшаяся до глубоких трещин. - Вы там как? – прокричал Ваня, в надежде, что его хоть кто-нибудь услышит. - Нормально, - взвинченным голосом ответила Настя, которая осталась в центральной комнате. - А как остальные? - Тоже ни-че-го…, наверное. - Передавай им привет, я пока поднимусь, осмотрюсь, что там у меня. - Х-хорошо. - Эх, трусиха, - тихо сказал Ваня, продолжая недоумевать, как так сделали эти организаторы, что перед ними всего лишь одна стена, а слышно так, словно между ними их сотни. Он начал подниматься по лестнице. Каждая ступенька жалобно скрипела под ногами. Некоторые дрожали, и казалось, сейчас обломятся. Предпоследняя ступенька и вовсе была сломана, отчего он чуть не упал. Благо успел схватиться за стену, но загнал занозу точно по центру ладони. Ваня дернул дверь на чердак, которая открылась с жестким скрипом, словно трещотка в детских машинках. Чердак был завален барахлом. Ему удалось это разглядеть, так как окна были грубо заколочены досками, сквозь которые проникал солнечный свет. Было не так ярко, но и свеча здесь была бы лишней. Крыша сходилась сверху под острым углом. Толстые балки нависали прямо над головой и, если не пригнуться, то можно и голову расшибить. Только одна балка, ближе к центру была выше остальных. На дальней стороне чердака стояло пианино. Слева и справа, вдоль всего длинного чердака были накиданы горы вещей и посуды. Ваня оглядел убранство комнаты и пожалел, что выбрал именно чердак. Он уже представил, что ему придется рыться в этом пыльном, пропахшем старостью и сыростью хламе, ради того, чтобы найти: во-первых, нужный предмет для обряда, а во-вторых, поднять заслонку дабы вернуться к друзьям. Проходя мимо гор пыльной посудой, он видел странных кукол, которые не были заметны на первый взгляд. Странные и довольно жутковатые. «Хорошо хоть светло тут», - подумал Ваня и почувствовал, как волосы встают дыбом. Он на всякий случай осмотрелся по сторонам и, убедившись, что рядом нет друзей и ему не перед кем кичиться и показывать смелость, вздрогнул всем телом и обнял себя за плечи. Странное ощущение прорастало в его теле с каждым шагом. Волосы на затылке не хотели ложиться обратно, продолжая топорщиться как у ежа. И, словно по инерции, Ваня почувствовал, как волосы на всем теле встают дыбом. Страх пробирался под корку мозга, но Ваня никак не мог понять, откуда это. Где сидит предмет его устрашения. - Ребята! – крикнул он во все горло. Ответа не последовало. Он не дошел до края чердака всего несколько шагов. Вместо этого, он вернулся к лестнице и спустился, не закрывая дверь, чтобы не окунуться в кромешную тьму. - Настя, ты тут? - Да, - приглушенно ответила она, словно сквозь плотную стену ваты. - Нашла что-нибудь? - Я и не искала? Я вас жду. Ваня недовольно сплюнул, в надежде, что она не услышит. Опять все ждут его, будто бы сами ничего не могут сделать. - А ребята что-нибудь нашли или тоже меня ждут? - Не, ничего. - Ладно, я наверх. Ваня отлип от перегородки и поднялся по лестнице, снова провалившись ногой на последней ступеньке. Стоило ему сделать шаг на чердак, как внутренний страх вновь начал нарастать и поднял все волоски дыбом. Он невольно вздрогнул и оглянулся по сторонам. Ничего не изменилось. Пыль, вещи, хлам, посуда, куклы и пианино. «Вроде бы их было меньше» - подумал Ваня, все-таки решив дойти до музыкального инструмента. Десятки пар глаз, наблюдали за ним, когда он медленно шагал по дощатому полу. Они прятались везде: в старых вещах, среди пыльных тарелок. Несколько было замечено на балках под потолком. И даже на пианино, над раскрытыми нотами сидели три куклы. Все они были разные. Словно из разных десятилетий или даже столетий. Некоторые были пластиковые, вытянутые как струны, с пластмассовыми волосами и цветными нарядами. Некоторые были сделаны из дерева, словно украдены у начинающих художников, которые используют их для рисунков с натуры. Другие и самые страшные