Предыдущая публикация
Зови меня Ворон часть 2
Галина Зырянова
Глава 2.
По тропе, в сопровождении птицы, которая, то улетала вперед, то возвращалась, с криком сделав круг над головой и убедившись, что я не свернул с пути, улетала вновь вперед, я двигался неизвестно куда. Мне неизвестно, но птичка точно знала, куда мне идти. Помня предостережение старика, с тропы я не пытался свернуть. После примерно часа пути, мне до смерти надоели ее крики и мелькание.
- Тебе не надоело носиться? Села бы где-нибудь и помолчала, никуда я с тропы не сверну, - заворчал, сам не знаю зачем, не поймет же меня птица. Наверное это совпадение, Цвик просто устал и попытался пристроится на моем плече. Когти ободрали кожу, даже через джемпер и рубашку, прежде чем мне удалось его сбросить. Пришлось надеть куртку, следующей попытки я просто не выдержу, плечо и так саднило. Ох, и тяжелой оказалась эта птичка, вновь взгромоздившаяся на плечо, да еще головой вертит, в любой момент может в глаз клювом попасть, и пахло от нее отвратительно, хорошо хоть орать перестала. Скорее бы уж придти в Обитель. Становилось все жарче, я уже запарился в зимних сапогах и куртке. Наконец, впереди, в просветах между деревьев замелькало большое темно-серое каменное строение, по-видимому, это и есть пресловутая Обитель.
Ничего себе, Обитель! Больше похожа на средневековый замок с башнями и башенками, занимающая площадь не менее десяти гектаров, только что не обнесенная рвом, по этой же причине и без подъемного моста. Здание было сложено из крупных каменных блоков, высокое, с множеством пристроек, обнесенное высокой каменной же стеной с оббитыми металлическими листами внушительными воротами, в которые свободно пройдет КамАЗ. Вероятно, в прежние времена Обитель была все-таки замком. Высокие стены наводили на эту мысль, только вот никаких вооруженных стражников на стенах не наблюдалось. Выйдя на дорогу, я остановился, метрах в пятидесяти от ворот, любуясь строгой и органичной архитектурой Обители. Цвику это не понравилось, он заорал прямо в ухо и сжал когти, которые почувствовались даже сквозь куртку. Пришлось поторопиться.
Наверное, меня все же заметили, из узенькой калитки в воротах, выглянул паренек в бесформенном сером одеянии до пят, подпоясанном кожаным ремешком. Похоже на рясу, но с широкими рукавами и без каких либо украшений. Увидев птицу, распахнул калитку. Цвик, дождавшись, когда я вплотную подойду к калитке, резко взмыл, напоследок еще раз царапнув мне плечо, сделав над головою круг, исчез в голубом небе.
- Следуй за мной, - с глубокомысленным видом изрек паренек и, не оборачиваясь, двинулся вглубь обширного двора, выложенного каменными плитами. Калитка за спиной с грохотом закрылась, оставив неприятный осадок на душе, как будто отсекла от меня прошлую жизнь. Тьфу, какие глупые и неуместные мысли лезут в голову. Сейчас поговорю с нормальными людьми и выясню, как вернуться. А люди здесь были, сновали по двору, занимаясь своими делами, и не только мужчины, но и женщины, в длинных до пят однотонных юбках, пёстрых блузах и повязанных под подбородком, по-деревенски, разноцветных платках. Не похоже это на монастырь, здесь женщины и нормально одетые мужчины встречались в штанах, а не бесформенных хламидах до пят.
Провожатый тем временем пересек двор, вошел в дверь, прошел по коридору и начал спускаться по каменной лестнице. Я следовал за ним. Лестница круто уходила вниз, дневной свет исчез, она освещалась голубоватым светом круглых светильников, нечасто установленных в мелких нишах. Снова подземелье, мне это не понравилось, как бы в конце лестницы не обнаружились казематы. Парень, идущий впереди, не производил впечатления умелого бойца, слишком молодой лет шестнадцати и беззаботный, он даже ни разу не оглянулся, если возникнет угроза, с ним я вполне справлюсь, а там – вверх по лестнице и…. И что? Снова в проход?
Лестница закончилась небольшой площадкой с простой деревянной дверью. Паренек, открыв дверь, шагнул в проем. Все это молча и не оборачиваясь, как будто ему абсолютно наплевать, иду я следом, или нет. За дверью оказался небольшой холл и два коридора, расходящиеся в противоположных направлениях. В центре холла стоял простой деревянный стол с двумя такими же светильниками, как на лестнице и скамья.
- Подожди здесь, - кивнул паренек на скамью.
Пока я стягивал куртку и усаживался, паренек куда-то исчез. Прислонившись к прохладной каменной стене, я с удовольствием вытянул натруженные ноги. Эх, сейчас бы разуться, но боюсь «аромат» пропотевших ног никому не понравится. Наверное, я задремал, очнулся от того, что меня кто-то трепал за плечо, как назло именно за то, где отметился Цвик. Передо мной стоял мужчина лет сорока, чисто выбритый с нормальной стрижкой и одетый не в рясу, а в брюки без стрелок, рубашку без пуговиц с широким вырезом и кожаной жилет. Вполне приличный вид, ему бы еще очки - вылитый мастер ЖЭУ, с которым мне пришлось недавно пообщаться по поводу подтекающей батареи в моей двушке.
- Имя? - спросил мужчина, присев на табурет за стол. На столе лежала открытая книга амбарного вида. Ее здесь точно не было, наверное, с собой принес.
- Ворон, - буркнул я, потирая поцарапанное плечо. Вот сейчас возмутится и потребует паспортных данных. Но мои ожидания не оправдались. Мужчина, как старательный клерк записал имя в книгу, чем-то уж очень смахивающим на обычную шариковую ручку, только металлическую, а не пластиковую.
- Мир?
- Земля, - насмешливо произнес я. Меня все больше забавлял его серьезный вид и мои дурацкие ответы.
Клерк окинул меня внимательным взглядом, особенно задержавшись на одежде, и крикнул, обращаясь, куда-то за мою спину:
- Ученик, сообщи старейшине Петру, что прибыл человек из его мира.
Провожавший меня парень, выскочил из коридора и бросился бегом вверх по лестнице. Клерк аккуратно записал мой ответ в книгу, удовлетворенно захлопнул ее и вновь внимательно оглядел меня, на этот раз, задержав взгляд на лице.
- Ворон, ты голоден?
- Нет, - покачал я головой, меня Привратник накормил.
- Тогда отдыхай, тебя пригласят, - с этими словами, захватив под мышку книгу, клерк удалился в один из коридоров, оставив меня в одиночестве.
