Та, которая слышала смерть

Автор: Cheshirika
Она с детства не выносила звон колокольчиков, но почему — вспомнить не могла. После той травмы она вообще многое вспомнить не могла. Хотя где то в закоулках своей памяти она находила клочки воспоминаний: о том, что ее звали Вероникой, и что она ненавидит колокольчики. Те маленькие писклявые колокольчики, которые обычно вешают на дверях магазинов. Каких именно магазинов — она не знала, и это ее расстраивало. Вот уж что она знала наверняка, так это где она сейчас находится.
Больница. Об этом не давали забыть. Бледно-голубые стены, скрипящие койки, бесконечный визгливый щебет соседки по палате. Слишком звонкий, слишком невыносимый. Все пыталась выяснить, каково это — ничего не помнить. Эта соседка почти никогда не замолкала, а если это и случалось, тогда она начинала печально вздыхать и, покачивая головой, грустно-грустно смотреть на «несчастную беспамятную». Лучше бы уж говорила.
Больница. Она ей опостылела. Этот непроходящий смрад спирта, лекарств, болезни. Вероника задыхалась от этой вони. Желтуха, пневмония... Невыносимо было слышать все эти слова, но они звучали отовсюду.
Около двух часов ночи Вероника встала с кровати. Вязкая тишина наполняла здание, она проглотила даже скрип больничной койки. Вероника вышла в коридор, спустилась по лестнице на первый этаж. Почему то ее не удивили пустующие коридоры, лестницы и холл. Ни медсестры, ни врачи, ни пациенты не попались ей на пути. Даже кабинка охранника пустовала.
Вероника остановилась у входной двери. Один шаг и она свободна от этого больничного кошмара. Она повернула ручку — дверь открылась с легким скрипом. Вероника сделала шаг и осмотрелась. Узкая дорожка, покрытая гравием, вела к металлической калитке, а вдоль всей ограды лежала широкая асфальтированная дорога, освещенная редкими фонарями, а за ней теснились маленькие домики.
Небо было ясным, с россыпью мелких звезд, но луны Вероника не увидела. От ветра ее прикрывала лишь тонкая ткань больничной пижамы, но несмотря на покрывшиеся гусиной кожей лодыжки, Вероника спустилась с крыльца, прошла по дорожке и вышла через калитку. Теперь она могла идти куда ей вздумается. Но тут ее взгляд упал на что-то черное, лежащее на дороге. Вероника подошла ближе. Кот. Кто-то сбил кота. Черная, лоснящаяся, явно ухоженная шерсть. Он лежал на боку. Лапы и хвост были вытянуты. Можно было бы сказать, что он спит. Но под головой чернела лужица крови. Да еще и развороченная, видимо от удара, челюсть растянулась словно в ухмылке. Стеклянные зеленые глаза на мгновение отразили лицо Вероники. И в этот момент она услышала. Колокольчики. Тихий перезвон словно окружил ее. Наверняка это ветер, колокольчики же висят на дверях магазинов. Магазины, магазины, а это просто ветер — носилось в голове Вероники. Но, будто в доказательство обратного, ветер внезапно стих. А звон стал громче. Вероника стояла и не могла пошевелиться от ужаса. А этот ненавистный звон все нарастал. Он разносился по всей округе, звенел, дребезжал, бренчал оглушающе и невыносимо. Вероника закричала, но сама не услышала своего крика. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание, но в этот миг все смолкло. Все ее тело дрожало. Она опустила голову и ее взгляд снова приковал к себе черный кот.
Просто маленький трупик. Тельце лежало все в той же позе, но глаза... Они были закрыты. Всхлип застрял в горле Вероники. Она не могла оторвать взгляд от черной шерсти. Кончик хвоста дернулся. Глаза медленно открылись. Лапы зашевелились. Окоченевшее уже тело медленно стало подниматься, покачиваясь и шатаясь. Примятое с одного бока, на котором лежало, тельце стояло, раскачиваясь вперед-назад. Голова медленно повернулась и остановилась стеклянными глазами на Веронике. Развороченная челюсть с оголенными в ухмылке зубами чуть приоткрылась. Из пасти на подбородок стекло несколько капель крови и упало на асфальт. Тело, не отворачивая головы от Вероники, шатаясь на негнущихся ногах, развернулось и пошло вдоль по асфальтированной дороге.