были слеплены из фарфора. Они были в красивых пышных платьях, чаще всего в шляпах и с зонтами. И выглядели они слишком естественно, что и пугало больше всего. Если в других куклах сразу виделись игрушки, из-за несоответствия форм, из-за слишком блеклого цвета кожи, из-за грубо положенной краски на лицах. То фарфоровые куклы выглядели живыми. Они лежали в неестественных позах, с вывернутыми руками, отвернутыми за спину головами и Ване казалось, что им больно. Казалось, они испытывают от этого боль, но он не решался притрагиваться, ни к одной из кукол. Он ступал шаг за шагом, все ближе и ближе приближаясь к пианино. Комната словно удлинилась до запредельных размеров. Казалось, он уже больше минуты идет, но пианино приближается слишком медленно. Будто деревянный пол этого нескончаемого чердака пришел в движение, и он топчется на месте. Время текло слишком медленно. Ваня ступал шаг за шагом, слушая как скрипят уставшие доски под ногами и осматривая кукол, которые в ответ, смотрели на него. Он бы с радостью подошел к каждой и завернул им голову в другую сторону, чтобы не быть в пристальном внимании стеклянных глаз. Но его устраивал и тот вариант, что далеко не все куклы смотрели в его сторону. Некоторые валялись лицом вниз, покрытые пылью. Некоторые сидели всем телом к нему, но головы были отвернуты. Но многие скрывались под ворохом тряпок. Он их не видел, но ощущал их присутствие. Ваня продолжал идти, заметив, что пианино начало приближаться быстрее. Словно пол перестал двигаться, вернув ему возможность осмотреть инструмент вблизи. Пыль, густой волной поднималась от каждого его шага и переливалась в лучах солнечного света, который пробивался сквозь оконные щели. Иван наконец-то добрался до пианино и осмотрел его. Пыльный ряд клавиш, некоторые из которых запали. Лаковая поверхность потрескалась и запузырилась, будто рядом что-то горело. Три фарфоровые куклы сидели наверху и все смотрели в стену. «Они что, постоянно наносят пыль на пианино» - промелькнуло в голове. Ваня провел пальцами по взбугрившемуся лаку, собрав пыль. Он перетер ее пальцами, словно собирался определить природу появления пыли, как делают охотники, напавшие на след жертвы. Затем он провел пальцами по клавишам и наконец, нажал на одну из них. Мерное гудение ворвалось в тишину и волнами разошлось по всему дому, как призыв. Забавно, но ему показалось, что этот звук ушел далеко за пределы чердака. Он просочился сквозь стены и коснулся каждого уголка и каждой вещи в этом доме. Ваня бы с удовольствием сыграл какое-нибудь произведение, если бы умел, но он знал лишь «Собачий вальс» который играл больше семи лет назад. Немного сгорбившись, так как тут не было стула, он положил пальцы на клавиши и сыграл несколько нот. Звон расстроенного пианино вновь наполнил чердак. Он угадал с нотами, и у него все-таки получилось сыграть свое коронное и единственное произведение. Слева, под пыльным пледом он увидел ножку стула. Спустя минуту, Ваня сидел на стуле, смотрел в ноты, словно что-то понимает, и пытался идеально сыграть свою мелодию. Одна из клавиш западала и не всегда получалось выудить из нее нужный звук. Он так увлекся игрой, что не заметил, как фарфоровая кукла, сидящая сверху, повернула голову. Вначале одна. Спустя несколько тактов все куклы, сидевшие на пианино, смотрели своими стеклянными глазами на паренька. Ваня бросил случайный взгляд на кукол, но не придал им особого значения. Лишь спустя несколько секунд, как озарение, до него дошло, что все они сменили свое местоположение. Его пальцы по инерции бегали по клавишам, хотя мыслями он был в прошлом, вспоминал, а действительно ли куклы сидели к нему спиной? Или ему показалось? Или это его разыгравшееся воображение шутит со своим хозяином. Он продолжал перебирать варианты до тех пор, пока одна из кукол не наклонила к нему голову: - Не останавливайся сынок, - сказала бежевая кукла голосом скрипучим