Узенькая и короткая скамья не располагала к отдыху, хотелось прилечь, но не на стол же. Откинувшись на стену и вытянув ноги, попытался расслабиться. Этот старейшина Петр, как сказал клерк, из моего мира, надеюсь, он мне поможет. Земляки должны друг другу помогать. В данном случае слово «земляк» приобрело абсолютный смысл. На этот раз задремать не получилось, хотя я чувствовал разбитость и усталость, но напряжение и непонятное положение, в которое я умудрился вляпаться, не давало расслабиться. Услышав шаги на лестнице, отклеился от стены. Спускался тот же самый ученик.
- Старейшина приглашает тебя в свою башню, следуй за мной. - Голос парня уже не был равнодушным, в нем явно чувствовалось любопытство, и во взгляде тоже.
По этой лестнице подниматься не пришлось, парень свернул в правый коридор. Затем были две короткие лестницы вверх, снова коридор, уже не прямой, а с поворотами и развилками, затем вновь по спиральной лестнице вверх. Здесь запросто можно заплутать. Коридоры и лестницы выгляди однообразно, каменные грубовато обработанные стены и никаких украшений, только скудное освещение тем же голубоватым светом. Наконец, ученик остановился у массивной деревянной двери. Постучав, отворил ее и пригласил войти, сам он не зашел, лишь плотно закрыл за мною дверь. Я оказался в круглом помещении, на этот раз с окнами, узкими и высокими, в которые вливался солнечный свет, значит, это уже не подземелье, вероятно помещение в башне, о которой говорил парнишка. На противоположной стене виднелась еще одна закрытая дверь. Комната не производила впечатления жилой, скорее библиотека или кабинет. Все проемы между окнами были заняты темными массивными шкафами без дверок, заполненными книгами и свитками, засунутыми в промежутки между книгами. В центре стоял массивный стол, заставленный стопками книг, заваленный свитками и исписанными листами бумаги. У стола стояли несколько стульев с резными спинками и кожаными сидениями. В кабинете не было ни души. Потоптавшись на месте, присел на один из стульев, неизвестно, сколько времени придется ждать. Похоже, здесь не любят спешки, хотя, возможно я и ошибаюсь. Со скрипом открылась вторая дверь, в комнату вошел мужчина лет пятидесяти с небольшим, в такой же рясе, как и на парнишке, меня сопровождавшем, только из более качественной тонкой ткани и темного винного цвета. Из-под забранных до локтя и заколотых рукавов выглядывали длинные рукава вполне нормальной мужской сорочки. Мужчина выглядел импозантно. На бледном лице, человека, не часто бывающего на солнце, блестели живые карие глаза. Пышная прическа густых темных с проседью волос, усы и аккуратная бородка, придавали ему вид профессора.
- Как тебя зовут сынок? – спросил он мягким проникновенным голосом.
- Ворон, - в очередной раз представился я.
- Я спрашиваю твое настоящее имя, - улыбнулся в темную с проседью бороду вошедший.
- Илья Воронов.
- А я один из старейшин этой Обители – Петр. На земле меня звали тоже так.
- И давно Вы здесь?
- Давно, я попал сюда мальчишкой, слишком был любопытен, и застрял здесь на сорок лет, наверное, здесь и похоронят, - тяжело вздохнул старейшина.
- Обратно не тянет? Ну, на Землю. Я понимаю, жилось, наверное, в то время Вам не очень, но сейчас совсем другое время.
- Почему не очень? – удивился старейшина. - Я был счастливым балбесом, какие могут быть заботы в одиннадцать лет? У меня была семья; отец, мать, дед, младшая сестра. Я скучал по ним и друзьям, даже по сестре - плаксе и ябеде. Наверное, на брюхе пополз, если бы была такая возможность. Но, для меня пути обратно не было, и сейчас нет. Моя миссия еще не исполнена. – Петр присел на стул напротив меня. – Ты-то каким образом попал в Двулунье?
- Это так планета называется?
- Не планета, мир. Этот мир, - уточнил старейшина, здесь действительно две луны, но вторая нечасто появляется на небе. Ты не хочешь рассказывать?
- Получается все, что говорил Привратник правда, и я не могу прямо сейчас вернуться на Землю? – это просто не укладывалось в голове, но старейшине я поверил сразу. Возможно, потому что он тоже с Земли.
Руки сами потянулись за сигаретой. Распечатал пачку, и даже не спросив разрешения, чиркнул зажигалкой. Старейшина кивнул на мой вопрос и достал из-за книг пепельницу, бывшую прежде панцирем черепахи.
- Прямо сейчас домой ты не попадешь, но я помогу, чем смогу. – Поставив пепельницу на стол, он вновь присел передо мной. – Расскажешь, как сюда попал?
- Да мне и рассказывать нечего, - я глубоко затянулся, отчего голова немного закружилась. Слишком давно не курил, организм уже успел отвыкнуть от наркотического действия табака. - Тоже любопытство подвело. Я бабушку похоронил и, осматривая ее дом, заглянул в подпол, а там, проход заделанный кирпичом, возомнил, что отыскал подземный ход. Стенку разбил, за ней была еще одна незаконченная камера подпола, собирался вернуться, но попал в какой-то коридор и вот я здесь. Вернуться не получилось.
- Странные бывают совпадения, - задумчиво произнес старейшина, - я тоже в подпол залез в своем доме, и там тоже была незаконченная камера подпола, отец ее расширял, а я помогал…. Воронов твоя фамилия по отцу? А мать случайно не Ниной Немцовой зовут, а бабушку не Анной?
- Да, - растерянно произнес я, - Воронова Нина Ивановна, в девичестве Немцова и баба Аня.
Старейшина вскочил, вынул из-за книг трубку и кисет. Не присаживаясь, дрожащими пальцами пытался набить трубку, но просыпав табак, с досадой бросил ее на стол.
- Дай что ли и мне папиросу.
- Это сигареты, - протянул я ему пачку и чиркнул зажигалкой.
- Значит, мать умерла…, а отец?
Вон оно как получается, старший брат матери не утонул, а таким же образом, как и я, попал сюда. Возможно, дед с бабушкой догадывались, поэтому и дыру в подполе заложили кирпичом, когда отчаялись, что сын вернется. Поэтому меня бабушка в подпол не допускала! Выходит, старейшина в чужом мире - мой дядя? Невероятно! Вот так сразу в чужом мире наткнуться на родственника? А с другой стороны, если он прошел по тому же проходу и остался здесь у этого самого прохода…. Почему бы и нет. Чего только в жизни не случается. Бывают и более невероятные совпадения.
- Дед умер десять лет назад от инсульта, а мы живем в Екатеринбурге. Бабушка отказалась к нам переезжать, все говорили, что Вы утонули.
- Екатеринбург это где? – нахмурился, по-видимому, вспоминая старейшина.
- Екатеринбург – это бывший Свердловск, в две тысячи девятом году городу вернули историческое имя.