Вероника очнулась на своей койке в палате. Как она здесь оказалась? Наверняка это был сон, просто сон. Все это не могло произойти на самом деле. Ее голова раскалывалась на куски. Вероника попыталась сесть, но в глазах потемнело. Хорошо хоть не было слышно навязчивого звонкого щебета соседки, да и ее видно не было. И тут в голове Вероники как будто что-то лопнуло. Колокольчики! Она их точно слышала. Не бывает таких реалистичных снов. Но это не могло быть реальностью, трупы просто так не оживают. Может он был жив? Может просто потерял сознание, ведь так бывает. Но те глаза... стеклянные, холодные глаза... Нет. Он был мертв. О Господи! Ее голова просто разрывалась! Словно внутри нее ухмыляющийся клоун надувал огромный воздушный шарик. Только шарик этот был свинцовым. И целью этого клоуна было разорвать ее голову огромным свинцовым воздушным шаром. Что поделать, публика ждет.
И тут вдруг перед глазами возникла картинка. Ряды домов, красивые деревенские домики с яркими крышами, зеленые деревья, зеленая трава, яркое голубое небо и греющее желтое, как яичница, солнце. Она, Вероника, знала это место. Там прошло ее детство. А в тот день она долго играла в саду. Ей тогда было лет пять. Да, тот самый сад. И большая-большая яблоня. Бабушка говорила, что на ней свили гнездо какие-то птицы. А в тот день она шла мимо дерева и вдруг увидела птицу. Она лежала под деревом. Крыло было выгнуто как то неправильно. Мимо пробежали какие то мальчишки и Вероника услышала, как один из них прокричал, что это он сбил птицу. Они веселились. А перед Вероникой лежала неподвижная птица с выгнутым крылом. Руки сами потянулись к покрытому перьями тельцу и приподняли над землей. Птичка была еще теплой и податливой, но сердце не билось, и не было видно даже намека на дыхание. Маленькая девочка впервые увидела настоящую смерть и не могла ее понять. Она держала птицу и пыталась осознать: как это может быть, разве она больше не полетит, разве больше не будет чирикать по утрам? Она держала птицу, и чувствовала, как та остывает и коченеет. И тогда она впервые услышала колокольчики. Сначала она решила, что какая-то новая игрушка соседнего мальчишки, но оглянувшись увидела лишь пустую улицу. Тогда она попыталась понять, откуда идет звук — может телевизор или радио? Но звук шел словно отовсюду. Маленькие звонкие колокольчики вокруг нее, и этот звон становился все громче, громче. Маленькая Вероника дрожала от страха, ужаса, но не могла шевельнуться, и лишь прижимала к себе маленькое холодное тельце мертвой птицы. И вдруг колокольчики затихли. Резко и внезапно. Вероника оглянулась и вдруг почувствовала, как в руках что-то шевельнулось. Она убрала из от груди и взглянула на птицу. Она была холодной. Сердце не билось. Но голова была поднята, а черные немигающие бусинки глаз смотрели в упор. Крылья затрепетали, сломанное крыло дернулось пару раз в попытке выпрямиться, но загнулось еще неестественнее. Птица тяжело взмахнула крыльями, подпрыгнула, снова взмахнула и упала на землю, подвернув лапу и с противным хрустом сломав шею. Вероника не могла оторваться и с отвращением наблюдала за попытками птицы взлететь. Тут она снова поднялась, замахала крыльями чаще. Черный глаз на свернутой набок голове не отрывался от Вероники. Сломанная часть крыла болталась на остатке кости, но птица махала ими все чаще и вдруг оторвалась от земли. Пару раз дернувшись, она все же набрала высоту и полетела куда-то сторону леса, припадая на обломок крыла. Вероника закричала и побежала в дом.