и жестким. Словно в железных тисках крошат стеклянные бутылки. Ваня, как ужаленный отпрыгнул от пианино и упал на спину, собирая белой футболкой пыль. - Не переставай сынок! – сказала вторая кукла в зеленом платье. - …или мы сыграем для тебя, - вторила ей третья в джинсовом комбинезоне. Иван судорожно осмотрелся по сторонам, боясь увидеть и других кукол, которые бы с таким же выражением смотрели на него. Но нет, все они валялись в том же положении, что и тогда, когда он так долго плелся к этому пианино. Он еще раз посмотрел на живых кукол, но они не двигались. Молчали. - Это лучший квест, - сказал он и встал, продолжая чувствовать тревогу. Сердце колотилось в груди, но спустя минуту все стало успокаиваться. Волосы уже не торчали на затылке, а пальцы не дрожали как у пьяницы после хорошего вечера. «Может тут надо сыграть ноты, чтобы открылась дверь?» - проскочила шальная мысль, в которую он вцепился как клещ в тело животного. И только он додумал мысль, как увидел нотную тетрадь рядом с пледом, что укрывал стул. Теперь он не сомневался, что надо сыграть правильно ноты. Ведь в квесте, как и в играх, чаще всего чтобы открыть какую-то захудалую дверь, необходимо обойти пол карты, найти золотой ключик, который откроет сундучок, где возьмешь карту, которая приведет тебя к золотому слитку. Этот слиток надо переплавить в кувшин, наполнить им воду из третьего крана, этой водой окропить стену где среди старых кирпичей выступит новая карта, на которой будет видна комната, в которой ты и найдешь ключ от той двери. Или что-то в этом роде… Ваня с опаской подошел к пианино, не спуская глаз с кукол. Он, конечно, знал, что все они механические и все это обычная игра, но страх все равно заставлял его концентрировать все свое внимание, не упуская из виду, ни одну мелочь. От того что чердак освещали тонкие полоски солнца, было еще страшнее. Ведь во всех фильмах ужасов, все самое жуткое происходит ночью. Лишь тогда, когда у тебя погаснет последний источник света. Только в такие моменты все монстры и дьяволы начинают атаковать главного героя. Но стоит ему, то есть главному герою, зажечь спичку или каким-то невероятным образом дотянуться до включателя, то вся нечисть отступает. А здесь… здесь действительно все по-настоящему. Вместе с тетрадью он вытащил и кубок, который был изображен на пожелтевшей бумажке в его кармане. «Неплохая находка» - подумал он, заталкивая маленький кубок в карман. Тетрадь он положил рядом с открытыми нотами и начал читать и прикидывать какую клавишу и когда нажимать. Произведение было несложное и для правильной игры не стоило обладать музыкальным образованием и законченной консерваторией. Он еще раз взглянул на кукол и для надежности отвернул их всех к стенке. С аккуратностью ребенка он начал нажимать клавиши и, после шестой ноты, пианино продолжило за него. Ваня убрал руки, с изумлением смотря, как невидимые пальцы нажимают клавиши. Чердак наполнился простой, но очень приятной мелодией. Словно он открыл музыкальную шкатулку, где балерина крутится на золотом диске под нежный, мелодичный перезвон. Приятный солнечный свет и эта мелодия слегка успокоили Ваню, и он умудрился даже получить от этого удовольствие. Откинулся на скрипучую спинку стула, закинул руки за голову и стал ждать, когда мелодия доиграет, и дверь внизу откроется. В нем была эта уверенность, и было чувство превосходства, что он не струсил перед «живыми» куклами и так легко нашел разгадку к тайне этой комнаты. Он даже ухмыльнулся и покивал головой, когда куклы, как по команде, вновь повернулись к нему лицами. - Что еще скажете? – надменно спросил он, как всегда спрашивают люди у роботов, изначально зная, что это некая программа, которая имеет свои фразы и свои слова. Ваня уперся ногой в пианино и откинулся на стуле так сильно, что стал балансировать на задних ножках стула. Куклы переглянулись между собой. Их глаза… да-да… их стеклянные