Гроб

В восемь утра меня разбудил звонок из Москвы.
— Мне везут гроб! — заорал в трубку бывший муж. — А я категорически против, чтобы у меня дома хранились гробы!
Я поморгала, пытаясь проснуться и поставить в один ассоциативный ряд бывшего мужа и гроб. Почти удалось, но на всякий случай я уточнила:
— О чем ты?!
— Ты что, не знаешь, наш киношкольник снимает фильм! И вчера заказал по интернету гроб с доставкой на дом!
— А, да, я читала его сценарий про сторожа на Ваганьковском.
— Я одного не пойму, — кипятился бывший, — а если он напишет про расчлененку, то труп домой притащит?! Объясни этому пятнадцатилетнему остолопу, что достаточно создать иллюзию похорон!
Я вздохнула и набрала сыну.
— Послушай, дорогой, а можно обойтись без гроба? Папа нервничает!
— Нельзя! — буркнул будущий великий сценарист и режиссер. — Это мой главный реквизит!
— Ну и пусть его сразу везут туда, где будут съемки!
— Нет! Снимать будем у одноклассника на даче. Это 50 километров от МКАД, и туда не доставляют. Да и потом на даче живет его бабушка. Она не обрадуется реквизиту.
Я на секунду представила картину, как курьерская служба выгружает на участок ничего не подозревающей бабушке гроб с кистями и просит расписаться в получении товара.
— Слушай, ну папа тоже не радуется. Даже больше — он категорически против.
— Передай ему, что это моя комната и я могу хранить в ней все, что угодно, если это не возбраняется законом! — отрезал творец и положил трубку.
Я вздохнула, размышляя, что родителям, например, братьев Коэнов тоже, наверняка, было нелегко, но они терпели и в конце концов были вознаграждены за терпение.
Сын-подросток — это всегда нагрузка на психику родителей, а сын-подросток-киношкольник — это двойная нагрузка. Я-то думала, что киношкола с ее строгими требованиями и плотным расписанием обратит мальчика в высокоорганизованную единицу. Но оказалось, что творческая атмосфера еще больше развращает. А самое главное, приводит ум в состояние опасного свободомыслия, разрывая социальные шаблоны в клочья.
Последующие несколько часов я, будучи в Черногории, выступала третейским судьей между двумя воюющими сторонами, сидящими в Москве в разных комнатах в ожидании доставки гроба. Стороны никак не могли прийти к мировому соглашению. Особенно возмущался истец, не желающий плохой энергетики в доме. Я пыталась что-то придумать, пока гроб колесил по улицам Москвы и с каждой минутой становился все ближе и ближе к месту назначения.
И тут я вспомнила про свою маму! Мама, как человек искусства, могла войти в положение.
После моей длинной тирады в трубке повисла драматическая пауза, которой позавидовала бы даже Джулия Ламберт. А может, мама набирала воздух в легкие — так обычно зловеще замолкают упавшие дети перед тем, как издать оглушительный вопль.
— Господи Иисусе! Ты с дуба, что ли, рухнула?! — выпалила, наконец, в трубку мама. — У меня послезавтра день рождения, какой еще гроб?!
(Ох! Про день рождения-то я совсем забыла!)
— Придут гости — Ниночка, Чоба, мои друзья из Сретенского монастыря, а у меня гроб посреди квартиры! Вы там в своем уме, режиссеры?!
— Ну я думала, вдруг ты выручишь… Всего-то на три-четыре денька!
— Еще и бабушка приезжает из Новокузнецка! Ей уже 85, и она не поймет шутки! А Павлика так просто кондрашка хватит! Мне его потом в ваш гроб класть?!
— А может его куда-то спрятать? В смысле не Павлика, а гроб. В шкаф он не поместится?
— Святые отцы, да ты совсем плоха! Куда ж мне его прятать?! Можно, конечно, было бы поставить на лестничную клетку, но тогда он упрется в квартиру соседям и перекроет им выход.
— А если перевернуть, накрыть скатертью и сервировать на нем закуски для гостей? Очень эффектно!