Это был первый раз, когда она услышала колокольчики. Вероника открыла глаза и увидела голубые больничные стены. По щекам катились слезы, а руки дрожали. Она начала вспоминать. Это было правдой. Сначала колокольчики, а потом оживали мертвецы. И все это происходило рядом с ней. Они уходили. Почти всегда уходили. Но они всегда возвращались ей в ее снах. Домашние любимцы, бродячие собаки. Всегда холодные трупы и всегда колокольчики. А потом трупы уходили, шатаясь и качаясь. Она не хотела этого, ее никто не спрашивал. Она ходила и к психологам, и к целителям, и в церковь. Ей нигде не верили. Ей никто не верил.
Это случилось в самый кошмарный день ее жизни. Далеко не впервые, но впервые именно так. Из деревни позвонила соседка и сообщила ужасную новость — ее бабушка умерла. Надо было приехать и организовать похороны. Они поехали в тот же день, она и ее родители. В деревне родители занялись организацией похорон, а Вероника оставалась в доме. В том же доме, где в другой комнате лежала Она. Во всем соблюдающая традиции соседка положила Ее на стол и родителям Вероники повелела хоронить на третий день, не раньше. И Вероника оставалась в доме, наедине с Ней. Она не знала, как можно было Ее назвать. Бабушка? Бабушка была всегда активной и улыбалась. Ничего общего с бледным холодным телом. Но и телом Ее назвать тоже язык не поворачивался. Поэтому Вероника и остановилась на неопределенном «Она». И ей было плохо и тяжело делить дом с Ней, лежащей на столе. А родители все разъезжали по разнообразным местам, решая всевозможные вопросы. Той ночью родители задержались в ближайшем городе и остановились в маленьком отеле. Вероника осталась одна. Ночью резко похолодало. Она проснулась от холода. Открыла глаза и вдруг замерла. Вдалеке слышался слишком уж знакомый перезвон. Но он не нарастал и почти сразу же затих. «Показалось, видимо слишком волнуюсь», - решила Вероника. Она замерзла, а единственное одеяло лежало в другой комнате. Вероника зашла туда, включила свет и стараясь не смотреть на стол, быстро схватила одеяло и уже направилась к двери. Но тут что-то заставило ее остановиться. У Нее были открыты глаза. И эти глаза смотрели на Веронику. Прямо в ее собственные глаза. Вероника замерла и не могла шевельнуться. Но Она больше не шевелилась. И никакого звона. Нет, это просто случайность, должно быть объяснение. Голова ведь могла быть повернута, Вероника никогда не приглядывалась к Ней. И глаза могли быть открыты. Надо их просто закрыть. Двумя пальцами, ничего не случится. Вероника сглотнула, протянула руку и едва касаясь пальцами век осторожно их опустила. Тишина немного успокоила Веронику и та, выключив свет и закрыв дверь, села на свою кровать. Слишком много потрясений для пятнадцатилетней девочки. Вероника приложила руку к груди и почувствовала частое и неровное биение своего сердца. С тех пор, как появились колокольчики, Вероника часто прислушивалась к биению в своей груди. Это было для нее самым большим доказательством ее собственной жизни. Вот и сейчас она сидела на кровати и считала удары. Раз... два... три... семь... четырнадцать... Вероника вздохнула и легла в постель, укрывшись одеялом. Мягкая тишина убаюкивала ее и вскоре девочка закрыла глаза и уснула. На следующее утро ее разбудил шум и нескончаемый разговор бесконечных голосов. Вокруг дома собралась вся деревня, это был день похорон. Вероника плохо запомнила все эти детали бесконечной беготни. Она сидела в сторонке и молчала. Она боялась смотреть на Нее, боялась вновь увидеть Ее глаза. Но день проходил на удивление тихо, никакого звона. Только уже на кладбище зазвонили колокола на небольшой местной церквушке. Гроб был закрыт и его уже собирались опускать. Вероника с грустью слушала звон колоколов, но вдруг заметила, что звук стал выше. Она удивленно подняла голову на церковную колокольню и с ужасом увидела давно уже замершие колокола. А