глаза тоже пришли в движение, не только головы. Кукла в бежевом платье, сидящая по центру, посмотрела на Ивана и ему показалось, что он увидел сужение зрачков. «Не настолько же здесь все круто», - подумал он, продолжая качаться на стуле и слушать нежный перезвон пианино. - Для начала обернись. – Снова этот голос лопающегося стекла. Чтобы не ставить стул на все четыре ножки, Ваня запрокинул голову назад, посмотрев на чердак вверх ногами. Он не сразу сообразил, что кукол стало больше. Намного больше. В разы больше… они были везде. Они словно черви после дождя, вылезли из-под вороха тряпок, из-под старых сервизов и даже из-под пола. Они восседали на вещах и смотрели на Ваню. Пластиковые куклы смотрели своими плохо нарисованными глазами. У деревянных вместо глаз были лишь точки. Фарфоровые куклы, с четкими чертами лиц, смотрели на человека с вывернутой головой как на добычу. На балках под потолком, как стаи воробьев, сидели куклы. Некоторые свешивали ножки и болтали ими. Почти все куклы начали крутить головами на все триста шестьдесят градусов. Ваня не сразу поверил, что это происходит на самом деле. Он перестал качаться на стуле, сел ровно и вновь обернулся уже через плечо. Вдруг, оттого что он смотрел вверх ногами и происходила вся эта вакханалия. Нет, куклы по-прежнему смотрели на него, болтали ногами и крутили головами. Пианино продолжало играть нежную мелодию, которая в этой атмосфере уже не казалась такой нежной и приятной. Наоборот, мелодия вселяла страх и ужас. Как ледяная буря проникала внутрь и холодила сердце. Иван все еще надеялся, что это часть сценария. Так и должно быть. Недаром этот квест нахваливали его друзья и ставили положительные оценки на форумах. Округлив глаза, он продолжал смотреть на игрушки. Свет стал приглушаться, словно кто-то неведомый задвигал плотной шторой солнце. Мрак повис на чердаке. Мрак и жуткая музыка. Ваня смотрел как завороженный, чувствуя, что еще чуть-чуть, и он потеряет сознание. Его лихорадило. Сбивчивые мысли, как головы у кукол, крутились вихрем. Он не мог поймать ни одну. Он даже не думал. Он только ощущал, как тревога комом растет внутри. Тревога и дикий страх. Животный страх перед смертью. В один момент, пианино перестало играть. И, когда последний звук последней ноты растворился среди сумрачного пространства длинного чердака, все куклы как одна повернули головы в его сторону. - Привет Ванюша, - сказала одна из кукол, сидящих на пианино. Ваня повернулся и в этот самый миг, кто-то, скорее всего та, что в джинсовом комбинезоне, прыгнула ему на лицо. Он закричал, пытаясь сорвать паршивую игрушку с лица, но маленькие фарфоровые пальцы крепко вцепились в его длинные волосы. Кукла обняла его лицо как паук, одной ручонкой схватившись за волосы, а второй крепко сжала мочку уха. Ваня упал на пол, схватил куклу и что есть мочи рванул от себя. В руке у него остались лишь ее вещи и шальная мысль. Шальная, дурацкая и совсем несвоевременная мысль пронзила голову, что он держит в руках ее комбинезон. «…о чем я думаю», - поправил он себя, продолжая срывать куклу. Голое тельце, извивалось у него на лице и единственное что он мог слышать, это свое учащенное дыхание и едва уловимый крик, который тут же угасал в холодном фарфором тельце. Не жалея себя, да и не время было себя жалеть, Ваня встал на четвереньки, и со всего размаху приложился о деревянный пол. Кукла завизжала, но не отпустила его пышной шевелюры и его, уже красного уха. Перевалившись на спину, парень двумя руками схватил куклу. Пальцы скользили по гладкому тельцу, но он крепко обнял ее и за секунду до того, как он дернул ее от себя, кукла крошечными зубками укусила бровь. Через мгновение, Ваня держал окровавленное тело в вытянутой руке, подальше от откушенной брови и вырванного мочка уха. Он перестал видеть правым глазом, так как кровь водопадом полилась с рваной раны. Видимо куклы начали жалеть своего