- Понятно…. Похоже, ты и Нинка, единственные оставшиеся у меня родственники. У моих родителей больше не было детей? А у тебя есть сестры или братья? Ты женат? Дети есть?
Я отрицательно покачал головой, ошарашенный обилием вопросов и невероятной ситуацией. Старейшина, до фильтра докурив сигарету, неумело затушил ее в пепельнице, подошел ко мне и положил руку на плечо, сжав его крепкими пальцами. Я непроизвольно дернулся, но не от тяжести руки и не от неприятия столь родственного жеста. Да что же это такое, опять досталось многострадальному плечу. Там, скорее всего, просто царапины, отчего так больно?
- Ты чего? – нахмурился Петр, не веришь, что дядя нашелся? Мне и самому не верится встретить здесь племянника.
- Да нет, птичка плечо поцарапала.
- Покажи, - попросил старейшина, убирая руку.
Мне самому стало интересно, я стянул джемпер и расстегнул рубашку. На черной рубашке следов крови не рассмотреть, а вот дырки от когтей, явно просматривались. Свежеприобретенный дядя нахмурившись, рассматривал плечо. Я тоже скосил глаза. Ну да, как и ожидалось, царапины, довольно глубокие с уже подсохшей кровью, наверное, и со спины то же самое.
- Это тебя майстра подрала? С тропы, наверное, свернул, эти птички не любят непослушания.
- Эту птичку Привратник Цвиком называл, и с тропы я не сворачивал, просто птица устала, вот и устроилась на плече.
- Цвиком, он свою майстру назвал. Эти птички большая редкость. Они не просты, ох как не просты. Именно они первыми чуют идущих в Двулунье и предупреждают стражей. Считается, что они читают мысли людей и в какой-то мере понимают их. Никогда не слышал, чтобы они чужакам на плечо усаживались. Подрать или клюнуть вполне могут.
- Майстра…, я где-то читал, что это мистическая птица, наряду с Фениксом и птицей Сорон судьбу человеку могут предсказать.
- К сожалению, боги не дали им такой возможности, жаль, что майстра не говорит, а лишь приводит сюда, где боги могут показать судьбу человеку. – Старейшина тем временем, не прекращая разговор, снял с полки темную граненую бутылочку и, смочив жидкостью из неё тряпицу, пристроил на плече компресс. От него явно потянуло спиртом и ароматами трав, напомнившими запах Рижского бальзама.
- Может, полезнее было бы вовнутрь, - предложил я, сглотнув слюну.
- Да, не помешает, нам есть что отметить и кого помянуть, только пить будем не это, - отставил он сторону бутылочку, - пойдем, поужинаем.
Снова ходьба по каменным ступеням, у меня уже мышцы ног начали побаливать. Хорошо, на этот раз недалеко, всего два пролета вниз, и мы оказались в явно жилом помещении, не без претензий на роскошь. В круглую, по-видимому, мы все еще в башне, комнату сквозь темно-бордовые шторы, с вышитыми на них золотыми нитками птицами, проникал приглушенный свет. Стол, накрытый тоже бордовой скатертью, сверкал полированным металлом блюд и бокалов. По периметру комнаты расставлены мягкие кресла и диваны, оббитые такой же тканью, что и шторы. На подоконниках красовались металлические чеканные вазы с охапками белых и малиновых цветов. Незнакомый цветочный аромат разливался в воздухе. Немолодая женщина в длинной синей юбке, такой же блузе и повязанном под подбородком синем же платке, суетилась у стола, что-то поправляя и переставляя.
- Тишь, - обратился Петр к женщине, - поставь еще прибор и принеси ореховую настойку.
Разлив по металлическим, явно позолоченным стаканчикам принесенный женщиной напиток, старейшина поднял стакан.
- Помянем мою мать и твою бабушку Немцову Анну Степановну, пусть земля ее будет пухом, пусть боги будут благосклонны к ее душе.
Мы выпили, закусив ломтиками копченого окорока. Видимо здесь другие обычаи. У нас, насколько я помню, не говорят тостов на поминках, да и вилки вкупе с ножами к столу не подают. Настойка оказалась водкой, очень приличной, с привкусом орехового масла, пилась она легко, согрев пищевод и желудок.
- Вы в бога веруете? – уточнил я, слишком уж проникновенно прозвучал тост, совсем не похоже на простую присказку.
- Не в бога, в богов, - поправил меня дядя, разливая вновь водку по стаканчикам. Женщина тем временем выставляла на стол жареную птицу, обложенную овощами, мясо, обжаренное крупными кусками и пышные лепешки. Дядя, выпив уже без тоста второй стаканчик, принялся за птицу, отломив от нее приличный кусок, положил мне на тарелку, не забыл и себя. Я тоже выпил предложенный стаканчик и с удовольствием вгрызся в сочное мясо.
- Понимаю, тебе смешно подобное утверждение, я и сам на Земле не верил ни в какого бога. В мое время вера была непопулярна. Меня бы друзья засмеяли, вздумай я пойти в церковь, или перекрестится, да мне и в голову такое не могло придти. В этом мире многое не как на Земле и боги здесь, не добрые седобородые старцы, сидящие на облаке и не образец для образа и подобия. Они вообще не материальны, думаю… и не духовны. Они не требуют поклонения и молитв, им не нужны жертвоприношения, им ничего не нужно от людей. Они, как природное явление, стихии, они есть, и ничего с этим поделать нельзя, можно только пытаться понять их намерения и познать, что мы должны сделать, чтобы выжить. Не угодить им, а выжить, - уточнил старейшина. - Они данность этого мира.
- Значит ваши боги, это огонь, земля, воздух и вода – четыре стихии?
- Не стихии, стихии не могут выдергивать людей из других миров, не могут и дать прибывшим возможность говорить на языке Двулунья, как на своем, даже не задумываясь об этом, не могут и по исполнении миссии, вернуть, вернее, отпустить обратно. Не думаю, что их всего четыре.
Понятно теперь, почему мне поначалу показалось странным произношение слов Привратника. Значит, я сейчас говорю не на русском языке, а на языке Двулунья, или все же на русском, ведь старейшина из моего мира, мало того, еще и родственник? Тьфу ты, совсем запутался. Ещё и эти боги…. Налив сам себе еще стаканчик, залпом выпил его и, подцепив красивой кованой вилкой, кусок мяса, положил на тарелку. Я не считаю, что злоупотребляю алкоголем, но я русский человек, иногда и выпить не грех, а уж при таких обстоятельствах - сам бог велел.
- А как вы узнаете, в чем заключается миссия, если, как я понял, боги с вами не говорят? У них, этих богов есть имена, вы их как-то называете?
