Латынь

- Представляешь, пациентка, которую после аварии позавчера привезли, ночью пришла в себя, - заговорщицким голосом сообщила Валентина.
- Не понимаю, чего ты шёпотом? Это же хорошо. Обошлось, все думали, что не жилец. Ты сейчас куда, к ней идёшь?
- Нет уж. Я туда ни ногой. К ней врачи-то ходят «через ни хочу», а младший персонал вообще боится.
- Чего? Ты заболела? С каких пор мы пациентов стали бояться?
Тоня удивлённо уставилась на коллегу.
- Так ты ещё ничего не знаешь?
- О чём? Я же отгул брала. А что случилось-то?
- Тогда сходи сама и посмотри, раз храбрая такая, а то «с каких пор мы пациентов стали бояться», - надменно фыркнув, заявила Валентина и удалилась, покачивая округлыми бёдрами.
«Дура» - подумала Антонина.
- Но красивая, - продолжил её мысль, вошедший зав. отделением, и они оба фыркнули от смеха.
- Кирилл Андреевич, как вы догадались о чём я подумала? – спросила Тоня.
- Сам подумал то же, что и вы.
- А почему она сказала, что та женщина очнулась, ну, которую привезли почти мёртвой, и сейчас к ней все заходить боятся?
- Вы про Ольгу Синицыну? Не слушайте никого. Суеверия и предрассудки. Она идёт на поправку. Память, конечно, пострадала. Ещё бы, такое потрясение. Я хоть и не психиатр, но, думаю, там всё в клочья. Ничего, восстановится постепенно, обрывки памяти срастутся, как и её кости.
Через час Тоня зашла в палату к Синицыной. Раньше не отпускали дела, хоть любопытство и уговаривало всё бросить и бежать, чтобы взглянуть, чего там так боится Валентина.
В палате всё тихо, но пациентка не спит. Она глядит в потолок почти не мигая. Ясно, что переломы и гипс не дадут ей вскочить и напугать медсестру, как в фильме ужасов.
Заметив Антонину, женщина только чуть повернула к ней лицо и посмотрела в упор.
- Volo bibere (Я хочу пить, лат.), - произнесла она, едва шевеля губами.
- Что простите? - переспросила медсестра.
- Sitio. Da mihi aliquid aquae(Я хочу пить. Дайте мне воды, лат.)! - произнесла пациентка так уверенно, словно говорила на этом непонятном языке всегда.
- Акваи? Аква – вроде бы вода? Вы хотите пить? Ну, да, у вас вон как губы пересохли. Минуточку, я сейчас вас напою.
И в этот момент до Тони дошло… Это же латынь. Женщина говорит на латыни. Значит, про это шептались медсёстры, а она подумала, что фильм какой-то обсуждали.
Напоив женщину из ложечки, Тоня вышла в коридор.
- Пациентка обычная, русская, но почему латынь? – удивлённо произнесла медсестра.
- Это вы не слышали её, когда она пришла в себя. Сейчас говорит медленно и немного, а тогда сгоряча выдавала такие монологи, что любой фильм ужасов легко могла бы озвучивать. Перепугала весь персонал. За мной сестрички прибежали тогда аж втроём.
- Кирилл Андреевич, вы сейчас к ней?
- К ней. Разве моё любопытство хуже вашего? С утра не успел зайти. Значит, всё ещё латынь?
- Да. Она просила попить. Я дала.
- Вы её понимаете? - удивился зав. отделением.
- Что вы! Я просто слово «аква» услышала, его даже дети знают. Остальное нет, конечно же.
- Испугались?
- Немного. А правду девчонки говорили, что её муж хотел экзорциста привести?
- Да. Он боится её домой забирать. Похоже, когда она поправится, он подаст на развод.
Мне стало немного жаль пациентку, вот она «любовь», чуть заговори на латыни, тут же и экзорцист, и развод, хорошо хоть не попытался сжечь на костре.
По больнице уже вовсю носились слухи, что странная пациентка-ведьма, и что после её появления начала твориться разная чертовщина, исчезать вещи, шалить электроприборы, у главврача сломалась машина, а красавицу Валентину бросил ухажёр, который уже сделал ей предложение.
В палату к Ольге, в основном, только я и ходила, остальные старались избегать такой возможности.
Хорошо, что лечение, хоть и не сразу, но дало результаты. Синицына, наконец-то, заговорила, как все смертные, не на древнем языке, а на самом обычном русском, при этом даже вспомнить, что так легко общалась с нами на латыни она не смогла.
- Не может быть. Я латынь учила давным-давно в пединституте, самый мой нелюбимый предмет был, - удивлялась она.
Забирала Ольгу из больницы её мать. Муж так и не решился, говорили, подал всё-таки на развод.
- Память человека – штука до конца неизученная, - объяснял нам зав. отделением, когда Синицыну выписали, - вон какие штуки творит. Хорошо, что всё обошлось.
- Кирилл Андреевич, а вдруг у неё в роду и правда были ведьмы? - поинтересовалась Валентина. – Как же свет, вещи пациентов…?
- Вещи таскал цыганёнок, который приходил со своей тёткой к матери, она у нас в четырнадцатой палате лежала, помните? С этим мы уже разобрались. Про свет могу сказать одно, проводку менять нужно, а вам, Валечка, меньше популярные журналы с глупой мистикой читать.
Я только улыбалась, слушая все нелепости, которые люди говорили про выписанную пациентку. Хорошая она женщина оказалась.
Но кое о чём я промолчала, чтобы не будоражить воображение коллег.
После общения с Ольгой Синицыной, нашлись мои потерянные вещи (некоторые я не могла отыскать годами), все кто хоть когда-то одалживал у меня деньги (даже те, о ком я давно позабыла), вернули их почти одновременно, к тому же я выиграла триста тысяч в лотерею.
А самое главное, через месяц, после того как Ольгу выписали, я познакомилась с замечательным парнем, с моим милым Васенькой, и скоро у нас свадьба.
© Лана Лэнц