собрата и в один голос начали реветь: - Гу… гу… гу… гу… Не помня себя, Ваня вскочил на ноги и зажал рваную бровь ладонью, где все еще сидела заноза. Естественно он не чувствовал этот крошечный кусочек дерева в ладони, потому как в данный момент проблем у него было больше. Он побежал по длинному коридору, который вновь увеличивался с каждым его шагом. Кровь текла по лицу, и вся грудь уже была в крови. Ваня бежал большими шагами. Ему казалось он уже преодолел больше ста метров, но единственным глазом он видел дверь на лестницу, которая была все так же далека. Не заметив верхнюю балку, он ударился в нее головой и в глазах тут же засверкали искры. Он рухнул на пол, продолжая крутиться на месте, боясь, что еще одна кукла кинется ему на лицо. Вторую он уже не переживет. Он вскочил на ноги и как антилопа, преодолевая по несколько метров, несся к двери. В этот раз он был более осмотрителен и пригнулся. Зажимая кровоточащую рану, он петлял по чердаку, роняя залежавшиеся вещи. К гулу кукол, которые продолжали выдавать: «Гу! Гу! Гу! Гу!», добавился и звон опрокинутой посуды. И этот звон, легко входил в стекольный голос игрушек. Когда до заветной двери оставалось чуть больше половины, с верхней балки, та, которая выше всех, опустилась едва заметная петля. Ваня влетел в нее головой, как заяц, попавшийся в силок. Его тело продолжало двигаться по инерции, когда петля затянулась на шее, а ноги улетели далеко вперед. Снова шальная мысль посетила голову: «Хорошо хоть успел вдохнуть». Он почувствовал, как тонкая нить впилась в кожу. А затем почувствовал кровь, которая начал мелкими каплями просачиваться сквозь порезы. Спустя секунд шею жгло так, словно ему накинули раскаленную до красна проволоку. Кровь брызнула из глубокого пореза, но он не замечал этого. Единственное что ему хотелось в этот момент, это вдохнуть. Наполнить легкие этим затхлым запахом чердака, полным пыли и сырости. Вдохнуть эту плесень. Заполнить легкие хоть чем-нибудь… Невообразимая сила дернула его кверху и ноги оторвались от земли. Он пытался втиснуться пальцами между веревкой и шеей, но она уже глубоко вонзилась в кожу. Он вытянул носки как лучшие солдаты на параде, лишь бы дотянуться до дощатого пола. Встать. Хотя бы кончиками больших пальцев упереться в твердую поверхность. Ему казалось, что не хватает всего пары сантиметров. Так оно и было. Иногда, один из пальцев чиркал по полу, но Ваня этого не замечал. Легкие его горели. Все его тело пылало. Ему хотелось вдохнуть так же сильно, как и выдохнуть застывший в его легких воздух. Он кряхтел. Глаза вылезали из орбит. Голова раскалывалась и раскраснелась до такой степени, что была сравнима с цветом его окровавленного лица. «Почему дверь? Будто там есть выход» - вновь эти бредовые мысли не вовремя. Болтаясь на тонкой веревке, он едва слышал кукольное: Гу! Гу! Гу! Когда он почувствовал, что силы покидают его, то сделал то, что было самым простым и самым логичным – он схватился не за веревку, а за балку, к которой ее уже успели привязать. И вот он… живительный кислород начал поступать в легкие. Петля продолжала сдавливать, но лишившись веса его тела, ослабила хватку и он, вдыхал кислород, словно через коктейльную соломинку. Но и этому он был счастлив. Хрипя, и вдыхая воздух, он открыл глаза, увидев, как на него, сверху вниз смотрит десяток кукол. Они как попугаи на жердочке, крутили головами и улыбались. Их фарфоровые лица были похожи на лица сумасшедших. Ваня попытался подтянуться, но сил не хватило. Окровавленные руки скользили, и он едва вновь не сорвался, чтобы окончательно повиснуть на петле. Чтобы тонкая веревка если не задушила его, то перерезала бы ему шею. Дышать стало легче и вместе с кислородом, к нему пришла ясность. Он продолжал висеть на руках, то и дело, перехватываясь на скользкой от крови балке. Он чувствовал, как холодные тельца касаются его пальцев и надеялся лишь на то, что ему хватит