- Богами и называем, они конечно, с нами не говорят, но могут показать. Утром пойдем, сам увидишь, на рассвете легче всего увидеть и понять намерения богов, - откинулся на спинку кресла старейшина. Служанка тут же подала ему трубку и кисет. Отодвинув тарелку с объедками, я тоже закурил, стоит ли беречь здоровье, когда неизвестно вернусь ли я вообще домой. Служанка принесла две парящих чашки с чаем и фигурное, в виде звезд печенье.
- Можешь идти, Тишь, и пригласи сюда Ледяной Ветер, - отпустил Петр прислугу.
- Старейшина, почему у людей здесь такие странные имена…. Ледяной Ветер, Привратник, Тишь, мне Вороном пришлось назваться. - Наверное, мне бы нужно называть его дядей, но я не мог. Не мог называть и по имени. «Старейшина» - показалось мне вполне подходящей заменой. Петр не возражал.
- Совсем не странные, обычные для этого мира. Это наши имена странные, заимствованные из чужих языков. Тот же Петр - в переводе с греческого - "каменная глыба", или твое имя – Илья, тоже не русское, в переводе с древнееврейского - "сила божья". Здесь один язык и имена простые, люди называют детей именами растений, животных, погодных и природных явлений. Тебе здесь лучше называться Вороном, это имя тебе очень подходит. Волосы у тебя темные, а глаза светлые, серые, совсем как у моей матери. Ворон, по-видимому, это твоя школьная кличка? Меня-то в школе «фрицем» называли, немногие и за глаза, в глаза бы не посмели.
- Откуда Вы столько знаете о Земле, эти значения имен…? Ведь Вы попали сюда одиннадцатилетним?
- Люди приходят, и из нашего мира тоже, рассказывают, я записываю. В этом и состоит моя миссия. Я собираю, храню и распространяю знания, и не только знания нашего мира. Обучаю детей и всех, кто жаждет знаний.
- Привратник говорил, что приходят разные из других миров. Они тоже люди? Какие они?
- Разумные, есть неотличимые от нас с тобой, есть и непохожие….
Короткий стук в дверь прервал старейшину, вошел тот самый «клерк», регистрировавший меня в подземелье.
- Ветер, у нас есть свободные гостевые комнаты? – спросил у него старейшина.
- Нет, - покачал головой Ветер, одну занял купец, вторую - дама…..
- Хорошо, - не дослушал его Петр, тогда подсели Ворона к Магу, думаю, старейшина Ливень не будет против. Я сам провожу Ворона.
Ветер, слегка наклонив голову, в знак согласия, и удалился.
- Поживешь пока с Магом, он тоже с Земли, вам есть о чем поговорить. Давай еще «на посошок», и иди, отдыхай, а то заснешь прямо за столом.
- Угу, - кивнул я, - прошлой ночью не удалось поспать.
Выпив еще по одному стаканчику и закусив, поднялись. Старейшина повел по лестницам и коридорам, вышел в широкий коридор, по обе стороны которого тянулись ряды простых деревянных двери. Одну из них, четвертую с правой стороны, без стука толкнул старейшина.
- Располагайся, - кивнул он на одну из двух заправленных кроватей, - умывальник и отхожее место в конце коридора. Перед рассветом за тобой придут. Сейчас очень удачное время. Безлунье – на небе не будет ни одной луны. Нечасто, всего дважды в год такое случается, самое удачное время для получения предназначения.
Комнатка была небольшая, с двумя деревянными кроватями, разделенными столом с круглой лампой голубого света на нем и двумя табуретами. У входной двери втиснут в простенок узкий шкаф. За единственным окном догорала вечерняя заря. В кровать, на серые, но вроде бы чистые простыни, тянуло со страшной силой, но и потребности организма никто не отменял, пришлось искать упомянутые старейшиной удобства. В отхожем месте и умывальной комнате, как впрочем, и в коридоре было пусто. Откуда-то издалека раздавался приглушенный гул голосов и шум, если я не ошибаюсь - стук ложек по металлическим мискам, возможно, обитатели комнат все еще ужинают. Воспользовавшись возможностью, я не только умылся, но и выстирал носки куском очень темного мыла, найденным на краю умывальника. Других носок у меня не было, да и вообще ничего не было, нужно беречь, хотя бы то, что есть. Вытереться было нечем, наверное, полотенца приносят с собой.
Когда я возвращался, по коридору уже сновали люди, в основном очень молодые и совсем дети, причем только лица мужского пола, одетые все одинаково, как и первый встреченный мною ученик, только цвет хламид был не серым, а песочным. Комната в которую я вернулся уже не была пуста. Я, было подумал, что ошибся, но моя куртка, брошенная на кровать, не давала усомниться, не ошибся, просто пришел мой сосед. Ну, или я его временный сосед. Как там его назвал старейшина? Вроде Маг - странное имя.
- Привет, - окинул меня настороженным взглядом худой и длинный мальчишка лет тринадцати-четырнадцати. – Ты новенький? Сегодня прибыл? Из какого мира?
- Да, - устало подтвердил я, не особо прислушиваясь, распрямил и повесил носки на спинку кровати.
- Ты с Земли! – разглядывал мою одежду парнишка. – Ты можешь быть только с Земли! – восторженно воскликнул он.
- Да, - еще раз подтвердил я. Разговаривать просто не было сил. – Извини, я очень устал, ничего не соображаю и хочу спать.
- Конечно, ложись, я Маг, а ты как назвался?
- Вороном. Спокойной ночи Маг, - пробормотал, рухнув на кровать.
- Спокойной ночи Ворон, – последнее, что я услышал, проваливаясь в сон.
Глава 3.
Жаль, что сегодня не выходной, праздник бы тоже подошел, а ещё лучше больничный, лишь бы ни просыпаться в такую рань. Да, больничный был бы в самый раз. Эдак дней на пять. И не потому, что я люблю болеть. Но банальная простуда иногда просто необходима. Можно никуда не спешить, валяться расслабленно в кровати, а тебе подносят горячий чай с лимоном, реагируют на каждый твой чих, спрашивают, что бы ты хотел на обед или ужин и моментально оставляют тебя в покое, стоит лишь зевнуть. Мечты…. Почему простуда не приходит по желанию, а сваливается в самый неподходящий момент. Когда на работе завал, в отпуске или ещё хуже, прямо перед интересным спектаклем или концертом, на который ты правдами и неправдами добыл билеты? Будильник я, наверное, не услышал, поэтому, Наташа пытается меня поднять обычным способом, просто треплет за руку. Мне бы больше понравилось просыпаться от поцелуя, можно и нескольких, можно и не только в губы. Озорные мысли промелькнули, руки сами потянулись к упругому девичьему телу…. Но вопреки ожиданиям, надо мною склонилось не веселое в крошечных веснушках и ореоле пушистых рыжих волос лицо Натки, а совсем непривлекательное мужское лицо. В бледном голубоватом сиянии оно напоминало лицо покойника, отвратительный свет, но именно этот неуютный свет подсказал мне, почему я просыпаюсь не в своей кровати и не в своей квартире, даже не на своей планете. Неужели нельзя было дать мне еще поспать, кажется, я лишь минуту назад сомкнул веки. За окном еще темно, вон и мальчишка еще спит, сладко посапывая, свернувшись под одеялом в позе зародыша, а молчаливый упрек в обрезе Ледяного Ветра, заставляет меня покинуть ложе. Вздохнув, проклиная про себя Двулунье и заморочку с предсказанием богов, оделся. Выйдя вслед за Ветром в коридор, аккуратно, стараясь не шуметь, прикрыл дверь, пусть хоть мальчишка поспит, раз уж мне не суждено.