звон все нарастал. Как и всегда, бряцанье осточертевшего металла разрывало барабанные перепонки Вероники. Она зажала уши ладонями и зажмурила глаза, не смотря на удивленные взгляды, направленные на нее. И тут все вокруг затихло, неожиданно, как и всегда. Вероника испуганно уставилась на крышку гроба. Она отлично знала, что значит эта напряженная тишина. Но к ее счастью гроб начали опускать. Вероника приблизилась к яме. Замерла. И тут скорее почувствовала, чем услышала. В крышку гроба нечто стукнуло изнутри. Еще раз. И еще. Гроб опустили на дно и стали забрасывать землей. И тут стук стал настойчивее. Все громче и громче. Вероника боялась, что кто-нибудь это услышит и с трепещущим сердцем ждала, когда же землей забросают всю эту яму. Она мечтала, чтобы это нечто было погребено под землей. Люди никогда не оживали раньше рядом с Вероникой и она не знала, чем это обернется. Она стояла и молилась, чтобы все это скорее закончилось. И вот на могилке возвысился аккуратный холмик, все родные и близкие положили цветочки и пошли в дом поминать усопшую. Только Вероника осталась стоять возле могилы. Ей все еще слышался этот настойчивый стук в гробу и казалось, что вот-вот из земли покажется бледная ссохшаяся рука. Вероника очнулась, когда церковные колокола забили к вечерней службе. Она вздрогнула, оглянулась вокруг и опустив голову поплелась домой.
Соседняя койка скрипнула. Соседка по палате улеглась после длительной прогулки по больничным коридорам и защебетала, выкладывая последние сплетни из соседних палат. Вероника стиснула виски руками, останавливая поток воспоминаний. Уж лучше бы амнезия была неизлечимой. Она легла на койку и уставилась в потолок, прокручивая в голове последние события и сравнивая их с новообретенными воспоминаниями. Вероника сама не заметила, как заснула. Ей снились шагающие колонны котов, ритм которым отбивали темные фигуры на крышках гробов.
Вероника в ужасе очнулась и вдруг увидела совершенно другую комнату. Стены - ослепительно белые, яркий свет со всех сторон резал глаза. Вероника зажмурилась и попыталась прикрыть лицо рукой, но почему то не могла оторвать ее от того, на чем лежала. Отовсюду слышались взволнованные голоса, среди которых Вероника с трудом разбирала отдельные фразы. «Она очнулась...срочно введите наркоз...сердце...может не выдержать...ночью...остановилось...мы можем ее потерять...осторожнее, половину нормы...быстрее...» Голоса затихали, голова кружилась. Вероника хваталась за остатки сознания, но они рушились, и она падала в черную бездну. Последнее, что она услышала — это нарастающий звон тысяч колокольчиков вокруг нее.
Вероника открыла глаза. Стены снова белые, это явно не ее палата. Она медленно села и осмотрелась. Вокруг нее стояло несколько каталок, на них что-то лежало, но все они были накрыты белыми простынями. Воспоминания последних событий постепенно возвращались. Интересно, что это могло быть. И снова эти колокольчики. Значит опять что-то ожило. Вероника взволнованно оглянулась в поисках шатающегося мертвеца, но ничего не увидела и решила, что ей показалось. Она сидела на каталке, такой же, как и все вокруг, на ней была больничная ночнушка. Она взглянула на пол и увидела упавшую белую простыню. Взгляд упал на неприкрытые ночнушкой ноги. Странно. Они были такие мертвенно бледные, почти синие. Она взглянула на руки, они были такими же. Все это очень странно. Вероника медленно слезла с каталки. Ноги были словно ватными, ее качало из стороны в сторону. Вероника шатаясь дошла до двери. Но вдруг ужасная догадка словно молнией пронзила ее разум. Вероника прижала руку к груди. Все в порядке, надо просто успокоиться. Надо услышать сердце и все будет хорошо. Рука задрожала. Надо прижать сильнее. Сейчас. Сейчас. Тишина... Вероника убрала руку от груди, открыла дверь морга и шатаясь на еле гнущихся ногах пошла по пустынному коридору.
Cheshirika