сил висеть. Со временем, (он не знал, сколько точно прошло времени) петля ослабла и ему стало дышать намного легче. Легкие жгло от обилия кислорода. Голова перестала гудеть, и он совсем не чувствовал ни боли от порезов и укусов, ни усталости. Собрав волю в кулак, он подтянулся, чтобы взобраться на балку. Чтобы сесть на нее, развязать петлю и убраться из этого проклятого дома. В его голове уже выстроился план. Подтянуться, закинуть ногу, попытаться закрепиться там, потом оседлать эту балку, вылезти из петли и прыгнуть в окно. Дверь закрыта. На кой черт он вообще бежал к двери, если рядом были окна. Окна, которые забиты какими-то гнилыми бутафорскими досками. Первую часть плана он выполнил без особых усилий. Страх придавал ему сил. Адреналин бурлил в крови как пузыри в фонтане. Он подтянулся на руках и оказался на одном уровне с теми куклами, что сидели на балке. Гул мгновенно затих. Стало тихо, как в тот момент, когда он сделал первый шаг на чердак. И эта тишина испугала его больше всего на свете. Когда он изогнулся чтобы закинуть ногу, одна из кукол, в красивом розово-черном платье, вонзила руку ему в глаз. Он почувствовал, как нечто твердое и жесткое проникает в его глазное яблоко. А спустя секунду, почувствовал внутри ее движущиеся пальцы, которые схватили глаз изнутри и дернули на себя. Не в силах терпеть боль, он разжал руки и вновь оказался в петле, которая еще глубже вошла в шею, облив его окровавленную футболку очередной порцией крови. Он кричал лишь тот момент, когда летел от балки до низу. До тех пор, пока веревка вновь не передавила горло. Кряхтя и действуя на инстинктивном уровне, не помня себя и совсем не соображая, что он делает, он вновь ухватился за балку. Но это была уже не попытка спасения. Скорее, это было отдаление смерти. Чтобы веревка чуть позже окончательно сдавила шею. Плавая в собственных мыслях, Ваня держался за балку, цепляясь за жизнь, так же, как цеплялся за едва видимый свет в глазах, точнее в одном глазу. Пальцы его продолжали скользить в вязкой крови. Он висел на руках ожидая чуда. Но куклы решили иначе. Та кукла, что держала в руке измятую оболочку глаза, схватила за палец и попыталась оторвать его. Но Ваня мертвой хваткой вцепился в наструганное дерево и не желал разжимать, ни один палец. Поддавшись примеру розово-черной куклы, остальные сжав свои стеклянные зубки, ухватили скользкие пальцы Вани и изо всех сил потянули их вверх. Кукольный гул вновь начал заполнять пространство чердака. Гу! Гу! Гу! Кукла в розово-черном платье, наклонилась над пальцем, разжала рот и вцепилась крохотными зубами точно в сустав пальца. А другая кукла в черном пиджаке и шляпе, точно как у Чарли Чаплина, подцепила тонкими пальчиками ноготь и дернула вверх. Если бы Ваня смог закричать, он закричал бы так громко, что его услышали бы на другом конце города. Но тонкая веревка не дала ему это сделать. Крик так и остался в окровавленном и уставшем теле парня. Превозмогая боль, он продолжал висеть на руках. Видимо, куклам понравился прием «Чарли Чаплина», и они медленно, по очереди, поднимали все его ногти. Словно что-то искали под ними. Оторвав ноготь, они заглядывали под него, затем опускали обратно, будто бы даже разочаровавшись, что там ничего не оказалось. Ваня висел на руках даже когда ему сорвали все ногти и разжал он пальцы лишь потому, что кровь залила всю балку. Последняя мысль перед тем, как он потерял сознание, была: «Надо было прыгать в окно». – После этой мысли смерть наступила от нехватки кислорода. Куклы еще долго гукали и смотрели на мертвого парня, прежде чем замолкнуть. Кубок, который Ваня нашел вместе с нотной тетрадью, выскочил у него из кармана и встал точно под его телом. Редкие капли срывались и падали в кубок. В густой тишине чердака едва слышно скрипела веревка, и мертвое окровавленное тело паренька продолжало крутиться по спирали. продолжение следует #АвторскиеРассказы #19