Зевая и спотыкаясь, пару раз наткнувшись на стены и чуть не грохнувшись с крутых ступеней, проследовал за провожатым по коридору, лестнице и во двор. Там меня ожидал дядя. Лишь только кивнув мне, быстрым шагом направился в сторону неприметной арки. Два мощных мужика, одетые в толстые кожаные доспехи, с невозмутимым видом стояли по сторонам арки. Металл обнаженных мечей серебрился в предутреннем свете. Впервые здесь я увидел охранников. Они пропустили нас в узкий извилистый проход. Идти пришлось гуськом. Двоим, здесь точно не разминуться. Я еле поспевал за быстро идущим старейшиной, он очень торопился, по-видимому, время имело решающее значение. Проход закончился неожиданно, мы оказались в маленьком внутреннем дворике, охраняемым еще парочкой таких же невозмутимых мечников. Дворик был пуст, если не считать полукруглого, вросшего в землю довольно крупного, высотой с метр, булыжника в центре.
- Ворон, - впервые с момента встречи во дворе, обратился ко мне дядя, - подойди к камню, положи на него ладони и смотри, - посторонившись, он пропустил меня вперед.
- Куда смотреть? – не понял я, как тут понять, если вокруг ничего нет, только невысокие стены ограждения.
- На камень и смотри.
Маразм какой-то. Конечно, верх камня неплохо отполирован, но что я в нем могу разглядеть, кроме собственного отражения, да еще и в слабом предутреннем свете? Положив ладони на прохладный камень, я обернулся и посмотрел на старейшину. Он стоял с абсолютно равнодушным выражением лица, как будто происходящее его не касалось. Может так и есть, по словам старейшины именно свое предназначение я должен разглядеть в камне. В красивом камне, надо отдать ему должное. Красновато-серый в разводах, просвечивающий на некоторую глубину, он казался живым под толстым полированным стеклом. Конечно, никакого стекла нет, но эффект глубины был потрясающим.
- Это родонит? - спросил я старейшину. Расцветка камня очень походила на цветовые разводы каменной фигурки щенка, подаренной Натальей мне на день рождения. Она говорила, что это родонит, камень пробуждающий любовь и талант. Чушь конечно, никакой камень не способен подобным образом воздействовать на человека.
- Да, у нас его называют «камень Утренней зари», - ответил старейшина, не сводя глаз с неба. - Не отвлекайся, смотри на камень, важно не пропустить первые лучи солнца, упавшие на его поверхность.
Мне вновь пришлось уставиться на камень, рассматривая в его глубине узоры. Пока смотреть было особо не на что, и не факт что вообще что-то увижу. Становилось все светлее, я не отрывал взгляда от поверхности камня. Вдруг мне показалось, что рисунок меняется, как будто, из глубины всплывали невнятные тени, сменяя друг друга, становясь все яснее и отчетливее. Я уже не мог оторваться от завораживающего зрелища. Камень притягивал меня, не давая возможности отстраниться, а кадры, становясь все явственнее, сменялись все быстрее. Картинки сливались, как на пленке, запущенной со слишком большой скоростью. Проносились видения леса, гор, городов, селений, дороги, лица людей, из-за острых горных пиков вырастал замок, похожий на Обитель, но очень старый с высокой центральной башней. Его стены покрывал то ли мох, то ли плесень, одна из стен у ворот обрушилась, усеяв крупными каменными блоками заросшую травой дорогу. Вот уже проносятся кадры темных коридоров, подсвеченных лишь факелом, лестницы, подземелье. Вспышка яркого света, и все прекратилось. Я уже не всматривался в глубину камня, а просто разглядывал узоры на его поверхности. Камень отпустил меня, отшатнувшись, я глубоко вздохнул. Мне кажется, я не дышал, пока в глубине камня мелькали образы.
- Что? Что ты видел? - тронул меня за плечо старейшина.
- Много всего, - помотал я головой, стряхивая наваждение, - людей, дорогу, лес, города, селения, заброшенный замок с высокой башней и разрушенной стеной, подземелье и вспышку яркого света, - честно ответил я, находясь все еще под впечатлением увиденного или примерещившегося. – Вы тоже это видели?
- Нет, только ты мог увидеть. Это предназначение только для тебя.
- Какое предназначение? Я ничего не понял.
Старейшина задумчиво посмотрел на меня и, развернувшись, вновь вступил под арку прохода, мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним, еще раз оглянувшись на камень. Обычный камень, ничего примечательного, только минуту назад пережитые ощущения обычными не назовешь. Старейшина пересек двор, вошел в дверь, из которой вывел меня Ветер и остановился лишь в коридоре.
- Иди, отдыхай, Маг тебе расскажет, что здесь к чему, а мне нужно кое-что выяснить, - рассеяно произнес старейшина, - после к себе приглашу, тогда и все вопросы. – Развернувшись, он быстрым шагом удалился, а я поплелся в комнату.
Мальчишка еще спал, за окном разгоралась заря. Я, не раздеваясь, только скинув сапоги, улегся поверх одеяла, закинув руки за голову. Попытался осмыслить увиденное, не вспомнить, именно осмыслить. Вспоминать не пришлось, каждый кадр врезался в память, бери и рассматривай, вот только не хотелось, ни рассматривать, ни думать, ни решать. Мне все еще не верилось, что от меня ничего не зависело, что мне придется исполнять идиотское предназначение, а ведь я даже не понимаю, в чем именно оно состоит. Оно и понятно, что я знаю об этом мире? Одна надежда на дядю, он вроде решил мне помогать, только его озабоченный вид мне не понравился. Что такого особенного он услышал в моих словах, почему так срочно сбежал что-то выяснять?
Размышления прервал звук гонга: два удара, пауза, снова два удара, пауза и по новой. Мальчишка заворочался, не открывая глаз, сладко потянулся, что-то пробормотал и сел на кровати, скинув одеяло. Лишь только затем распахнул голубые глаза. Каким же он мне показался беззащитным: худой, с выступающими ключицами, обтянутыми кожей ребрами. Узловатые коленки выглядывали из-под укороченных нижних штанов, вероятно, здешней версии трусов. Торчащая во все стороны светлая солома волос и несоразмерно крупный, но прямой нос и впалые щеки, наводили на мысль о плохом питании и непосильной для пацана работе. Он недоуменно уставился на меня, но уже через секунду в глазах мелькнуло узнавание и парнишка расплылся в улыбке, обнажая крупные здоровые зубы.
