Двое на крыше...

| Кира Ташкина
Над городскою тишиной и оконными огоньками восседают двое. Юноша и девушка со сложенными крыльями. Им весело наблюдать за «мелкими машинами» под ногами и «точками», что с зонтами бегут в противоположные стороны. А они сидят на крыше... Не сказать, что самой высокой, но и не самой низкой. Она с левого края, а Он прямо перед собой. Но иногда и на нее смотри. Наблюдает, как в ее волосах играется ветер, словно кот с клубком ниток. Это забавно! Он знает: она улыбается сейчас и, как обычно, размахивает ногами в своих безумно голубых кедах, они Ему нравятся. Эти кеды подчеркивают, какая же Она другая, не такая серая, как те, что каждый день мимо него... Скучные, занятые и безупречно правильные, чистые и знающие, кому как жить, как умирать... А Она... Она никогда ему не скажет об этом, ей плевать, у Нее свои миры, свои переплеты и полеты... Каждый вечер, расправляя крылья, Она прилетает к Нему, чтобы вот так вот молча просидеть на крыше до утра, рассматривая огоньки окон напротив, фонарей внизу и фар машин, что спешат по своим значительным и незначительным делам...
– Прохладно сегодня! – тихо произнесет Она, не поворачивая головы.
– Да, – протянет Он с легкой улыбкой.
Она знает: Он сейчас грустит и смотрит не на огоньки, а в темноту. Он думает, как одиноко – и в то же время нет – Ему с Ней. А Ей просто хорошо молчать. С кем поговорить, найдется всегда, а вот найти того, с кем можно просто помолчать, – это дело хлопотное, практически неосуществимое. Ей же повезло!
В один очень серый день, когда солнце вроде здесь, а вроде и совсем-совсем далеко, там, где собираются древние духи, обсудить свои Высшие дела. Она летала над Городом, расправив свои яркие и рыжевато-черные крылья. В очередной раз в поисках кого-то интересного и совсем-совсем Другого. Не такого, как те, что вечно пересказывают и перевирают сплетни, те, что, порицая других, не смотрят на себя и свои поступки... Она пролетела тогда много! Когда ночь стала накидывать на Город свою темную вуаль, она поняла, что крылья устали и молили об отдыхе. Поблизости лишь высокие дома, и Она присела на вот эту не высокую и не низкую крышу одного из похожих на все остальные дома. Бело-серого, с пластиковыми окнами и черными балконами. Как еще люди не путаются, подумала Она. Но надо признать, что здесь, с этой крыши, все казалось красивым! Таким мирным, тихим и уютным. Теплым, будто каждый вечер кто-то приходил и оставлял немного тепла этому месту, этому Городу...
– Ты кто? Что делаешь на моей крыше? – раздался за спиной недовольный юношеский голос. Она обернулась, а это был Он! Худой парень, с растрепанными волосами цвета воронова крыла и в древней куртке, которая уже давно открыла тоннели для прогулок ветра по его бело-серой футболке. Ей понравились Его глаза, что синее всего синего в этом мире, такие яркие и глубокие! Таких Она еще не видела!
– А ты что, ее купил? – поинтересовалась Она. Если так, то не в ее правилах занимать частную собственность.
– Нет, но я украл ключи у дворника! – Ему казалось, что уже один этот факт давал ему право на пользование крышей. Он любил бывать здесь один. Здесь Его убежище. Его спасение... С этой высоты казалось, будто все его проблемы и страхи оставили его, ушли вместе с этим днем и с прочими такими же... Их было много! Начиная с самого Его рождения...
Каждый день, с самого утра, в доме начинался скандал, битье посуды и взаимные обвинения. Он сбегал. Раньше на улицу, а потом... Потом пьянчужка-дворник обронил ключи, а Он их подобрал, и вот теперь Его убежище – крыша. Здесь не было криков, не было звона, и никто не упрекал его в том, что он снова порвал куртку или джинсы. Не остановил отца, когда тот отправился в гараж…
На крыше было тихо, и казалось, что весь мир спокоен и добр по отношению к нему. Так и было, но сегодня в его тихий мир кто-то вторгся... Какая-то крылатая девчонка нарушает Его покой!
– Так что улетай! Это моя крыша!
– А вот и не полечу! – уперлась Она: чего это он Ее прогоняет? Мало того, что он даже не представился и не поздоровался, так еще и крышу себе присвоил, не имея на это никаких прав! Только ворованные ключи, и то откуда Ей знать, как они ему достались? Может, он дворника по голове ударил и забрал у него не только ключи, но и там... метлу, например? Очень уж он на колдуна похож! – Крыша не твоя, значит, я остаться могу!
– А я хочу один побыть! – возражал Он. – Мне здесь одному хорошо! Здесь тихо, спокойно, в отличие от... – он осекся и, грустно вздохнув, присел на край крыши.
– От чего? От чего в отличие? – полюбопытствовала она, ощущая подступающее чувство сопереживания.
– От дома… – Он задумчиво посмотрел на небо. Ему чудилось, что только там, в этой бесконечной темной неизвестности, Он когда-нибудь обретет покой, а пока... Пока он лишь мечтает взмыть в небеса и сбросить все эти кошмары из-за стены со своих хрупких плеч и больше никогда не возвращаться сюда… хотя, возможно, на крышу он бы вернулся. Посидеть на краю и ощутить тишину и мир, слушать ровное дыхание вечернего Города, а не крики и оскорбления... Ощутить хоть что-то приятное. – А крылья... Это хорошо?
– Это прекрасно! – воодушевленно воскликнула Она. – Это свобода! Это захватывающе!
– Я бы тоже хотел иметь крылья! – мечтательно протянул Он. – А их можно вырастить?
– Конечно! Нужно только очень-очень верить в чудеса! – широко улыбнулась Она. Внезапно и Он улыбнулся в ответ. Он одарил ее частичкой своего тепла и света, который сохранил, несмотря ни на что. Она поняла, что нашла того, кого и искала. Того, с кем можно поделить молчание пополам!
– Хорошо, я буду очень стараться! – Он посмотрел на Город. Сегодня он необычно улыбчив и добр. Он ощущал, как будто огромные руки обняли Его, а Город шептал на ухо, тихо и загадочно:
– Ты же искал друга! Я привел тебе Ее!
– Спасибо! – отвечал Он ему также тихо, а потом обратился к Ней: – Ты можешь остаться, только давай помолчим!
– Я согласна! – радостно улыбнулась Она. Счастье готово было извергнуться из Ее души и затопить своей лавой весь Город...
Каждый вечер и ночь над Городом восседают на крыше Они. Возможно, когда-нибудь Он и Она вместе воспарят к небесам, ощущая восторг и свободу от всего, что держит других, там... Там, внизу, превращая их в «мелкие точки» с зонтами, спешащие в разные стороны...