— Давай обойдемся без эффектов!
— Ну а как же старцы, которые держали дома гробы, чтобы помнить о смерти? — в отчаянии предъявила я свой последний козырь.
— Спасибо, дорогая, что напоминаешь о моем возрасте! Но мне пока далеко до старцев во всех отношениях!
Тут я подумала, что надо бы зайти с другой стороны и предложить маме разыграть небольшую юмористическую сценку — лечь в гроб и ждать гостей, а когда они войдут, медленно подняться и поприветствовать их замогильным голосом. Это выглядело бы оригинально и добавило бы празднику веселого настроя. Но я промолчала, решив, что, скорее всего, она не вдохновится идеей. Попрощавшись с мамой, я в расстроенных чувствах набрала сыну, даже не зная, что ему сказать. Но говорить ничего не пришлось. Трубку схватил бывший муж:
— Ты только послушай, что он несет! Хочет везти гроб в метро, а потом на электричке! 50-килограммовый гроб! Да его в психушку упекут! Образумь дурака!
— А я все равно повезу! — проорал где-то фоном сын. — Вы меня не остановите! На пути к славе всегда преграды, но я их не боюсь!
— Слава, ***! Слава! — провыл в трубку муж, словно взывая к неведомому Славе. — Это же идиотизм высшей пробы!
— Слушай, а может, ты отвезешь гроб на своей машине? — жалостливым голосом спросила я.
— На моей машине?! Ну если только примотать его к крыше! Пусть теща везет — у нее джип!
Я снова набрала маме, которая долго не хотела брать трубку, но после десятого настойчивого звонка сдалась.
— По нашей узкой лестнице его даже не поднять, — мрачно сказала мама, не дав мне проронить ни слова. — И когда я помру — а с такими детьми я точно долго не протяну, — вы меня понесете вниз на носилках.
— Да погоди ты! У меня идея. Тебе всего лишь надо отвезти гроб на своей машине за МКАД. Она у тебя большая, и гроб как раз поместится, если разложить переднее сиденье. А за городом просто выгрузишь его людям на участок и все!
— И все?! Слушай, я понимаю, искусство и так далее, но идите вы на фиг со своим гробом! — рявкнула мама и бросила трубку.
Учитывая, что мама со своим зрением минус три ездит за рулем без очков, все время натыкаясь на столбики и оградки, поворачивая вечно не в ту сторону, путаясь в переулках, нарушая правила дорожного движения и привлекая живейшее внимание сотрудников ГИБДД, поездка с гробом могла бы превратиться в настоящее комедийное шоу. Гвоздем программы стала бы сценка с гаишниками, которые наверняка бы сцапали ее с гробом за пересечением двойной сплошной где-нибудь посреди Садового кольца. В таких сценках мамин актерский талант раскрывался по-настоящему: она одновременно и рыдала, и хохотала, и флиртовала, и взывала к Николушке Чудотворцу. Гаишники обычно впадали в изумленное оцепенение и отпускали ее с миром.
Мне даже жаль, что мама не поехала.
Но тем не менее спасла тупиковую ситуацию с гробом именно она, действительно оказавшись человеком искусства и самым надежным парнем из нашего двора. В тот же день мама отправилась в «Леруа Мерлен», купила коробки и краски и убедила великого сценариста и режиссера, что самостоятельно склеить реквизит — это круто и так поступают только настоящие киношники.
Самодельный гроб удался — любо-дорого посмотреть! Упрямый подросток и бывший муж были довольны. Я, конечно же, тоже. Первая фраза, которой встретила меня мама, когда я прилетела в Москву и ввалилась к ней в дом, звучала так:
«А сынок-то у тебя вымахал будь здоров — гроб на метр семьдесят уже маловат, да и ласты сорок пятого размера из него торчат».
Короче, у меня удивительные родственники. Они — настоящая находка для писателя. Да не оскудеет их дающая рука. Да не отсохнет моя рука, едва успевающая за ними записывать.
Автор: Лера Тихонова