- Ты ведь Ворон? Значит, мне не приснилось. Ты точно с Земли?
- Точно, точно, - успокоил его я. - Старейшина Петр сказал, что ты введешь меня в курс дела и все здесь покажешь.
- Конечно! - вскочил паренек и принялся поспешно одеваться. – Здесь все просто, - парень сунул голые ноги в башмаки и кинулся к шкафу. – Вот, это для тебя приготовили, - выдвинул он нижний ящик.
Я недоуменно рассматривал рясу без застежки, одеваемую, по-видимому, через голову, такую же, как на Маге, только большего размера, пачку скудного белья, состоявшего из трусов по колено и рубах с рукавом и обувь, в виде кожаных галош. Никаких носок и маек. Примерив галоши, оставил их на ногах. Они чуть маловаты, но кожа мягкая, надеюсь, быстро растянется. Влезать в меховые сапоги было неразумно, даже сейчас, утром, температура уже поднялась до восемнадцати - двадцати градусов, я в них быстро запарюсь. Все остальное вернул в шкаф, вынув лишь, кусок полотна, вполне сойдет вместо полотенца. Маг еще сунул мне в руки круглую деревянную коробочку и что-то, похожее на односторонний ершик с деревянной ручкой.
- Идем, я тебе все покажу, - потянул меня Маг из комнаты, - сейчас умоемся и на завтрак. После завтрака у меня занятия, но как только освобожусь, я за тобой забегу. Здесь очень много интересного. Ты уже к камню ходил, видел свое предназначение? На волхва будешь учиться? – засыпал вопросами в коридоре Маг, от нетерпения, он крутился вокруг меня, не обращая внимания на толкотню.
- Ты учишься на волхва? – зацепил я последний вопрос, - это знахаря, что ли?
- Нет, на мага, волшебника, здесь они волхвами называются, правда знахарство там тоже есть, но я только начал его изучать. – Парень распахнул передо мною дверь умывальни, - так что тебе камень показал?
- Много всего, я еще не разобрался, - отмахнулся я от вопросов, подставив руки под тонкую струю холодной воды. На нас уже все оборачивались, любопытные глаза блестели, уши пытались уловить каждый звук.
В коробочке оказалось что-то вроде зубного порошка, только без отдушек и какого-либо вкуса, а зубной щеткой, при некоторой сноровке, вполне можно почистить зубы. Завтрак, вопреки моим ожиданиям, был очень приличный; каша с маслом, по паре крупных вареных яиц, по ломтю вареного мяса и лепешек - вволю. Ученики, рассевшись на скамьи у длинных столов, усиленно набивали животы. Парни, по-видимому, дежурные по столовой, разносили кружки со сладким чаем, похоже, чай подслащен не сахаром, а медом. Учеников было много, человек пятьдесят разновозрастных детей и подростков. Самые маленькие тянули на младших школьников, старшим никак нельзя было дать больше шестнадцати. Сидели они не по возрасту или росту, вперемешку. Рядом с длинным худым парнем примостился пухлый мальчишка и не похоже было, что здесь обижают младших.
- Эти дети из разных миров? – нагнулся я к Магу.
- Нет, почти все здешние, - невнятно с полным ртом пробубнил Маг, проглотив, продолжил.
– С Земли я один, есть еще двое с Полении, но они вегетарианцы, с нами не едят, им противно, но их и не отличить от нас. Эти двое учатся только на знахарей, они по запаху способны отличать растения друг от друга и определить их лечебные свойства. А вот в группе у старейшины Ругина много чужих, некоторые мало похожи на людей, скорее не гномов, но они ведут ночной образ жизни и не любят солнечного света. Они живут внизу - в Обители есть еще шесть этажей вниз. Они не волхвы, познают реальный мир и мастерят всякую чушь; типа светильников, духов и сплавов, – с готовностью выкладывал сведения парень.
Закончив завтрак, мальчишки расходились, оставив на столе грязную посуду. Ее и остатки еды собирали на большие деревянные блюда дежурные. Один из них наклонился к Магу, что-то прошептав ему не ухо. Мой сосед подскочил обрадованный и удивленный новостями.
- Старейшина Ливень отменил мои занятия и прикрепил к тебе в качестве гида! Я тебе все здесь покажу, идем! – подпрыгивал в нетерпении Маг, весьма довольный отведенной ему ролью.
Знакомство с Обителью мы начали со двора. До самого обеда Маг показывал мне конюшни и кузницу, кухню и пекарню, баню в купе с прачечной, назвав это помещение мойней, два колодца, кладовые, небольшую казарму и оружейную, правда, указал просто на запертую дверь. Вышли даже за ворота.
- Там, - махнул Маг на вдалеке видневшиеся крыши домов, – город Светлый, и завтра будет ярмарка. У нас выходной, давай сходим, здесь нет других развлечений, ну кроме осеннего и весеннего праздников.
- Я не знаю что меня ждет через пять минут, а уж планировать на завтра…, - пожал я плечами. - Слушай, а почему ты назвался Магом? Неужели уже подозревал, что придется учиться на волшебника или, поэтому и учишься на него?
- Я назвался своим именем Александром Солодкиным, но привратник сказал, что имя не подойдет, тогда я назвался Магом Гендальфом, я накануне играл в игру Властелин колец, и именно за Гендальфа. Никому здесь не хотелось ломать язык, так и прижилось имя Маг, а мне нравится. Послушай, как звучит - волхв Маг. Классно! А тебя как по-настоящему зовут?
- Илья Воронов. Мне и придумывать ничего не пришлось. Ворон - школьная кликуха, но речь сейчас не обо мне. Какое у тебя предназначение? Когда ты сможешь вернуться домой? – спросил я у мальчишки.
- Мое предназначение – стать сильным волхвом, а обратно мне не хочется. Ты только представь, какие возможности открываются здесь перед сильным магом! Да я же могущество обрету! А кто я на Земле? Четырнадцатилетний подросток, которому еще учиться и учиться, потом армия, если отец не поможет уклониться, возможно, институт, работа до конца жизни. Ничего интересного!
- Конечно, ты кажешься разумным не по возрасту, но ты, наверное, понимаешь, что магия не имеет ничего общего с колдовством, это скорее фокусы, просто фокусы, именно им вас и обучают, в вы потом будете дурить простых людей, - мягко, стараясь не обидеть, произнес я.
- Ты так думаешь? - усмехнулся Маг. Что-то прошептав одними губами, он сложил ладони лодочкой, и резко раскрыл их. На ладонях горел огненный шар.
- Брось, обожжешься, - попытался я ударить Мага по ладоням, но тот, уклонившись, лишь свел ладони вновь в лодочку. Огонь погас, и он показал мне абсолютно неповрежденные, даже не покрасневшие ладошки, а ведь я ощущал жар от шара.
- Говоришь фокусы? – хитро скривился Маг. - Это не фокусы, настоящая магия и заметь, только здешние предрасположены к ней и еще Я. – Я вообще-то не просто разумный, я – гений! - Парнишка поднял глаза к солнцу и позвал меня на обед.
После обеда мы блуждали по коридорам, посетили классы, библиотеку, в нижние коридоры «гений» меня не повел, оказывается, им не рекомендовалось вторгаться на территорию старейшины Ругина. Не сунулся он и в башни, жилища старейшин Петра и Ливня.
- А как выглядят эти ночные жители?
- Да так же, и как мы, с двумя руками и двумя ногами, только глаза у них крупнее и они низкого роста, есть совсем коротышки, - пожал плечами Маг, - ничего интересного. А вот однажды я видел настоящего снежного человека, здоровый такой, как медведь, мне кажется, его опасались даже стражники. Он пробыл здесь всего ничего, лишь потоптался у камня Утренней зари и ушел. Его никто не удерживал.
Один из старших по возрасту учеников догнал нас и, окинув мою черную рубашку и джинсы осуждающим взглядом, пригласил к старейшине Петру. Меня можно было уже не сопровождать, дорогу я успел запомнить, но парнишка довел до кабинета, и лишь потом, развернулся и удалился. Дядю я застал сидящим за столом, обложенного книгами и с раскрытым перед ним фолиантом. Он что-то выписывал на лист желтоватой бумаги, сверяясь с текстом фолианта.
- Присаживайся, - кивнул он на стул. Нас разделял только стол. – Я сейчас закончу.
Дядя еще пару минут строчил, поминутно бросая взгляд на страницы фолианта, а я, от нечего делать, рассматривал корешки книг, обтянутых кожей в разной степени потертости и запыленности. Ни на одном из них не было и намека на названия. Интересно, как он разыскивает необходимую книгу, неужели по-порядку снимая с полок одну за другой, пока не наткнется на нужную?
- Извини, я должен был кое-что освежить в памяти, - вздохнул дядя, откидываясь на спинку стула. – Хочу рассказать тебе кое-что об Обители. Ее называют северо-восточной Обителью. Здесь, как и в других Обителях, готовят волхвов и обучают детей мастерству. Ты, наверное, заметил, что учащихся женщин у нас нет. Это не просто совпадение, женщины здесь почему-то почти не предрасположены к магии, не удивляйся, я именно так называю волховство. Маг, тот мальчишка, с которым тебя поселили, оказал довольно ощутимое влияние на мой язык. Так вот женщины не могут быть волхвами, но из любого правила бывают исключения. Лет сто десять назад родители привезли в Обитель тринадцатилетнюю девочку, у нее, по-видимому, в связи с периодом созревания стали проявляться странные способности, испугавшие родителей. Она, по их утверждению, предвидела события. Зря тогда приняли ее…. Росистое утро, так звали девочку, оказалась очень болезненной и слишком чувствительной. Тогда камень Утренней зари еще не охранялся, он притянул ее и притягивал до последней минуты жизни. Она проводила у него все свободное время. Практически все время, кроме ночи. Если бы ночью она могла разглядеть что-либо в глубине камня, ее и ночью невозможно было бы оторвать от него. Похоже, именно постоянное общение с камнем ее подкосило, вытянуло все силы.
Года она не прожила, но за это время многое успела увидеть. Она стала рассказывать о своих видениях. Кое-что сбывалось, так она правильно предсказала две смерти и пожар. К рассказам о ее видениях стали прислушиваться и записывать их. Многое получилось разрозненным, непонятным, но некоторые сюжеты она рассказывала изо дня в день. Они стали легендами. Одну из легенд я выписал. Вот, прочти, - протянул мне старейшина, плотно исписанный лист.
Я держал в руках лист и как баран новые ворота, рассматривал непонятные буквы. Старейшина хмыкнув, забрал у меня лист.
- Прости, давно никто не приходил, я и забыл, что читать, здесь нужно учиться. Знание грамоты не дается богами. Тебе придется выучить буквы. Попроси Мага, он тебе поможет, это совсем не сложно, а пока я сам тебе прочту. Как я уже говорил, это запись одной из легенд Росного утра и, по-моему, именно она имеет к тебе отношение. В легенде говориться о воине, мудром и находчивом, призванном уничтожить зло, надвигающееся с запада. Воин прибудет из мира с одной луной, он будет отмечен пентаклем и назовется именем мудрой птицы. Дорога воина будет трудна и опасна, но на помощь ему придут: отвага и магия, добро и благоразумие, сила и невозмутимость, радость и удача. Воин отмечен пентаклем не зря, он притянет к себе еще четверых. Пятерка борцов обнаружит зло в подземелье замка с высокой одиночной башней и уничтожит его. Земли за хребтом вновь станут обитаемыми. Люди перестанут чураться западных земель. Мир и благополучие придут в дома. – Это довольно краткое, но точное изложение легенды, закончил старейшина и, отложив лист, выжидающе уставился мне в глаза.
Понятно, не нужно быть слишком умным, чтобы сообразить, что именно меня он имеет в виду. Да мало ли кто, каким именем назвался? Он в моих отрывочных словах умудрился увидеть героя легенды. За уши у него все притянуто!
- Я не герой и никогда им не был, а уж воином, борцом со злом - и подавно. Я даже в армии служил писарем при штабе, какой из меня воин, - развел руками. Конечно, нехорошо огорчать старейшину, только розовые очки ему придется снять.
- Понимаю, трудно такое принять. Страшно! Не хочется на себя взваливать такую тяжесть, мне и самому страшно взваливать на тебя такое, только все уже предопределено. Подожди, выслушай меня, - жестом остановил мои возражения дядя. – Просто выслушай. Этот мир очень древний. Его равновесие всегда поддерживалось пятью Обителями, расположенными на континенте, единственном континенте этой планеты. - Старейшина встал, достал с полки свиток и развернул его на столе, прижав по краям книгами. – Вот смотри, - он указал по-очереди на пять мелко нарисованных замков на карте, в центре континента неправильной формы с изрезанными берегами. – Если представить, что все обители расположены в вершинах геометрической фигуры, и соединить их, получится пентакль - пятиконечная звезда, в центре которой, - он указал на черное пятно, - зерно зла. Зло неуничтожимо, как и добро. Одно без другого не может существовать, но для того, чтобы зло не затопило весь мир, его необходимо сдерживать, уравновешивать добром. Пентакль – символ охраны и безопасности, охраны от злых сил, защита.
Так и было много веков, только никогда не бывает полного равновесия и благополучия. Зло, как вода, всегда найдет щелочку; в умах людей, их делах, но это еще полбеды. Хуже, когда зло находит приют в сердцах. Зло начало расползаться и люди, правда, не все, но большинство стали покидать земли в окрестностях западной Обители, именно туда просочилось зло, захватив одну из Обителей. Ту самую, которую ты видел в зеркале камня, единственную с высокой центральной башней. Она была выстроена первой. Наверное, многие века благоденствия плохо повлияли на старейшин западной Обители, возможно очередные старейшины оказались слишком слабы и не смогли сопротивляться злу. А ведь зло весьма коварно, может принимать любые образы, не сразу и разглядишь его под маской. Как бы то ни было, западную Обитель мы потеряли. Зло сдерживать стало сложнее. Маги, которых готовят четыре оставшихся Обители, конечно, противостоят злу, сдерживая его на границе западного хребта, но, по всему видно, что сдают позиции. Мало стало появляться талантливых мальчиков. Сейчас мы учим всех, в ком есть хоть крохи таланта, но из говна, - как говорила моя мама, - конфетку не слепишь. Невозможно количеством компенсировать качество, добро сдает позиции и если так пойдет и дальше, мир превратится в клоаку. Одна за другой Обители падут. Ничто и никто тогда уже не сможет противостоять злу, оно заполнит весь мир, кроме того, станет расползаться через проходы, и по другим мирам, затопляя их яростью, кровью, ненавистью. – Старейшина замолчал, опустив взгляд на карту, как будто пытался там разглядеть хоть намек на возможность более благополучного исхода.
- Я понимаю, - вздохнул я, - возможно, вам и нужен герой, только я на его роль не подхожу, даже если бы хотел, я просто завалю вам все дело. К сожалению, я не воин и не маг, нет у меня никаких талантов, кроме как придумывать слоганы и быстро работать на компе. Это не мое предназначение.
- Ты ошибаешься, именно твое, твое по всем признакам. Ты явился из мира с одной луной, сам назвался Вороном, видел в Утренней заре свой путь к Обители и отмечен пентаклем.
Каким еще пентаклем? Звезда у меня во лбу, что ли горит? Я отрицательно покачал головой. Трудно разубедить человека, заклинившегося на идее.
- Не веришь…. Идем, - поднялся старейшина, - следуй за мной.
Мы поднялись по лестнице в еще одну комнату, по-видимому, спальню старейшины. Комната была меньше кабинета, и гораздо меньше столовой. Всего в три окна, но даже здесь все свободное пространство, кроме собственно широкой кровати под балдахином и сундука с зеркалом над ним, занимали полки с книгами. Дядя подвел меня к зеркалу в широкой позолоченной раме. Такому место в будуаре у красотки, но никак не в спальне мужчины среднего возраста, хотя кровать тоже подошла бы для будуара.
- Сними рубашку, - попросил старейшина.
Ну и снял, что с того, разглядывал себя в зеркале, что он мог увидеть на моей груди? Нарциссизмом я никогда не страдал, но долгие часы в спортзале не прошли даром. Стыдиться мне нечего. Мышцы, конечно, не качка, но и грудь и плечи выглядят неплохо, даже загар еще не сошел до конца. Старейшина из-за спины легко коснулся царапин, оставленных Цвиком.
- Видишь, звезда….
Покрутившись перед зеркалом, разглядел четыре царапины со стороны спины на плече и шесть со стороны груди. В принципе все правильно, ведь сзади на лапах у птицы всего по одному когтю, а спереди три, вот и отметины вполне соответствуют когтям. Цвик не единожды меня нехило цапанул когтями. Возможно, при некоторой фантазии и предрасположенности можно разглядеть пятиконечную звезду в этих царапинах, только и это мне не показалось решающим доводом. Мало ли что можно увидеть в отметинах на теле. Кто-то умудряется в расположении родинок разглядеть кресты и полумесяцы и даже строки из Корана. Я натянул рубашку и решительно застегнул ее.
- Не веришь…, – разочарованно вздохнул старейшина. – Ты же сам видел Обитель с одной башней. Тогда в чем, по твоему мнению, твое предназначение?
- Не знаю, может, его вообще нет.
- Если бы не было, тебя невозможно было здесь удержать. Те, кто исполняют свою миссию, не могут остаться здесь, даже если захотят. Их неудержимо влечет к ближайшему проходу. Тебя влечет?
Я отрицательно покачал головой. Домой я, конечно, хочу, очень, только к проходу меня точно не тянет. Мы вновь спустились в кабинет. Я занял стул, старейшина не уселся на свой, а медленными, какими-то затяжными шагами мерил кабинет. А я думал. Тому, что я увидел в камне, верить, наверное, можно. Мне придется идти к этой Обители, наверное, придется и спускаться в подземелье. Что там дальше? Вспышка света…. Это все? Никакого зла я в камне не разглядел. Значит после вспышки света, обычной вспышки я свободен и мое предназначение выполнено, а значит, я смогу вернуться домой. Если так, придется через это пройти, а уж зло….
- Когда нужно идти? – вздохнув, спросил я, сам не веря, что спросил.
- Не сегодня, - встрепенулся старейшина, - не сегодня Илья, - дрогнувшим голосом повторил дядя. - Тебе нужно подготовиться. Завтра с утра и начнем готовиться, а сейчас, - он подошел ближе и положил мне ладонь на плечо, - пойдем ужинать.
В комнату к кровати я вернулся поздно, в голове слегка шумело. Дядя расщедрился, кроме графинчика ореховой настойки, на столе появилась еще и другая, с привкусом коньяка, чем-то схожая со Старкой, но крепче. Дядя говорил, что она тройной перегонки, выдержанная в дубовых бочках со вставками клепок фруктовых деревьев. Маг еще не спал. Стоило мне закрыть дверь, он уселся на кровати, подогнув под себя ноги.
- У Старейшины Петра ужинал? Он поначалу всех новеньких на ужин приглашает, расспрашивает, все записывает, советует. А уж какие ему подают медовые пряники и кремовые пирожные, пальчики оближешь….
- Не было никаких пряников и пирожных, мы мое предназначение обсуждали. Наверное, твое отлынивание от учебы закончилось.
- Тебя куда-то посылают? Когда? – насторожился парнишка.
- «Иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что», - грустно пошутил я. - А если серьезно, мне полагается следовать в западную Обитель и победить, представляешь, ни много ни мало – зло!
- Одному? – широко распахнул глаза Маг.
- В соответствии с легендой, мне полагается в помощь еще четверка борцов со злом, - зевнул, я. – Не бери в голову, чушь все это, давай спать.
- Не чушь…, – задумчиво протянул парнишка, но мне уже не хотелось слушать, я проваливался в сон.
#ГалинаЗырянова
Следующая публикация
Комментарии 2